Анджей Сапковский - Зерно правды

Анджей Сапковский

ЗЕРНО ПРАВДЫ[1]

Маленькие чёрные точки на светлом фоне неба, помеченного полосами дымки, двигаясь, привлекли внимание ведьмака. Их было много. Птицы кружили, описывая медленные, плавные круги, потом круто снижались и тут же опять поднимались вверх, забив крыльями.

Ведьмак наблюдал за птицами довольно долго, оценивал расстояние и сколько приблизительно времени потребуется на его преодоление, с поправкой на рельеф местности, густоту леса, на глубину и направление яра, который он предполагал встретить на пути. Наконец, он откинул плащ, укоротил на две дырки ремень, наискосок пересекающий грудь. Эфес и рукоять меча, переброшенного за спину, выглядывали из-за правого плеча.

— Сделаем небольшой крюк, Плотка[2], — произнёс он. — Съедем с тракта. Птица, как мне сдаётся, кружит там не без причины.

Кобыла, ясное дело, не ответила, но тронулась с места, послушная голосу, к которому привыкла.

— Кто знает, может это мёртвый лось, — сказал Геральт. — А может это и не лось. Кто знает?

Яр был действительно там, где он и ожидал — одно время ведьмаку сверху видны были кроны деревьев, тесно заполнивших расселину. Склоны оврага были, однако, пологие, а дно сухое, без терновника и гниющих стволов. Он преодолел яр легко. На другой стороне был берёзовый перелесок, за ним — большая поляна, вересковые заросли и бурелом, вытянувший вверх щупальца спутанных веток и корней.

Птицы, всполошённые появлением всадника, поднялись выше, закаркали неистово, пронзительно, хрипло.

Геральт увидел первые останки сразу — белый бараний полушубок и матово-голубое платье заметно выделялись среди пожелтевших островков осоки. Второго трупа он не видел, но знал, где тот лежит — место останков выдавало положение трёх волков, которые смотрели на всадника спокойно, присев на зады. Кобыла ведьмака фыркнула. Волки, как по команде, бесшумно, не спеша потрусили в лес, время от времени поворачивая в сторону незваного гостя треугольные головы. Геральт соскочил с лошади.

У женщины в полушубке и голубом платье не было лица, горла и большей части левого бедра. Ведьмак прошёл мимо неё, не нагибаясь.

Мужчина лежал лицом к земле. Геральт не стал переворачивать тело, видя, что и тут волки и птицы не теряли времени даром. Впрочем, в детальном осмотре не было необходимости — плечи и спину шерстяной куртки покрывал чёрный, ветвистый узор засохшей крови. Было очевидно, что мужчина умер от удара в шею, а волки искромсали тело уже позднее.

На широком ремне, рядом с коротким мечом в деревянных ножнах, мужчина носил кожаную суму. Ведьмак сорвал её, выбросил одно за другим в траву огниво, кусочек мела, воск для печатей, горсть серебряных монет, складной, в костяной оправе ножик для бритья, кроличье ухо, три ключа на колечке, амулет с фаллическим символом. Две грамоты, написанные на холсте, отсырели от дождя и росы, руны расплылись, размылись. Третья — на пергаменте, тоже была попорчена влагой, но её ещё можно было прочесть. Это была кредитная грамота, выданная банком гномов в Муривеле купцу по имени Рулле Аспер или Аспен. Сумма аккредитива была небольшой.

Нагнувшись, Геральт поднял правую руку мужчины. Как он и ожидал — медный перстень, врезавшийся в опухший и посиневший палец, со знаком цеха оружейников — стилизованным шлемом с забралом, двумя скрещёнными мечами и буквой А, выгравированной под ними.

Ведьмак вернулся к трупу женщины. Когда он переворачивал тело, что-то укололо его в палец. Это была роза, приколотая к юбке. Цветок завял, но не потерял красок — лепестки были тёмно-синие, почти фиолетовые. Геральт впервые в жизни видел такую розу. Он перевернул тело полностью и вздрогнул.

На открывшейся исковерканной шее женщины были видны следы зубов. Не волчьих.

Ведьмак осторожно попятился к лошади. Не спуская глаз с края леса, поднялся в седло. Дважды объехал поляну, низко наклонившись, внимательно осмотрел землю.

— Так, Плотка, — произнёс он тихо, сдерживая лошадь. — Дело ясное, хоть и не до конца. Оружейник и женщина приехали верхом, со стороны того леса. Они, без всякого сомнения, направлялись из Муривель домой, потому как никто не возит с собой долго не реализованных аккредитивов. Почему ехали этой дорогой, а не трактом, неизвестно. Но только они ехали через вересковые заросли бок о бок. И тут, не знаю почему, оба соскочили или упали с лошадей. Оружейник погиб сразу. Женщина бежала, потом упала и тоже погибла, а что-то, что не оставило следов, волокло её по земле, держа зубами за шею. Это случилось два или три дня тому назад. Лошади разбежались, мы не будем их искать.

Кобыла, ясное дело, не ответила, лишь беспокойно фыркнула, реагируя на знакомый звук голоса.

— Это что-то, которое убило обоих, — продолжал Геральт, глядя на край леса, — не было ни вурдалаком, ни лешим. Ни тот, ни другой не оставили бы столько для ворон и волков. Если бы здесь были болота, я бы сказал, что это кикимора или виппер. Но здесь нет болот.

Наклонившись, ведьмак слегка отодвинул попону, прикрывавшую бок лошади, открывая притороченный к вьюкам второй меч с блестящим, украшенным эфесом и чёрной рифлёной рукоятью.

— Так, Плотка. Сделаем-ка мы крюк. Нужно узнать, зачем оружейник и женщина ехали через бор, а не трактом. Если мы будем безразлично проезжать мимо таких дел, то не заработаем даже тебе на овёс, правда, Плотка?

Кобыла послушно двинулась вперёд, через бурелом, осторожно обходя ямы от вырванных с корнем деревьев.

— Хоть это и не вурдалак, не будем рисковать, — продолжал ведьмак, вынимая из торбы у седла засушенный букетик аконита и вешая его возле мундштука. Кобыла фыркнула. Геральт немного расшнуровал под горлом кафтан, достал из под него медальон с оскаленной волчьей пастью. Медальон, подвешенный на серебряной цепочке, подпрыгивал в такт хода лошади, как ртуть сверкая в лучах солнца.

Красные черепицы конусообразной крыши башни он увидел в первый раз с вершины холма, на который поднялся, срезая дугу еле заметной тропинки. Склоны его, поросшие лещиной, заваленные сухими ветками, устланные толстым ковром жёлтых листьев, не были особенно безопасными для спуска. Ведьмак повернул назад, осторожно съехал вниз и вернулся на тропинку. Он ехал медленно, время от времени останавливал лошадь, свесившись с седла высматривал следы.

Кобыла дёрнула головой, неистово заржала, затопала, затанцевала на тропке, взбивая клубы засохших листьев. Геральт, обхватил шею лошади левой рукой, ладонью же правой, сложив пальцы в Знак Аксии, водил над головой коня, шепча заклинание.