Семена войны - Жуан Ф. Сильва
Дворецкий, старательно не глядя на Орберезиса, провел их внутрь:
– Его Величество король Доэм ожидает Тебя, о Чудотворный!
Орберезис чувствовал, как на плечи ему все давит невидимый груз. Сомнение подтачивало разум. А что, если они обнаружат, что это все обман? Что, если боль станет невыносимой и он не сможет вести себя так, как должен вести себя бог? Для того чтобы вляпаться в такую ситуацию, нужно было быть сумасшедшим! Но он не мог придумать иного способа найти лекарство – каким бы оно ни было.
Он окинул внимательным взором Таванара. Неопытному взгляду могло показаться, что приятель Истинного Бога совсем не вспотел, но стоило посмотреть ему на спину и ладони – все становилось ясно. Орберезис оглядывался по сторонам, пытаясь понять, не слишком ли пристально его разглядывают, но никто из слуг даже головы не поднял. И во всех этих людях Орберезис видел себя: все они были такими же смуглыми, худощавыми и темноволосыми.
Главный слуга провел их по широким залам дворца, под древними арками, к Церемониальному залу. Стены его были увешаны треугольными знаменами, на каждом из которых виднелся герб в виде якоря и щита: это символизировало союз между Сирестиром и Ябом.
«Отец, разве ты бы поверил, что я когда-нибудь окажусь здесь?»
По гладкому полированному полу они дошли до короля Доэма, сидевшего на престоле. По обе стороны от него стояли советники, а вокруг вытянулись, опустив глаза в пол, слуги. Заметив приближение Орберезиса, они опустились на колени.
– Ваше величество, я доставил к вам Всевышнего. Чудотворного. Истинного Бога, – торжественно объявил дворецкий. – Он – дитя нашей земли, родившийся и выросший в этом королевстве. Он спас человечество от терзающих его жалких тварей и позволил миру прийти на смену Багровым войнам. Он поднял континент из океана и стал Создателем и носителем красной сферы. Орберезис!
Толпа разразилась радостными криками и песнопениями. Приемную заполонили высшие лорды, дипломаты и видные торговцы – и все они… приветствовали его. Кланялись и хлопали в ладоши. Орберезис невольно задался вопросом, насколько искренна была эта радость.
– Да благословит нас Твоя милость! – скандировали они. – Да живет Истинный Бог вечно!
Орберезис на мгновение потерял самообладание. Все происходящее было настолько нереально. Он ожидал, что крестьяне легко попадутся на его удочку… но дворяне? Торговцы?
Король Доэм поднялся с трона, инкрустированного драгоценными жемчужинами, захваченными во время западных походов Флота Плавучего города.
– Мы рады приветствовать Тебя на всей земле, во всех замках и обителях нашего государства, – произнес он. Несмотря на хрупкое телосложение, в голосе короля звучала решимость, а по тому, как он сутулился, становилось ясно, что Доэм провел над священными книгами и фолиантами бесчисленные часы.
Расположившаяся рядом королева Тура – женщина с длинными вьющимися темными волосами, одетая в длинное бордовое платье со смелым декольте – взяла его за руку. Она вряд ли была моложе Доэма, но при взгляде на нее казалось, что ее гладкая ароматная кожа буквально сияет под лучами льющегося из окон солнца.
Орберезис справился с волнением и заставил себя благожелательно улыбнуться:
– Я потрясен оказанным приемом.
Доэм опустился на колени и протянул руки к Орберезису. Белесые глаза выделялись яркими пятнами на темном лице.
– Всевышний, я счастлив познакомиться с Тобой и знать, что Ты сейчас предо мной. Я молился Тебе каждую ночь. Дошли ли до Тебя мои молитвы?
– Разумеется, – чуть заколебавшись, соврал Орберезис. Не знай он, что все эти годы творили родичи Доэма, он мог даже пожалеть, что ему приходится лгать. – Мне очень жаль, что с твоими глазами случилась такая беда.
– Это неважно, Всевышний, – исповедальным тоном выдохнул король, поглаживая руку королевы, крепко державшей его за ладонь. – Я таков, каков есть. И коли я не могу исцелиться от слепоты, я должен приспособиться жить с ней. Но мне все сильней кажется, что жизнь без умения читать не стоит того, чтобы жить. Я счастлив, лишь когда я сам читаю, а не когда кто-то читает мне. И я мечтаю, что когда-нибудь это случится вновь.
– Не говори так! – королева еще сильнее ухватила его за руку, и крик ее прозвучал намного громче, чем можно было ожидать. – Я на всю жизнь заменю твои глаза.
Орберезис почувствовал, что у него пересохло в горле.
– Возможно, я смог бы разработать систему, которая позволит тебе читать пальцами, а не глазами.
Король от удивления распахнул рот:
– О, Всевышний! Это был бы поистине божественный дар. Что для этого понадобится?
Для начала мне бы нужно исцелиться самому. Возможно, сейчас стоит проверить, насколько сильна его вера.
– Вера – вот основное решение всех бед. Главы культа моего ордена говорили, что ты один из моих самых верных последователей. Вначале я в это просто не поверил. Можешь ли ты доказать, что ты истинно верующий?
Король улыбнулся:
– Разве есть кто-то, в кого я могу верить больше, нежели в творца чудес? Я поклоняюсь Тебе изо всех сил, о Всевышний. Взываю к Тебе всем сердцем. И молюсь по крайней мере три раза в день.
Это звучало довольно правдиво. Насчет королевы Туры нельзя было быть уверенным, но, возможно, ее удастся переубедить. Вскружить ей голову, как простой крестьянке.
О, если бы только его отец видел, как ему кланяется сам король! Как сын суки-королевы просит его о помощи!
Орберезис глянул на Таванара. Его лучший друг чуть усмехнулся. Момент был идеальным. Времени на сомнения не было. Нельзя было терять ни мгновения. Орберезис изо всех сил попытался успокоиться, хотя внутри дрожал каждый нерв.
– Чудеса не случаются в одночасье. Они требуют времени. И сотворить их очень трудно. Даже для меня. Твое сердце должно быть полно терпения. И я почувствую это. Я хотел бы оказать тебе величайшую помощь. Вести твою душу и твое тело. Знать, что ты близок ко мне.
– Ни о чем ином я бы и не мечтал, о Всевышний!
Вот он. Его шанс.
– Тогда, возможно, я мог бы действительно находиться рядом? Занять место в руководящем совете?
По комнате пронеслись потрясенные вздохи и воцарилась гробовая тишина. Лицо короля на мгновение залила бледность. И это мгновение показалось Орберезису такой вечностью, что он чуть не обделался от страха, отзывающегося
