Артём Корсаков - Каритас

— Тс-салвус-с, я запрещаю тебе влезать в личную жизнь моей внучки! Ес-сли у тебя ос-сталас-сь хоть капля уважения ко мне, ты пос-слушаешьс-ся.

Король приоткрыл рот, но остановился, ничего не сказав, так как в этот момент на балкон вышла Каритас. Она подошла к дедушке, демонстративно не заметив отца, и нежно сказала:

— Дедуля, я приглашаю тебя позавтракать.

На самом деле, ей безумно хотелось остаться с ним наедине и более уместного повода, чем пригласить позавтракать в то время, когда она обычно спит, Каритас не нашла.

— Ты уже проснулась или ещё не спала? — спросил Тсалвус Первый.

Каритас, не ответив, презрительно хмыкнула, взяла дедушку под руку и вышла с ним с балкона. Они прошли через богато украшенные королевские покои и начали спускаться по винтовой лестнице, которая, казалось, также была построена из золота.

И только когда они остались наедине, Каритас повернула лицо к дедушке и в нетерпении спросила:

— Ты его видел? Как он?

Эрдамас усмехнулся, с любовью и заботой устремив свои живые глаза на внучку, и спокойно ответил:

— Ты с-скоро с-сама вс-сё увидишь. Терпения, моя милая.

Каритас посмотрела на дедушку с надеждой, что тот ещё что-нибудь расскажет, но он молчал, несмотря на обезоруживающий взгляд внучки. Привыкнув, что Эрдамас говорит ровно столько, сколько считает нужным, она не стала расспрашивать дальше, с лёгкой обидой слегка прикусив нижнюю губу. Когда они вышли из "золотой" башни в коридоры замка, Эрдамас приобнял свою внучку и тихо-тихо прошептал, хотя никого рядом не было:

— Ты вс-сё делаешь правильно, малышка!

"Наконец-то, наступило первое ноября! В центре станции метро "Охотный ряд"", — шевеля губами, как карму, повторял про себя эти слова Артём. Бешеный ритм сердца, разгоняющего кровь по сосудам, выработка адреналина, переводящее тело в возбуждённое состояние — все признаки, что вот-вот исполниться то, чего ждёшь уже давно: ещё пара остановок, и он встретит, наконец, Каритас. Артём ловил себя на мысли, что вся его жизнь разделилась на чёткую грань: "До" и "После". Он пытался успокоиться — нельзя же предстать перед ней в виде "заикающегося мальчишки", но всё бесполезно: в голову, как назло, лезли мысли, воспоминания, впечатления.

— Следующая станция "Охотный ряд", — до боли знакомый каждому посетителю метро голос вырвал Артёма из воспоминаний.

Поезд тяжело, как бы нехотя, вздрогнул и тронулся с места медленно и неповоротливо, точно большая черепаха. Оставалось всего пара минут, которые длились недопустимо долго. Артём подошел к двери, словно это должно было существенно приблизить момент встречи, и уставился на чёрную стену за стеклом.

Следующие несколько секунд, когда поезд подъехал к станции, запомнились так хорошо, будто каждую из них растянули на час. Сквозь стекло, ещё не открывшийся двери, Артём увидел молодого парня, сплошь состоящего из одних мускул. Судя по носу, сломанному несколько раз, он только и делал, что всю жизнь дрался. Парень злобно озирался в поисках жертвы, весь красный от злости и напряжения. Его кулаки, как две булавы, повисли в полной готовности пуститься в бой.

И тут их глаза встретились!

Сомнений не было: парень нашёл, кого искал, сразу поняв это по одному взгляду, и изобразил что-то похожее на улыбку. Никто не пошевелился, они пожирали друг друга глазами, словно два льва, готовясь к схватке. Артём сжал руки в кулак, в одной из которых держал букет роз, предназначавшийся для Каритас, и шипы врезались ему в левую ладонь, но он ничего не почувствовал. Кровь, подобно песчинкам в древних часах, каплей за каплей падала на пол, отсчитывая секунды.

Двери открылись, Артём сделал шаг вперёд, глубоко внутри себя, почему-то уверенный, что никто больше не видит этого парня, у которого кое-где от перенапряжения порвалась одежда. Крис злобно и с ненавистью провожал глазами Артёма, направлявшегося к центру зала, который также не отрывал своего взгляда от противника. Шедшая сзади, старушка, проследила за его направлением и, не увидев ничего примечательного, недоумённо спросила: "Куда это вы так смотрите, молодой человек?" Артём не пожелал её услышать, вообще ничего не замечая и даже забыв, зачем он здесь, до тех пор, пока парень, который продолжал стоять на своём месте, не скрылся за широким каменным столбом.

Артём поразился тому, что вдруг возненавидел его, хоть и видел в первый раз, абсолютно уверенный в том, что это взаимно. Но почему больше никто не замечал этого парня? Может, это призрак или странное видение?! Он с трудом оторвал взгляд от столба, за которым — совершенно точно — всё также стоял тот парень.

Опомнившись, Артём перевёл взгляд на центр станции и тут увидел Каритас, которая стояла спиной к нему, одетая в белую короткую курточку, накинутую на серебристое платье. Открыв рот от изумления (как и большинство мужчин на станции), он даже не заметил, как в счастливом удивлении остановился. Как будто почувствовав его присутствие, Каритас медленно обернулась. Все вокруг смотрели только на неё, а как же иначе?! Ведь она выглядела просто божественно: тоненькие, слегка розовые губки составляли робкую улыбку, придающую лицу оттенок приятной невинности; таинственный блеск серо-зелёных глаз притягивал своей загадочностью и лёгким ароматом очарования; длинные, тёмные волосы с кудряшками на кончиках гордо развевались, заявляя о своей независимости.

Их глаза снова встретились, как и тогда, во сне. Артём сразу ощутил тепло, исходившее от её взгляда и ещё больше — от неземной улыбки. В жизни Каритас была прекрасней, ни одна фотография не сможет передать этого блеска серо-зелёных глаз. Артём улыбнулся в ответ, умоляя о том, чтобы это происходило в реальности, совершенно позабыв о парне, всё также стоящем за столбом.

Они медленно пошли навстречу друг другу, не обращая внимания на остальных людей. Станция "Охотный ряд" замерла в трепетном ожидании того, что будет, все смотрели только на эту странную, но красивую пару. Чем ближе Каритас подходила, тем багровей становилось лицо Артёма и тем сильнее билось сердце в его груди, желавшее вырваться и упасть ей в руки.

Они подошли друг к другу чуть ближе, чем следовало бы по приличию на первой встрече. Артём совершенно позабыл, что держал в руках букет — чёрные розы, единственные цветы, которые она любила. Кровь из ран, причинённых шипами, всё также капала на пол, отсчитывая секунды счастья, будто знала, что их осталось слишком мало.

— Привет, — сказал Артём таким неровным голосом, словно боялся им всё разрушить.

— Привет, наконец-то мы и встретились, — нежно произнесла Каритас.