Джонатан Страуд - Кричащая лестница

Я остановилась на сети из цепей - изящная, но мощная, сделанная из плотных серебряных и железных звеньев. Она была все еще аккуратно сложена, в развернутом виде, ею можно было накрыть весьма крупный объект, но сейчас я запросто уместила ее на ладони. Я выпрямилась и посмотрела, как продвигаются дела со стеной.

Локвуд успешно вырвал одну из досок. На том месте красовалась тонкая полоска тьмы. Он напряженно вздохнул и отступил, усиленно морщась. Его ботинок был в опасной близости от линии железной стружки.

- Оно идет, - прошептал Локвуд.

- Хорошо, - я снова посмотрела вглубь комнаты.

Но мертвая девушка уже стояла рядом со мной, нас разделяло только железо.

Настолько реальной она была, что могла сойти за живого, дышащего, радующегося солнечному дню человека. Вот только холодный, тусклый свет исходил от ее лица, что портила всю иллюзию жизни. Я видела ее такой, какой она, должна была быть много лет назад, до того, как умерла. Могу честно признаться, выглядела она привлекательнее, меня: круглое личико, маленький нос, пухлые губы и огромные жалобные глаза. Она воплощала собой доброту - что меня инстинктивно настораживало - миленькая и глупенькая, не предпринимающая никаких действий, когда это имеет смысл и полагающаяся на свое обаяние, чтобы достигать желаемого. Мы так и стояли лицом к лицу. Ее длинные белые волосы напротив моих темных, вдобавок перепачканных пылью; она с голыми ногами, одетая в легкое летнее платье, я же с красным носом, дрожащая в своей юбке, лосинах и в мягкой куртке. Если представить, что железного барьера нет, то мы могли бы столкнуться лбами. Кто знает, может этого она и хотела. Вполне вероятно, этот барьер злил ее больше и больше. Лицо девушки было пустым, лишенным эмоций, но сила ее ярости разбивалась об меня словно волна.

Я медленно расправила железную сеть, получилось нечто вроде ироничного приветствия. В ответ струя горького воздуха устремилась из темноты, прямо мне в лицо, хлопая моими волосами по моим же щекам. Это нанесло ощутимый урон рисунку, часть железных стружек сдвинулась.

- Давай-ка заканчивай скорее, - сказала я Локвуду.

Он с трудом пыхтел, разламывая древесину вдоль трещины в досках.

Внезапно вся комната наполнилась шорохом: журналы открывались и перелистывались, книги двигались, пыльные бумаги поднимались со своих куч, словно стаи взлетающих птиц. Моя куртка прилипла ко мне. Ветер завывал по углам кабинета. Однако призрачные волосы девушки, как и ее платье, оставались неподвижными. Стояла и не сводила с меня глаз, так, будто это я, а не она возникла из памяти и воздуха.

Железная стружка рядом с моим ботинком начала передвигаться и скатываться.

- Поторопись же! - воскликнула я.

- Уже все! Иди сюда.

Я повернулась так быстро, как осмелилась, ведь главное сейчас, не пересекая начертанные на полу линии, отдать ему сеть. Только я это сделала, Локвуд нанес последний удар монтировкой, и доска поддалась. Она лопнула по всей ширине, рядом с дном дыры, разорвавшись в двух местах, деревянные шпоры отскочили, гвозди и опилки усеяли пол. Монтировка скользнула по углублению, и к удивлению, провалилась внутрь. Локвуд потерял равновесие, стал заваливаться набок, и оказался бы за нашим кругом, но я рванулась к нему и успела удержать.

Мгновение мы стояли, сцепившись, балансируя на краю стружки.

- Спасибо, Люси, - сказал Локвуд, усмехаясь. - Это было неплохо.

Я согласно кивнула.

Сломанная доска провалилась внутрь, обнажив содержимое стены.

Мы знали, что это. Конечно, знали, но все равно опешили. И шок заставил нас обоих отпрянуть назад, что не лучший вариант, когда и так беда с равновесием, а вдвоем мы стоим на самом краю. То, чего я меньше всего хотела бы увидеть, я все же увидела, за секунду, как мы рухнули вместе на пол, руки сдавлены, ноги запутались, Локвуд оказался сверху, а я под ним и, разумеется, за пределом защитного круга.

Но я разглядела достаточно. Достаточно для того чтобы картинка четко отпечаталась в моем мозгу.

У нее были такие же белокурые волосы, хотя их покрывали сажа и пыль. Они так плотно перепутались с паутиной, что сложно было сказать, где что начинается и кончается. В остальном узнать ее было труднее: кости, оскаленные зубы, сморщенная кожа, темная и скрюченная, как обгоревшее дерево. Она уютно лежала в своей постели из кирпичей, возможно, лет пятьдесят. Обрывки красивого летнего платья свободно болтались на выпирающих костях. Оранжево-желтые подсолнухи смутно блестели, укутанные саваном паутины.

Я упала, треснувшись об пол затылком так, что перед глазами замелькали звездочки. Локвуд грохнулся с высоты своего роста на меня. От чего весь воздух, который был у меня в легких, вырвался изо рта.

Звездочки потухли. Сознание прояснилось, глаза открылись. Я лежала на спине, в одной руке по-прежнему сжимая серебряную сеть. Ну, это хорошие новости.

А вот рапиру я снова выронила.

Локвуд скатился с меня, это позволило мне перевернуться и встать на колени. Я медленно выпрямлялась, взглядом ища свой клинок.

И что же я увидела? Ну, конечно, железную стружку, валявшуюся везде, только не на прежнем месте, в виде четкой линии. Своим падением мы разрушили рисунок. Локвуд стоял на коленях и, расстегивая пальто, безуспешно пытался вытащить рапиру на полную длину. Он не обращал внимания на свесившиеся на лицо волосы, что неудивительно, ведь над ним медленно нависала призрачная девушка.

- Локвуд!

Он дернул головой. Витая молния его пальто доходила до самых колен, что мешало дотянуться до ремня с оружием. Ему было не успеть.

Привидение снизилось, окруженное слабым свечением. Длинные, бледные руки направились к лицу Локвуда.

Я сорвала с ремня фляжку и бессмысленно швырнула в нее. Она пролетела насквозь через склонившуюся фигуру и врезалась в стену за ней. Стеклянная крышка сломалась, язычки магниевого огня моментально расползлись и взметнулись вокруг девушки, которая превратилась в столб кружащегося тумана. Локвуд отскочил в сторону, железная стружка блестела в его спутанных волосах.

Греческий Огонь, бесспорно, хорошая вещь. Смесь железа, магния и соли - три способа расправиться с вашим Гостем в одном флаконе. Раскаленное железо и соль разрежут привидение, пока опаляющий свет горящего магния будет причинять дикую боль. Но (в этом-то вся загвоздка), частенько греческий Огонь разгорается очень быстро и поджигает не только Гостя, но и все поблизости. Поэтому Руководство Фиттес рекомендует не использовать его в помещениях, в зависимости от контроля ситуации.

Наша ситуация представляла собой заваленный бумагами кабинет и очень мстительного духа. Думаете, можно это назвать хоть чем-то похожим на "контроль"?