Дэн Браун - Инферно

Спаси нас, Господи, подумала Сински.

– Мы должны… – начала она нетвердым голосом. – Мы должны найти эту подземную пещеру. Может быть, еще не поздно.

– Посмотрите дальше, – сказал шеф. – Там еще диковинней.

Вдруг тень от маски на мокрой стене выросла, стала огромной, и неожиданно в кадр вступила фигура.

Мать честная.

Перед глазами у Сински возник чумной доктор в полном облачении: черный плащ, леденящая маска с клювом. Чумной врач шел прямо к камере, и вот его маска, наводя ужас, заполнила весь экран.

– Самое жаркое место в аду, – прошептал он, – предназначено тем, кто в пору морального кризиса сохраняет нейтральность.

У Сински холодок пробежал по спине. Эти самые слова Зобрист оставил ей в Нью-Йорке на стойке авиакомпании год назад, когда она избежала встречи с ним.

– Я знаю, – продолжал чумной доктор, – кое-кто называет меня чудовищем. – Он сделал паузу, и Сински почувствовала, что он обращается к ней. – Я знаю: кое-кто считает меня низкой тварью без сердца и совести, которая прячет лицо под маской. – Он вновь умолк и еще приблизился к камере. – Но я не безликий аноним. И я не бессердечен.

С этими словами Зобрист снял маску и откинул капюшон плаща, обнажив лицо. Сински замерла при виде знакомых зеленых глаз, которые в прошлый раз смотрели на нее в темном зале Совета по международным делам. На экране эти глаза горели такой же страстью, но теперь в них было и кое-что новое: фанатизм безумца.

– Меня зовут Бертран Зобрист, – проговорил он, глядя в камеру. – И вот мое лицо, ничем не закрытое, – пусть его видит весь мир. А моя душа… Если бы я мог вынуть свое горящее сердце и держать его, как Амор держал объятое пламенем сердце Данте ради его возлюбленной Беатриче, вы бы увидели, что я преисполнен любви. Любви глубочайшей. Ко всем вам. Но особенной любви – к одному человеку.

Зобрист еще подался вперед и, проникновенно глядя в объектив, заговорил голосом, полным нежности.

– Ангел мой, – прошептал он, – сокровище мое. Ты мое блаженство, избавление от всякого греха, тобой подтверждаются все мои добродетели, ты спасение мое. Твоя нагота согревала мне ложе, твоей непреднамеренной помощи я обязан тем, что смог преодолеть пропасть, обрел силы для своего свершения.

Сински слушала с отвращением.

– Ангел мой, – продолжал Зобрист скорбным шепотом, отдававшимся эхом в призрачном подземелье. – Ты мой добрый гений и направляющая рука, Вергилий и Беатриче в одном лице, и это творение в такой же мере твое, как мое. Если мы с тобой из тех несчастливых пар, каким вовеки не суждено воссоединиться, мое утешение в том, что я оставляю будущее в твоих заботливых руках. Мои труды внизу окончены. И для меня настал час подняться к горнему миру… и вновь узреть светила.

Зобрист умолк, и слово «светила» отозвалось в гулкой пещере эхом. Затем, очень спокойно, Зобрист протянул руку к камере и прекратил съемку.

Экран погас.

– Где это подземелье может находиться, – сказал шеф, выключая монитор, – мы понятия не имеем. А вы?

Сински покачала головой. Ни разу не видела ничего подобного. Она подумала про Роберта Лэнгдона: может быть, ему удалось продвинуться в разгадке ребусов Зобриста?

– Не знаю, поможет ли это, – проговорил шеф, – но я, похоже, знаю, с кем Зобриста связывали узы любви. – Он помолчал. – У этого человека есть кодовое имя: ФС-2080.

Сински так и подскочила.

– ФС-2080?!

Она ошеломленно смотрела на шефа. Тот был изумлен не меньше.

– Вам это что-нибудь говорит?

Сински кивнула, словно бы не веря:

– Еще как говорит.

Ее сердце колотилось. ФС-2080. Она не знала, кто именно скрывается под этим шифром, но она очень хорошо знала, что этот шифр означает. ВОЗ взяла подобные кодовые имена на заметку уже давно.

– Движение трансгуманистов, – сказала она. – Слыхали о таком?

Шеф покачал головой.

– Попросту говоря, – начала объяснять ему Сински, – трансгуманизм – философия, которая утверждает, что люди должны применить все доступные им технологии, чтобы усилить наш вид. «Выживает сильнейший».

Шеф пожал плечами, словно бы говоря: ну и что?

– В большинстве своем, – продолжила она, – участники движения трансгуманистов – люди вменяемые: этически мыслящие ученые, футурологи, мечтатели; но, как во многих движениях, есть небольшая, но воинственная фракция, которая считает, что ход событий надо ускорить. Есть мыслители апокалиптического толка, думающие, что близится наш общий конец и кто-то должен принять решительные меры, чтобы спасти будущность нашего вида.

– И Бертран Зобрист, – заметил шеф, – надо полагать, был из этих людей?

– Именно, – подтвердила Сински. – Он был их лидером. Помимо чрезвычайно острого ума, он обладал колоссальным личным магнетизмом, и его апокалиптические статьи породили настоящий культ среди самых ярых трансгуманистов. Сегодня многие его фанатичные последователи берут себе кодовые имена, и все они составляются по одному образцу: две буквы и четыре цифры. Например, ДГ-2064, БА-2105 или имя, которое вы мне назвали.

– ФС-2080.

Сински кивнула:

– Это кодовое имя может принадлежать только трансгуманисту.

– Эти буквы и цифры имеют какой-нибудь смысл?

Сински показала ему на компьютер:

– Активируйте браузер. Я вам покажу.

Шеф с неуверенным видом подошел к компьютеру и вывел на экран поисковик.

– Поищите ФМ-2030, – сказала Сински, усаживаясь за ним.

Шеф напечатал: ФМ-2030, и появились тысячи веб-страниц.

– Щелкните по любой, – распорядилась Сински.

Шеф щелкнул по верхней, и возникла страница Википедии с фотографией красивого иранца Ферейдуна М. Эсфандиари, которого автор статьи охарактеризовал как писателя, философа, футуролога и основоположника движения трансгуманистов. Родившийся в 1930 году, он, по словам автора, сделал философию трансгуманистов достоянием широкой публики и прозорливо предсказал экстракорпоральное оплодотворение, генную инженерию и глобализацию.

Согласно Википедии, самое смелое утверждение Эсфандиари состояло в том, что новые технологии позволят ему дожить до редкого в его поколении столетнего возраста. Свою веру в технологии будущего Ферейдун М. Эсфандиари продемонстрировал тем, что изменил свое имя на ФМ-2030, взяв первые два инициала и добавив к ним год, в котором ему должно было исполниться сто лет. Увы, он не достиг своей цели, скончавшись в семьдесят от рака поджелудочной железы, но в память о ФМ-2030 ярые трансгуманисты и сегодня присваивают себе кодовые имена по такому же образцу.

Дочитав, шеф встал, подошел к окну и довольно долго с ничего не выражающим лицом смотрел на море.