Дэвид Геммел - Царь Каменных Врат

Рения смотрела на Тенаку новыми глазами, и дело тут было не только в той любви и понимании, которые он проявлял к своему несчастному другу, но и в тех словах, что он сказал ей перед приходом Ананаиса: «Верь мне».

И она верила.

Более того. Его слова проникли ей в сердце и облегчили душевную боль.

Он разгадал ее тайну — и не покинул ее. Рения не знала, что такое любовь, — в жизни ее любил только Олен, старый книжник. Но с Тенакой все иначе — он вовсе не стар.

Совсем не стар!

Она не останется без него в Сузе. Она нигде без него не останется. Куда пойдет Тенака-хан, туда пойдет и она. Он еще не знает об этом, но скоро узнает.

Днем Тенака выследил молодого оленя и убил его, метнув кинжал с двадцати шагов. Путники наелись досыта и легли спать пораньше — ведь прошлую ночь они почти не спали. На следующее утро на юго-востоке показались шпили Сузы.

— Тебе лучше остаться здесь, — сказал Тенаке Ананаис. — Мне думается, твои приметы уже разосланы по всему Дренаю. Какого черта ты отправил это свое письмо? Где это слыхано — оповещать жертву о намерениях убийцы?

— То-то и оно, друг мой. Страх будет глодать Цеску, и он не сможет мыслить ясно. И с каждым днем, пока Цеска не получает обо мне никаких известий, его страх растет. А вместе со страхом растет и растерянность императора.

— Это ты так думаешь. Как бы там ни было, Рению в город провожу я.

— Хорошо. Я подожду тебя здесь.

— А мнения самой Рении никто так и не спросит? — вкрадчиво осведомилась девушка.

— Не вижу, почему ты можешь быть против, — невозмутимо ответил Тенака.

— Ну а я против! — вспылила она. — Я не твоя собственность и иду, куда сама захочу. — Она уселась на поваленном дереве и, скрестив руки на груди, устремила взгляд в гущу леса.

— Я думал, ты хочешь в Сузу.

— Не хочу. Это Олен хотел, а не я.

— Куда же, в таком случае?

— Пока не знаю. Придет время — скажу.

Тенака покачал головой и развел руками. Ананаис пожал плечами:

— Так или иначе, я все равно схожу в город. Нам нужна пища, да и обстановку поразведать не мешает.

— Смотри, поосторожнее там.

— Не беспокойся, я не стану лезть на глаза. Найду сборище высоких детин в черных масках и буду держаться при них.

— Ты ведь понимаешь, о чем я.

— Конечно. Не беспокойся! Я не собираюсь ради разведочной вылазки рисковать половиной нашей армии.

Тенака проводил его взглядом и, смахнув снег со ствола, сел рядом с девушкой.

— Почему ты не пошла с ним ?

— А тебе хотелось бы? — спросила она, заглянув в его лиловые глаза.

— Мне? О чем это ты?

Она прижалась к нему. Он уловил мускусный запах ее кожи и снова заметил, как стройна ее шея и как красивы темные глаза.

— Я хочу остаться с тобой, — прошептала она.

Он закрыл глаза, спасаясь от ее красоты, — но от ее запаха он отгородиться не мог.

— Это безумие, — проговорил он, поднявшись на ноги.

— Почему?

— Да потому, что я долго не проживу. Разве ты не понимаешь? Убийство Цески — дело нешуточное. Один шанс из тысячи, что я после этого останусь жив.

— То, что ты задумал, — глупая игра. Только мужчины на такое способны. Зачем тебе убивать Цеску и брать на себя бремя дренаев?

— Все так — но у меня с ним свои счеты. Я доведу дело до конца, и Ананаис тоже.

— Тогда и я с вами. У меня не меньше причин ненавидеть Цеску, чем у вас обоих. Он затравил Олена.

— Но ты женщина, — беспомощно сказал Тенака. Она рассмеялась веселым переливчатым смехом.

— Ох, Тенака, как же я ждала, когда ты наконец скажешь глупость. Ты у нас такой умный и всегда прав. Женщина, скажите на милость! Ну да, я женщина. Но не только. Если б я захотела, то сама убила бы тех четырех солдат. Я не слабее тебя, а то и сильнее, и двигаюсь так же быстро. Ты же знаешь — я полулюдица! Олен увидел меня в Дренане — я была горбуньей и хромоножкой. Он сжалился надо мной, отвез меня в Гравен и использовал тамошние машины по их истинному назначению. Он исцелил меня, соединив с одним из ручных зверей Цески, — знаешь, с кем?

— Нет, — шепотом ответил Тенака.

Она взвилась со ствола, вскинула руки, и Тенака повалился в снег, не в силах дохнуть. Она пригвоздила его к земле, и он, как ни старался, не мог шевельнуться. Крепко держа его за руки, она навалилась на него всей тяжестью, почти касаясь лицом его лица.

— С пантерой, вот с кем.

— Я бы и так тебе поверил — не обязательно было показывать.

— Для кого как. Ведь теперь ты полностью в моей власти.

Он усмехнулся и выгнул спину. Рения, изумленно вскрикнув, отлетела влево. Тенака извернулся и упал на нее, придавив ее руки.

— Мной не так-то просто овладеть, девушка.

— Ну и что же дальше? — спросила она, выгнув бровь. Он покраснел и ничего не ответил — но и не отпустил ее.

Он чувствовал ее тепло, ее запах.

— Я люблю тебя, — сказала она. — Люблю по-настоящему.

— Нет, нельзя. У меня нет будущего.

— У меня тоже. Что может быть впереди у полулюдицы ? Поцелуй меня.

— Нет.

— Пожалуйста!

Он ничего не ответил, да и не смог бы, ибо губы их слились.

4

Муха стоял в толпе и смотрел на девушку, которую привязывали к столбу. Она не сопротивлялась, не кричала, и в глазах ее светилось презрение. Высокая и светловолосая, она притягивала к себе взгляды, хотя и не была красавицей. Стражники, укладывавшие хворост вокруг ее ног, старались не смотреть на нее, и Муха чувствовал, что им стыдно.

Так же, как и ему.

Офицер, взобравшись на деревянный помост рядом с девушкой, оглядел толпу. Он ощущал молчаливый гнев собравшихся и наслаждался им — ведь гнев этот был бессилен.

Офицера звали Малиф, Он оправил свой багряный плащ, снял шлем и пристроил его на согнутую в локте руку. Солнце светило ярко, и день обещал быть хорошим — просто превосходным.

Малиф прочистил горло.

— Эта женщина, обвиненная в колдовстве, подстрекательстве к мятежу, отравительстве и воровстве, приговорена по всем перечисленным статьям к справедливой казни. Но если кто-то хочет сказать слово в ее защиту, пусть сделает это сейчас.

Его взгляд устремился влево, где в толпе возникло какое-то движение. Старик хотел выйти вперед, но молодой его удерживал. Нет, тут ничего не светит.

Малиф указал рукой направо, на полулюда, одетого в красную с бронзой ливрею Силиуса-магистра.

— Сему служителю закона поручено защищать решение суда. Если кто-то желает сразиться за женщину, именуемую Валтайя, пусть посмотрит сперва на своего противника.

Муха вцепился в руку Белдера.

— Не будь дураком! Тебя убьют. Я не допущу этого.

— Лучше уж умереть, чем смотреть на это, — проворчал старый солдат, однако перестал вырываться, вздохнул и пошел прочь, расталкивая толпу.