Тамара Воронина - Надежда мира

– А король?

– Король и король, – пожал плечами Тарвик. – Нормальный король. Много тебя интересовал президент Путин? Вот и король так же. Он в столице, высоко, до нас никак не снисходит, он мне не мешает, а я ему. Я даже не дворянин, самого что ни на есть плебейского происхождения.

Взгляд Жени скользнул по джинсам и кроссовкам. Тарвик понял его правильно.

– У нас по-разному одеваются. Ну, удивятся невиданному покрою обуви и невиданному материалу штанов и забудут. Хотя, конечно, знать определить довольно легко, даже рассказывать не буду, сама поймешь, раз увидев. А «Стрела» позаботится о твоей одежде.

– Женщина в мужской одежде…

– Не Жанна д’Арк, – смеясь, перебил Тарвик. – Сплошь и рядом, особенно в дороге. Кому охота подолом землю мести? Да, вот короткие юбки носят только продажные женщины, так что имей в виду.

– Почему вы не нашли ничего подходящего здесь?

Он усмехнулся.

– Потому что рыжие встречаются у нас гораздо реже, чем, например, альбиносы. На всю планету полторы тысячи от силы. Понятно, что для начала мы перешерстили своих.

– А если откуда-то уже доставили рыжую с родинкой?

– Это откуда? – хмыкнул он. – Если меня одного посылали.

– Полтора года, – напомнила Женя.

– Время значения не имеет. Это их слова. Они оплачивали все расходы, то есть мы говорили, что задействованы сотни искателей, а сами на эти деньги откупили портал…

– Почему портал так далеко?

– Чтобы с нами не связали, конечно. Та поляна заповедная, местное население обходит ее за милю, а кто еще может там оказаться? Да ведь тоже примут за дверной проем. Маг какой шальной может что-то понять, да ведь согласись, шанс, что маг проедет достаточно близко, невелик, несмотря на мандилу. Вспышку мог бы засечь, ну и что? Решил бы, что собрат балуется неподалеку. Вот впереди видишь? Деревня. Переночуем там, а утром в путь. Можем, конечно, и ночью ехать, да только зачем, ты устала с непривычки.

Женя промолчала. Наивно полагать, что она отдохнет этой ночью, что вообще сможет уснуть. Тарвик поправил рюкзак. Спокоен в предвкушении своего большого куша. Пятьдесят тысяч он любит больше. Все – характеристика навек. Деньги он любит больше.

– Ты так смотришь… Хочется меня убить, верно?

– Верно.

– Не сумеешь. Ни психологически, не физически. А так мечтай, расслабляйся.

– Знаешь, Тарвик, так и хочется сказать банальность. Никогда не недооценивай противника, особенно если это оскорбленная женщина.

Подействовало! Женя готова была голову отдать на отсечение, что он подобрался и перестал выпускать ее из виду. Так вот! Понапрягайся. Не опасаешься, а все равно будешь посматривать… и либо комнаты возьмешь разные на этом постоялом дворе, или ночью глаз не сомкнешь.

Хотя у мужчины, который больше любит деньги, хватит ума ее прозаично связать…

До этого не дошло. Когда они уже после заката добрались наконец до постоялого двора, Женя была поражена: ожидала она почему-то покосившуюся бревенчатую избу, а увидела массивное двухэтажное каменное здание с мансардой, многочисленными пристройками и освещенным двором. Вслушиваясь в чужую речь, Женя впадала в ступор. Это не шутка. Это не розыгрыш. Это не Земля. Она свободно знала три языка: английский, итальянский и японский, худо-бедно могла объясниться с немцем и ни за что не спутала бы фарси и иврит, но ничего похожего на этот язык никогда не слышала. Ей стало страшно, так страшно, что начали подгибаться колени, но под взглядом Тарвика Женя надела спокойное выражение лица. По его просьбе, способной перетечь в категорическое требование, еще на подходе к деревне она заплела волосы и поглубже нахлобучила бейсболку, и больше одного взгляда на ней не останавливалось. Она скромно стояла рядом, пока Тарвик разговаривал с хозяином, скромно пошла за ним, повинуясь приглашающему жесту. Комната была одна. С одной кроватью. Ничего, Женя и на стуле готова просидеть или на коврике под дверью прикорнуть. Интересно, хватит ли у него мужского самомнения…

Тарвик был разумен. Делить с Женей ложе он не стал ни в каком смысле, хотя искры желания из его глаз так и сыпались, но он ни словом, ни жестом не дал ей понять, что не возражал бы против сна в одной постели. Ужин им принесли в комнату, и Женя его даже съела. Тебя удивляет мое самообладание? Ну так ты меня совсем не знаешь, дорогой, все что можно было выплакать, выплакано так давно, что даже и вспоминается нечасто…

Он даже отвернулся, чтобы дать ей возможность ополоснуться в тазике с теплой водой и забраться под одеяло, а потом выплеснул воду в окно: «Простота нравов и отсутствие водопровода!» – и вылил в таз остатки из ведра, принесенного пышненькой служанкой. Потом мыльная вода так же отправилась за окно. Женя взяла на заметку: надо держаться подальше от стен.

Он растянулся прямо на полу, попросив у нее одну подушку с кровати, но вряд ли уснул. Он прикидывался безмятежным так старательно, что Женя даже почувствовала удовлетворение. Будет осторожничать.

К ней, конечно, сон так и не шел. Вот и притворялись спящими оба. Иногда Женя ощущала на себе его острый взгляд, иногда даже казалось, что видны в темноте блестящие глаза. Неужели… Господи, неужели…

Не хотелось верить в реальность, зато отчаянно хотелось думать о своем сумасшествии. Ну свихнулась на почве страстной влюбленности, или Люська подсыпала галлюциноген в апельсиновый сок, или все что угодно, только не фантастическая история о покосившейся дверной раме, ведущей в другой мир. Мир красного гиганта, отсутствия водопровода и магии… Впрочем, с магией как раз проще. Действительно. Создались условия, в которых развивалось больше человеческих способностей, использовался больший объем мозга или черт знает что еще. Женя не так чтоб верила во всяких экстрасенсов, но ведь попадались среди них не просто психи и даже не просто жулики. Тогда что? Способности, не только не свойственные другим, но даже и непонятные, причем порой самими их обладателями. Дело не в этом. Можно поверить в магию и даже в этакую межпланетную телепортацию, в конце концов родители Жени в свое время даже и помыслить не могли, что будут слушать не виниловые пластинки и затертые магнитофонные ленты, а компакт-диски, а слова компьютер просто и не знали. Прогресс, технический или магический, не спрашивает людей, куда ему идти, хотя люди и льстят себе надеждой, будто это они направляют полет…

– Поспи, Женечка, – сказал Тарвик вроде бы даже с жалостью. – Ты молодец, девочка, никак не ожидал, но я же знаю, то ты не спишь. Отдохни. С седла свалишься.

– Сломаю шею и ты не получишь вожделенных пятидесяти тысяч, – злорадно предположила Женя. Он хмыкнул. – Отвали, а то познакомишься с неизвестной тебе исконно русской лексикой.