Три мирных года [СИ] - Виктор Алексеевич Козырев
— Это да, — согласился прапорщик, ничуть не обижаясь на намёки. — С этим Новичком вечно какая-то лажа выходит. То сработает не так, то случится ещё что-нибудь. Но главное, какая бы хрень ни случилась, всё к пользе дела.
— Согласен, — кивнул капитан. — У нас то же самое оказалось. В том посёлке было больше половины мирного населения. Ошиблась разведка. Так они нам чуть памятник не поставили, за то, что мы их насмерть не потравили, а отделались лишь лёгким конфузом.
— Ну я бы не сказал, что лёгким, если вся деревня просралась, — заржал прапор.
Выпитое пиво, развязало мне язык, иначе бы я не испортил тот прекрасно проходивший вечер.
— Брехня, — вынес вердикт я. — И байка. Я эту историю, раз пять слышал, и везде были разные бои и разные планеты.
Ой, ну мало ли какие байки мы травим в хорошей компании? Что вдруг меня понесло?
— Чего? — обиделся капитан. — Брехня и байка, это твоя история про гранату. Тоже не раз рассказывали и в разных вариантах.
— Да? — разозлился я, распахнул куртку и вытащил муляж плазменной гранаты. — Вот, та самая граната, которую у меня Хацкевич умыкнул и боевую подсунул вместо неё.
Побив Вадима, я забрал обратно свой муляж. Не знаю зачем, использовать его я больше не собирался. А вот зачем вытащил там, тоже сказать не могу. Может, меня Марсель выбесил или всё вместе наложилось, но народ не оценил. Они как-то резко повскакивали с мест и стали отступать к выходу.
— Да вы чего ребят, это же муляж! — попытался успокоить их я.
— На плечах у тебя муляж! — злобно бросил прапор. — Сам же сказал, что один раз уже неработающую гранату взорвал!
— Так значит не байка, значит, не вру?!
— Блин, пристрелите этого идиота, пока он чеку не вынул! — раздался чей-то нервный голос из задних рядов.
Я сплюнул и убрал гранату обратно.
— Нервные вы все какие-то, — пожал плечами я, поворачиваясь, чтобы уйти из дома офицеров. — А ещё орденоносцы, герои…
Хотя фойе было забито солдатами и офицерами под завязку, расступившийся народ образовал достаточно широкий проход, чтобы я мог выйти.
Со мной последовали Вадим Хацкевич и Лена. Остальные сделали вид, что не знают меня. Ну да ладно, пускай веселятся, чего их обламывать. Я уже и сам к этому времени жалел о своём поступке.
На улице шёл снег и я остановился на ступенях дома офицеров и зашарил по карманам куртки, чтобы закурить.
— Валер, справа! — раздался Ленкин крик.
Я повернулся и увидел двух крепких, светловолосых мужиков средних лет, которые вылезали из машины с винтовками наперевес.
«М14 — американская автоматическая винтовка, активно использовалась в частях морской пехоты в 50-60-е годы. Была частично вытеснена М16, но даже после появления импульсной винтовки М20, сохранилась на вооружении в некоторых полевых частях» — мелькнула в моей голове информация, которую в нас вдалбливал капитан Хабибуллин на ускоренных офицерских курсах.
Я выронил зажигалку и сунул руку в карман куртки. Но там, ничего, кроме муляжа плазменной гранаты, не было. Правильно. Ведь я шёл на собрание ветеранов войны с империей, а не в боевой выход.
Делать было нечего. Выхватил муляж и выдернул чеку. Замахнулся, чтобы бросить. Нападавшие на меня американцы — ну а кому ещё здесь быть? как-то странно дёрнулись. Один из них нажал на курок…
«Кровь падает на снег…»
Дикая боль ожгла моё тело. Граната выпала из моих рук и заскакала по ступеням. Однако своё дело она сделала. Нападавшие на меня побросали винтовки и бросились наутёк. Я стал медленно оседать. В голове крутилось:
«Снег падает на кровь, белые иголочки»
Одна строчка раз за разом, а дальше я припомнить не мог. Кажется, кричала Лена, Вадим пустился в погоню за американцами, а из дома офицеров стали выскакивать люди, но воспринимал я это с трудом, в глазах темнело, звук пропадал и вскоре исчезло всё…
— Вот жесть, — выдохнул Мишаня. — Устроит такое в советском городе… ну почти в советском.
Мы с ним сидели на подоконнике в дальнем конце больничного коридора, где была устроена курилка. В Новом Ленинграде, куда меня привези восстанавливаться после операции, как и на Ярве шёл снег.
— Выяснили хоть, кто это был и почему тебя убить хотели? — наконец, спросил Мишаня. — Вроде бы црушники захватить тебя пытались.
— А они и пытались, — пожал плечами я. — Старые винтовки взяли, чтобы можно было свалить на бандитов, да и попугать хотели. Выстрелить в моих сопровождающих, а там, глядишь я и сам спекусь. Но увидели гранату и перепугались.
— Откуда знаешь?
— Так, Хацкевич их догнал, до того как им удалось уйти на американскую территорию. А потом наших их допросили. Ну знаешь, как ГРУ может допрашивать. Это не профи были, так мелкота, вот они и запели.
— Не знаю и знать не хочу, — поёжился Мишаня. — Да, Валер, доигрался ты с гранатой. Получил… сколько там пуль из тебя выковыряли? Пять? Ну вот, пять пуль в тушку тебе эта граната обеспечила.
— Ленка жива осталась. И Вадим. Так бы они по ним стали стрелять.
Мы затянулись сигаретами и задумались, каждый о своём. Не знаю, чего там Мишане думалось, а я размышлял над тем, как мне всё-таки удалось выполнить задание начальство целиком и полностью. Советский союз раскрутил скандал с покушением на меня, героя война, на всю катушку. Правительство Гора было вынужденно оправдываться и юлить. МИД СССР, который недавно возглавил Саркис Дапникян, давил на всех переговорах. В общем, скандал вышел на славу, а я попал на больничную койку, чудом оставшись живым. Но это, как всегда.
Мы вышли из игры, мы смертельно ранены.
Снова в голове начала крутиться песня, которую так решительно осуждал Мишаня, за упадничество. И я улыбнулся, увидев в окно идущих в больницу Ленку и Марину. Девчонки о чём-то весело шутили и перебрасывались снежками.
Спи, я твой Пер Ноэль, ты моя Снегурочка…
Мне стало тепло на душе, а раны казались таким пустяком.
Дурочка.
Глава 19. Доппельгангер
Январь — март 2006 года
Конец года у меня всегда выдавался странным и хлопотным. Но только не этот, бурный год, финал которого я встречал в больничном крыле. Хотя всё практически зажило, я мог нормально ходить и даже уже позволили работать с тяжестями, чтобы мышцы не застаивались. Но
