Принц-Разбойник (СИ) - Галицкий Данила

Засунув руку под полу плаща, заставив трактирщика в ужасе скорчиться, обхватив голову руками и напрудив в штаны, таинственный незнакомец достал оттуда… несколько монет, блеснувших золотом. С усмешкой тот кинул их в лицо толстяка. Тот с невероятным удивлением и жадностью, проступающей на отёчном лице, схватил деньги, не веря собственной удаче. Поведя бровью, незнакомец развеял ледяные тиски, превратив в облако безобидных снежинок.

Не слушаю сбивчивой благодарности от трактирщика, незнакомец стремительным шагом вышел из таверны и ловко вскочил в седло. Его конь, красивая пегая кобылка, радостно перебирала копытами. Похлопав её по шее, мужчина ударил ногами по бокам, послав животину вперёд. Не смотря на то что уже смеркалось, он упрямо гнал коня по сужающейся дороге, ведущей в лес. Не простой лес. Лес с дурной славой.

Лес Висельников, как его прозвали в народе, обладал вполне себе сложившейся репутацией гиблого места. Являясь кратчайшим и удобным путём для купеческих караванов, он часто становился логовом для отъявленных разбойников. Эти ублюдки сбивались в банды, становясь настоящей угрозой, и грабили людей. Время от времени король посылал верные ему отряды элитных егерей, что при поддержки нескольких Бакалавров на королевской службе и адептов стадии Владык зачищали лес, вешая негодяев. Отсюда лес и получил своё имя. Но стоило пыли из под копыт отрядов летучих егерей рассеяться, и разбойники, подобно саранче, появлялись вновь. Злее и отчаяннее, чем прежде.

Лес Висельников таил в себе не только людских головорезов, и потому был вдвойне опаснее. Среди вековых чащ и буреломов жил кое-кто ещё. Злые чёрные глаза цепко следили за каждым шагом глупцов, дерзнувших заглянуть в их дом без приглашения. Множество стай Зверей стадий Пробуждения Силы могли разорвать случайных путников, и даже небольшим отрядам стоило быть предельно осторожными. Людская молва пугала демонами и магическими аномалиями. Подозрительные селяне относились к подобным рассказам с ноткой недоверия. Незнакомец же твёрдо знал: все эти слухи, от и до последнего слова, чистая правда. Удивительно, но он не боялся. Мужчина верил в себя, верил в свои способности победить любую неприятность, что встанет на его пути. Он галопом нёсся по узкой, вихляющей дорожке, не страшась шорохов в ночи.

И именно поэтому, когда на пути его коня с грохотом обвалилось дерево, перекрывая дорогу, а прям перед копытами заволновавшегося от грохота животного вонзилась стрела, мужчина даже бровью не повёл.

— Эй, ты! — раздался из кустов хриплый голос. — А ну быстро слез с лошади, ур-род! И кошель доставай, да пошустрее.

Из других кустов раздался раскатистый хохот, заставив задрожать ветки.

Мужчина в раздражение дёрнул левым плечом, от чего капюшон спал, открыв его длинное, худое и очень бледное лицо. Он явно принадлежал к той породе северян, что никогда не мешали свою кровь с другими народами. Неестественная, нездоровая бледность, глаза как кристаллики горного льда, тонкие губы с жёсткой складкой в уголке рта, острый подбородок и гневливый нос. Волосы походили на лён, такие же струящиеся и светлые. Он не был уродлив, правильные черты аристократического лица кто-то даже вполне мог назвать красивыми, но навеки въевшееся в лицо выражение недовольства и лёгкий флёр брезгливости в глубоких глазах цвета неба, вызывали чувство неприязни и опасности одним своим видом. Когда такой человек появляется рядом — жди беды.

Медленно повернув голову в сторону, откуда прилетела стрела, он сощурил глаза и выдохнул в прохладный вечерний воздух облачко пара сквозь сжатые зубы.

— Сад Шипов, — прошептал северянин, вскинув руку.

Из пошедшего маревом воздуха перед ним мгновенно выросли длинные ледяные копья, с умопомрачительной скоростью полетевшие в сторону чащи, разрывая всё на своём пути. Раздались крики боли. В наездника со всех сторон ударили стрелы, но его уже не было на прежнем месте.

Спрыгнув, он ударил кобылу по крупу, отправив спасаться в чащу, а сам ринулся на встречу к врагам. Из леса уже выбежала почти целая сотня разбойников, потрясая оружием и беря в кольцо шустрого противника. Вернее, они попытались это сделать.

Подобно лисе, попавшей в курятник, воин вгрызся в толпу врагов. Он выхватил из-под плаща короткие топоры, замерцавшие синим светом, и закружился в жутком танце смерти. Каждый его удар был выверен и точен, неся смерть. Силой и скоростью он превосходил врагов точно так же, как горный орёл превосходит курицу. И, в придачу к этому, мужчина с демонстративной лёгкостью создавал вокруг себя ледяные мечи и пики, что пронзали противников как горячий нож масло. У разбойников не было и тени шанса, не начни их главари сражаться всерьез, и вскоре они это поняли.

— Сразись со мной! — прорычал здоровяк, воинственно раскручивая над головой молот, мерцающий тревожным алым светом. — Дрожь земли!

С натужным хэканьем он обрушил свой огромный молот на землю, и та зазмеилась трещинами, устремившимися в сторону северянина, от которого заблаговременно отпрянули лесные братья, как псы бегут от волка. Стремительно расширяясь, трещина превратилась в расщелину, и подобно голодной пасти была готова сомкнуться над северянином, смолов в труху.

Воин неожиданно высоко подпрыгнул, и, создав в воздухе ледяную дорожку, грациозно проскользил по ней десяток метров в сторону от ловушки, приготовленной для него здоровяком с молотом. Ловко спрыгнув на голову очередному неудачнику, раздробив тому череп своими тяжелыми сапогами, северянин бросился прямиком к молотобойцу, но ему заступили путь трое.

— Ударим вместе! — закричал одноглазый мужчина с лысоватой головой. — Вдох Дракона!

Вскинув вверх саблю, будто салютую врагу, он вложил в свою технику столько энергии тела, сколько та могла выдержать. Оружие засверкало золотым огнём, и тогда одноглазый нанёс быстрый секущий удар, отправив во врага горизонтальную полосу пламени, выжигая лёд.

— Меч Ветра! — воскликнул высокий воин, рубанув с плеча.

Он явно работал в команде с одноглазым, ведь его техника ветра, догнав огненный сгусток, раздула его до урагана пламени, многократно усилив.

Последний из троицы молча бросился вслед огненной техники, низко стелясь над самой землёй, сжимая в руках острые ножи, по лезвию которых пробегали зловещие тусклые искорки зелёного цвета.

Оказавшийся чересчур сильным пришелец даже не дрогнул, презрительно скривив губы, и встал прямо на пути огня и ветра, не помышляя о бегстве.

— Доспех Зимы, — с ленцой бросил северянин, скрестив на груди свои топоры.

Он оставался пугающе спокоен, пока ему в лицо неслась волна пламени. И это спокойствие пугало разбойников куда сильнее, чем показная бравада или яростные крики.

Со всех сторон к воину потянулись капельки влаги. Мир вокруг иссыхал, трава жухла, листья чернели, кора на деревьях трескалась. Воин оказался покрыт целым слоем воды, что он жестоко вырвал из лона природы, но его это не заботило. Спустя удар сердца, вода обратилась в изящный доспех, надёжно укрывший северянина. Ревущая стена пламени бессильно разбилась о доспех из льда, подобно тому, как волна разбивается о скалы.

Вылетевший из огня силуэт попробовал сходу насадить адепта на зловеще сверкающие зелёным светом ножи. Северянин решил не испытывать доспех на прочность, встретив удары кувырком в сторону. Ловкий разбойник, вооруженный ножами, не отставал ни на шаг, отчаянно полосуя воздух совсем рядом с лицом северянина. А на встречу к нему уже неслась новая волна огня. Несколько стрел мелькнули близко к голове адепта, растрепав светлые волосы. Сузив голубые глаза, воин вновь скрестил перед собой топоры, закрывшись от врагов ледяной глыбой. Он пробормотал название своей техники, но в пылу сражения никто её не услышал. Быстрый разбойник с двумя ножами едва успел отскочить в сторону, спасаясь от техники товарищей, чуть не подпалившей ему зад.

— Вы совсем с ума сошли, скоты?! — завопил он, потирая ожог на плече. — Решили нас двоих угандошить?!