Роберт Сальваторе - Король орков

Вождь равнодушно принял дежурный комплимент и окинул взглядом окружавшие его просторы. Зима еще царила в этих землях и воздух был холодным, но для Гргуча и его народа это не стало неожиданностью. Несколько слоев звериных шкур делали его фигуру еще более массивной и величественной.

— Слухи о выходе каруков быстро распространятся повсюду, — заметил Хакуун.

Гргуч посмотрел вслед убегающим оркам и снова обвел взглядом горизонт:

— О нас узнают раньше, чем эти перепуганные дети успеют кому-то рассказать новости.

Повернувшись назад, он махнул рукой ограм.

Стражи разошлись, освобождая проход для Кокто-Ганга. Через несколько мгновений опытные носильщики Установили горн в надлежащее положение, и Гргуч с благословения Хакууна занял свое место. По окончании молитвы, прочитанной военным жрецом, Гргуч — единственный из каруков, кто имел право играть на горне, — протер мундштук и сделал глубокий вдох.

Из раструба вырвался низкий рев, словно в горах разом закричали все бессмертные титаны. Раскатистый бас на многие и многие мили разнесся по нижним склонам южных отрогов Хребта Мира. От мощного звука задрожали мелкие камни, а один склон сбросил снежный покров, спустив к подножию небольшую лавину.

За спиной Гргуча многие из каруков упали на колени в истовой молитве. Они возносили хвалу великому Одноглазому — своему воинственному божеству, веря, что звук Кокто-Ганга окропит землю кровью врагов клана Карук.

Клан воинов-каруков, особенно под предводительством могучего Гргуча, никогда не испытывал недостатка в противниках.

В нескольких милях южнее, в сумрачной долине, трое орков обратили взгляды к северу.

— Каруки? — спросил Унг-тол, жрец высокого ранга.

— Кто же еще! — воскликнул Днарк, вождь клана Волчьей Пасти. Они оба повернулись к улыбающемуся шаману Туугвику Туку. — Твой призыв был услышан, и они ответили, — добавил Днарк.

Туугвик Тук усмехнулся.

— А ты уверен, что огроподобные воины подчинятся твоей воле? — спросил Днарк, мгновенно согнав усмешку с уродливого лица Туугвика Тука.

Определение «огроподобные» прозвучало откровенным напоминанием, что это были не обычные орки, призванные с нижних склонов горного хребта. Карук был известен среди многих племен Хребта Мира, вернее, о нем старались забыть, поскольку в рядах его воинов состояли чистокровные огры. Каруки с незапамятных времен вступали с ними в брачные союзы, и в них рождались все более и более рослые воины. Другие кланы орков сторонились каруков, и те все глубже уходили в Подземье. В последнее время о них почти ничего не было слышно, и каруков во многих племенах орков стали считать не более чем легендой.

Но народ клана Волчьей Пасти, так же как и их союзники, соплеменники Туугвика Тука, Желтые Клыки, знали, что это не так.

— Их всего-навсего три сотни, — напомнил Туугвик Тук своим сомневающимся спутникам.

Звук Кокто-Ганга во второй раз потряс горы.

— Конечно, — произнес Днарк, качая головой.

— Надо пойти и быстро разыскать вождя Гргуча,— предложил Туугвик Тук. - Свирепость воинов-каруков должна быть направлена в нужную сторону. Если они обратятся против других кланов, начнут грабежи и сражения…

— Король Обальд убедится в правильности выбранного пути, — закончил за него Днарк.

— Надо идти.

Туугвик Тук сделал шаг на север. Днарк направился за ним, но Унг-тол все еще сомневался. Двое орков остановились и оглянулись на старого шамана.

— Нам неизвестны планы Обальда, — заметил Унг-тол.

— Он остановился, — сказал Туугвик Тук.

— Чтобы собраться с силами? Выбрать лучший путь? — спросил Унг-тол.

— Чтобы строить, преследуя свои ничтожные цели! — возразил второй шаман.

— Так сказал нам советник Обальда, — добавил Днарк. Многозначительная усмешка скривила его лицо, обнажив торчащие в разные стороны зубы. — Ты ведь знаешь короля Обальда уже много лет.

— Так же как и его отца, — добавил Унг-тол. — И я следовал за ним навстречу славе. — Он помолчал, подчеркнув важность своих слов. — Мы еще никогда не знали столь великой победы. — Жрец еще помолчал и воздел руки к небу. — Никогда, на нашей памяти. И это Обальд привел нас к ней.

— Это только начало, а не конечная цель, — напомнил Днарк.

— Многие воины пали на пути завоеваний, — вступил в спор Туугвик Тук. — Они погибли по воле Груумша. И во славу Груумша.

Все трое удивленно замолчали, услышав, как басовитый голос Кокто-Ганга в третий раз заставил задрожать камни.

Туугвик Тук и Днарк больше ничего не сказали, ожидая решения Унг-тола.

Старый жрец орков с тоской оглянулся на юго-запад, где, как он знал, находился король Обальд, потом кивнул своим спутникам и предоставил им выбирать путь.

Молодая жрица Кна соблазнительно обвивалась вокруг могучего орка. Ее стройное тело легко скользило по нему, горячее дыхание согревало шею, потом затылок, потом другую сторону головы. Несмотря на то что Кна не сводила глаз с лица великого орка, ее представление было предназначено вовсе не для короля Обальда.

Конечно, он об этом знал, а потому, стоя перед собранием главных жрецов и вождей кланов, сохранял на лице насмешливую улыбку. Он сделал правильный выбор, назначив вместо погибшей Цинки Шринрил своей спутницей молодую и абсолютно поглощенную собственной особой жрицу Кну. Она не ставила никаких условий. Кне нравилось, что все взгляды обращены в ее сторону, и она сильнее прижималась к Обальду. Не просто нравилось, как понимал Обальд. Она ими наслаждалась. Это был момент ее славы, и Кна догадывалась, что соперницы по всему королевству от ревности скрипели зубами. Вот в чем состояло главное удовольствие.

Молодая и красивая, по стандартам своей расы, Кна стала служительницей Груумша, но далеко не такой преданной и фанатичной, какой была Цинка. Верховным богом, вернее, богиней Кны была сама Кна, и ее взгляды на мир отличались свойственным молодым эгоизмом.

Королю Обальду именно это и требовалось. В свое время Цинка превосходно служила ему как в постели, так и во всех других делах, и говорила она только об интересах Груумша. Очень убежденно. Цинка проводила магические церемонии, которые должны были пробудить в Обальде колоссальные физические и духовные силы, но ее поклонение было безграничным, а кругозор — слишком узким. Она пережила свою полезность королю орков еще до того, как была сброшена с края обрыва и насмерть разбилась о камни.

Обальду немного не хватало Цинки. При всей своей физической красоте, энтузиазме и немалом опыте, Кна не могла сравниться с ней в искусстве любви. Кроме того, она не обладала даже малой долей ума и хитрости Цинки. Она была не способна нашептать в уши Обальда ничего, что не относилось бы к совокуплению. И потому была совершенством.