Королевство Адальир. Возрождение (СИ) - Чайко Артемий Александрович

Когда устройство было уничтожено, в руке Первого Герддрона осталась лишь золотая пирамида Вавилонской башни со световым кольцом на вершине. Замкнутая сама на себя молния сияла уже слабее и подрагивала, то и дело с электрическим гулом расширяясь и сужаясь, но всё же продолжала светиться. Герддрон с презрением швырнул пирамиду под стол, она откатилась в пыльный угол и энергетическое кольцо погасло, рассыпавшись на тысячи искорок.

Герддрон снова рассмеялся, эхом заставляя в унисон звенеть стёкла в окнах, проговорил что-то непонятное на древнегеоральдическом наречии и покинул жилище Конструктора, даже аккуратно прикрыв за собой дверь…

На пути к земле Фарфаллы

— Авельир? — позвала Алёна, не найдя парня взглядом.

— Я тут, — прошептал знакомый голос над самым её ухом.

Алёна подняла взгляд и встретилась с глазами гота буквально в нескольких сантиметрах от лица. Авельир довольно улыбался, а в руке держал веточку клубники с несколькими большими ягодами, поднося их к губам девушки.

— Скушай, — предложил он, — я ухватил угощение, пока перемещались.

Алёна губами сорвала ягоду с ветки и просто-таки обомлела: настолько сочной и сладкой клубники она ещё никогда не пробовала.

— Я, кажется, и не знала, какой у неё вкус, — пробормотала Алёна. — Это что-то невероятное!

— Да, — протянул Авельир, довольно, — здесь всё такое!

— А меня давно никто не кормил вот так, — Алёна от удовольствия даже зажмурилась. — Я сразу детство вспомнила, когда совсем маленькой была, ночью просыпалась и просила есть. Родители несли меня в кухню, мазали хлеб маслом и давали мне. А я масло слизывала, протягивала хлеб обратно и говорила: "ещё"! — она хихикнула.

— Расскажи ещё что-нибудь о себе, — попросил гот.

— А ты ещё не устал от женских историй? — Алёна искоса глянула на парня, как будто в чём-то подозревала. — Ты же наверняка ловелас…

— Ну не то чтобы ловелас, — чуть натянуто усмехнулся Авельир. Являвшаяся ранее предметом гордости популярность у противоположного пола, теперь пред Алёной казалась ему постыдным пороком. Готический рыцарь уже трижды пожалел обо всех предыдущих романах, ныне желая изначально принадлежать лишь ей и не знать никого другого. — И мне правда интересно всё, что касается тебя.

Алёна задумалась, подбирая истории для рассказа, но ничего интересного, как всегда и бывает в таких случаях, не вспоминалось. Решив, что пауза слишком затягивается, она принялась рассказывать всё, что само приходило на ум, независимо от значимости. В конце концов, Авельир сам просил рассказать "что-нибудь", да и лежать тут было очень уютно:

— В детстве у меня был белый медвежонок, вылитый Тор, только маленький и без таких клыков, — Алёна улыбнулась, вспоминая любимую игрушку. — Мы с ним были не разлей вода, всё время с ним таскалась. Вот ведь, в детстве думаешь, что этот мишка или кукла какая-нибудь — самое ценное в мире и ты никогда с ними не расстанешься, дорожишь ими, бережёшь, как зеницу ока, а с годами забываешь. Вот сейчас даже не помню, куда его засунула…

Авельир плюхнулся в траву рядом, прижавшись щекой в Алёниной щеке. Близость возлюбленного породила в душе и теле девушки волну блаженства, отчего мысли её начали путаться, а язык заплетаться, но она всё же продолжила воспоминания:

— Когда потом училась в институте, начала подрабатывать. Вставала часов в пять утра, в шесть бежала на электричку, два часа в пути, как минимум. Денег всегда не хватало, а билеты дорогие, поэтому ездила "зайцем".

— Как это? — удивился Авельир.

— Так, заходила в вагон и ехала, а когда видела контролёра, давала дёру. Так и бегала по вагонам, чтобы билет не спросили.

— А если догонял?

— Приходилось покупать билет, но это было редко, чаще удавалось удрать. Потом учёба. После пар ехала на работу, уже на метро, тоже приходилось иной раз бегать от контролёров.

— И когда же ты домой приезжала?

— Часам к одиннадцати добиралась, язык на плечо, конечно, ну а что поделаешь?

— Да уж, — протянул Авельир, — вот так жизнь у Избранной! — он живо вообразил, как трудно приходилось его возлюбленной и так распереживался, что даже глаза его чуть намокли.

Затем замолчал и отвернулся, скрывая лишние, как ему казалось, эмоции, но Алёна тотчас заметила это:

— Ты что, плачешь?! — изумилась девушка.

— Просто тебя стало жалко, — дрогнувшим голосом отозвался парень. — Подобных тебе надо на руках носить, а ты так трудно живёшь…

— Вот тебе и раз! Простой рассказ о жизни заставляет рыцарей плакать! — Алёна засмеялась, повернулась на бок, обняла парня и нежно поцеловала в щёку. — Ну не плачь, не плачь, маленький, — сказала она сюсюкающей интонацией, наигранно вытягивая губы. — Это уже в прошлом, теперь у меня работа обычная и не так далеко от дома. А то вот так будешь раскисать, реально подарю тебе что-нибудь розовое, как говорил Дэльвир!

Авельир усмехнулся, вспомнив шутку друга, но тотчас сделался чрезвычайно серьёзным:

— Ты сказала, что я ловелас, — он пристально поглядел любимой в глаза, которые стремительно вновь набирали изумительный зелёный цвет. — Но раньше я не верил в любовь, то есть в такую, о какой пишут в книгах. Понимаешь?

Алёна в ответ кивнула, тоже в момент сделавшись серьёзной.

— Видишь это кольцо? — Авельир поднял руку, продемонстрировав знаменитый перстень. На белой поверхности его красовался розовый завиток с витиеватой надписью на английском "love kills".

— Вижу, я его сразу заметила.

— Так вот, это не просто украшение, вроде моих фенечек, это нечто большее. Я раньше никогда не относился к чувствам серьёзно, для меня это была игра, — он сделал паузу, продолжая пристально и с преданностью смотреть Алёне в глаза. — Пока не встретил тебя…

— Хочешь сказать, это не только цитата из Фредди, но и твой девиз? — догадалась Алёна.

— Раньше был, — кивнул гот. — Я ведь действительно полагал, что любовь может только ранить, что любовь убивает, поэтому никогда не позволял чувствам брать верх над самолюбием, но теперь, узнав тебя, понял, что заблуждался. И он мне больше не нужен! — с этими словами Авельир стянул перстень с пальца и зашвырнул его как можно дальше.

Перстень пронёсся над лугом, сверкнув в лучах солнца и, звякнув, скрылся где-то в зелёной траве, унеся с собой и прежние заблуждения Авельира…

Алёна от удовольствия вновь закрыла глаза.

— Я хотел сделать это именно здесь, ведь тут не простое место.

— Весь Адальир волшебное место!

— Но этот его край особенный. Мы с тобой попали в самое благословенное место Адальира — это мир магистра Фарфаллы, все земли вокруг принадлежат ему и подвластны его доброй воле, а Фарфалла один из самых добрых просветлённых Адальира…

— Расскажи о нём! — попросила Алёна.

— Сан-Киви Фарфалла, наверное, самый сильный чародей в королевстве. Его мощь могла бы сравниться разве что с могуществом бога Кэльвиара. Он подобно Даосторгу может путешествовать в людских снах, что делает его необычайно могущественным даже среди прочих волшебников. Правда, уже давненько никто не встречал Сан-Киви на тропах сновидений, но, возможно, он просто не желает вторгаться в чужие мысли. В нескольких милях отсюда есть укромное место у подножья Свиреальских гор в долине древнего леса, — Авельир указал рукой на север. — Там располагается уютная обитель Фарфаллы, где он живёт вот уже много лет со своими учениками. Магистр берёт на обучение только самых одарённых и взращивает из них великих волшебников для умножения добра в Адальире. Когда были созданы адальиры для защиты королевства, магистру доверили один из главных — корону…

— Мы за этой короной и идём?

Парень кивнул.

— А ты уже бывал там?

Авельир усмехнулся:

— Нет, что ты, это великая честь побывать в землях Фарфаллы!

— Значит, я действительно Избранная, раз Силий отправил к нему меня! — самодовольно улыбаясь, заметила Алёна. Ей было безумно приятно осознавать собственную исключительность.