Мэгги Фьюри - Арфа Ветров

О благословенное облегчение! Наслаждаясь прежде всего отсутствием боли, волшебница торопливо восстанавливала свои внутренние силы. Внезапно послышался яростный вопль, и пламя погасло. Поглядев вниз, волшебница увидела бледного от ярости Миафана, который стоял над ее бесполезным телом и изрыгал проклятия.

К Элизеф вернулась радостная уверенность. Ее душа была не старой и не уродливой — она была молодой и сильной. О, если бы остаться в астральном теле навсегда!.. Однако без мистической силы, получаемой такими, как Миафан, через кровь смертных жертв, маги не могут долго существовать вне их земной оболочки, и Элизеф уже чувствовала, что слабеет. Пора было возвращаться, но волшебница медлила: так приятно позлить Миафана, на глазах у которого тают последние шансы на восстановление столь необходимой ему зимы! Элизеф улыбнулась, удовлетворенная своей маленькой местью, но тут же содрогнулась при мысли, что снова придется возвращаться в тело старой карги. «Это ненадолго», — успокоила она себя и, закрыв глаза, нырнула в свою земную оболочку.

Открыв глаза, Элизеф посмотрела на Миафана. Тот молчал, и волшебница на мгновение подумала: хорошо бы все-таки вернуть ему обычные глаза, а то по этим проклятым камням никогда не поймешь, что у него за душой! Однако чем бы ни была вызвана пауза, Элизеф не замедлила ею воспользоваться.

— Твоя месть свершилась. Владыка, и разве тебе не довольно этого? Я бросила вызов твоему могуществу и была наказана! Однако не забыть ли нам прошлое? Ведь я все же нужна тебе. Предлагаю сделку, Миафан: моя молодость в обмен на твою зиму. Мы должны доверять друг другу к нашей общей пользе!

— Я скорее положу в постель змею, чем снова доверюсь тебе! — Миафан сплюнул, и волшебница подавила улыбку. Понимая, что другого выхода у него нет, она молча ждала, пока он остынет. Однако Верховный Маг сдался на удивление быстро, и Элизеф с беспокойством подумала, что же такое случилось во время его беседы с Верховным Жрецом Небесного Народа.

— Хорошо! — со злостью бросил Миафан. — Но помни: еще раз вмешаешься в мои планы — и с помощью Чаши Жизни я вышвырну тебя так далеко из Мира живых, что даже Боги тебя не отыщут! — сосредоточившись, он вскинул руки, и Элизеф ощутила слабость во всем теле и сильную боль в распрямляющихся костях, потом по ее старушечьему телу разлилось тепло, и оно вновь стало наполняться силой и здоровьем молодости.

Горячая кровь, словно терпкое вино, заструилась по жилам, наполняя дряхлые мышцы новой силой, и Элизеф проворно вскочила на ноги, сбросив на пол теплый плащ:

— Благодарение Богам! — ликующе воскликнула она.

— Лучше благодари меня, — ответил Миафан. — И считай, что тебе повезло, ибо пока я действительно нуждаюсь в твоей помощи.

— Я готова помочь тебе всем, чем могу, Владыка, — сказала Элизеф, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно искреннее.

Каменные зрачки уставились на нее долгим, тяжелым взглядом.

— Ну, ладно, там видно будет. Для начала ты возьмешься за одно дело, которое прежде я думал поручить Браггару. Но раз уж он погиб по твоей вине, тебе придется выполнять его работу. По крайней мере на какое-то время это удержит тебя от всяких вольностей!

Элизеф налила вина себе и Миафану. Верховный Маг, не благодаря, взял свой бокал, сделал маленький глоток и продолжал:

— Я хотел, чтобы Браггар выяснил причины исчезновения Ангоса и его людей. Похоже, они погибли, а между тем Ангос согласно последним донесениям выслеживал повстанцев в районе Долины. Я подозреваю, что в этом деле замешана Эйлин, а может быть, еще и Д'Арван.

Элизеф непроизвольно сжала кулаки, услышав имена тех, кто убил ее любовника Деворшана, но рядом с гневом гнездился и страх. Она считала Д'Арвана слабовольным и неопасным существом, но фее Озера удалось одолеть мага, который был гораздо моложе и физически крепче, чем сама Элизеф. Видимо, она явно недооценивала силу Эйлин. Колдунья поежилась, и тут ей в голову пришла другая мысль: не хочет ли Миафан с помощью очередного коварства избавиться от нее?

— Ты считаешь, мне надо отправиться в Долину? — тихо спросила волшебница.

— Нет! — отрезал Миафан. — Используй интриги, уловки, действуй через шпионов. В таких делах ты знаешь толк. Но в любом случае ты должна выяснить, что происходит в Долине. Я бы, конечно, послал тебя туда, но ты нужна здесь, чтобы поддерживать зиму в Аэриллии. Однако скажи: возможно ли уберечь от самых сильных бурь южную часть гор?

Элизеф недоверчиво посмотрела на него. Что он там опять затевает? Она сосредоточилась, пытаясь припомнить, что по этому поводу говорилось в древних фолиантах, утраченных при разрушении Купола Погоды.

— Кажется, да. Гряда расширяется на юге страны Крылатого Народа, и если осторожно обращаться с ветрами, то горы, как естественное препятствие… А что?

— Элизеф, если ты думаешь, что я посвящу тебя в свои планы сразу после твоего предательства… — гневно начал Миафан, но волшебница поспешно перебила его.

— Владыка, прошу тебя! Я раскаиваюсь. Я хочу загладить свою вину, но как я могу помочь тебе, не зная, в чем дело?

— Когда придет время, ты все узнаешь. Пока же тебе достаточно и того, что Ориэллу можно успешно заманить в ловушку, если она попадет в южную часть гор. Ты ведь поможешь в этом, не так ли? — Голос его стал зловеще-ласковым.

— И помни, Элизеф, я в любой момент могу снова лишить тебя молодости.

Колдунья с невинным видом посмотрела ему в глаза.

— Клянусь, больше в этом никогда не возникнет нужды… — солгала она. — Отчего ты не веришь мне, ведь заманить Ориэллу в ловушку — в наших общих интересах. — Элизеф отвернулась, чтобы не выдать себя улыбкой. «А когда ты захватишь ее, Миафан, — подумала она, — тогда посмотрим».

Глава 3. ПАДЕНИЕ ЧЕРНОЙ ПТИЦЫ

Ориэлла отдыхала на сложенных одеялах, наслаждаясь ароматом хвои и смолы. Шиа дремала рядом. Ее израненные лапы были обработаны бальзамом. Голову она положила на колени Ориэлле. По другую сторону от волшебницы спал крепким сном измученный Анвар. «Он заслужил отдых», — подумала девушка. Юноша спас их обоих во время битвы с Элизеф, проявив себя великолепно для мага, не прошедшего полного курса обучения.

Ориэлле не хотелось вспоминать о том, что самоотверженная преданность Анвара коренится в чувстве более глубоком, чем дружеское. Память о Форрале была еще слишком свежа. И все же она предпочла остаться с Анваром, нежели последовать за тенью убитого возлюбленного… Чувствуя себя виноватой, девушка покачала головой; но когда она пригладила волосы Анвара и поправила одеяло, закрыв ему плечи, взгляд ее был нежен.

Ребенок у нее в животе шевельнулся, видимо, потревоженный волнением матери, и она мысленно стала успокаивать сына Форрала.