Пьер Немур - Ненужный мальчик

Фабиен Лефевр уже спрыгнул на землю, не обращая никакого внимания на пистолет, которым поигрывает чернокожий в голубом костюме. Мари-Клод спускается, в свою очередь, заботясь, чтобы юбка не обнажила колени, и стараясь двигаться с максимальным достоинством. Псевдоафриканец тихо хихикает под своей маской. Он без излишней грубости хватает Мари-Клод за руку.

– Прошу сюда, господин полицейский, – шутит он.

Они идут вдоль фургона к двери в стене гаража, выходят на узкую лестничную площадку, откуда ведут наверх деревянные ступеньки. Еще одна стеклянная дверь выходит на улицу, но стекла тщательно замазаны белой краской. Они пропускают лишь сероватый свет – единственное свидетельство того, что за ними есть свет настоящий.

– Поднимайтесь! – приказывает Арсюл, указывая на лестницу дулом пистолета.

Фабиен идет первым, перепрыгивая через ступеньки. Наверху – еще более узкая площадка, чем на первом этаже, и слева открытая дверь. Мари-Клод, которая следует за Фабиеном, понимает, что прямо над гаражом оборудовано помещение для шофера или дополнительная комната для случайного гостя.

Когда Арсюл, в свою очередь, входит в комнату, внизу хлопает дверь и разражается ссора. Начинает ее визгливый женский голос:

– Вы совсем с ума спятили, привезли эту бабу с собой! Легавую к тому же. Что мы с ней будем делать?

– Эй, слушай, оставь нас в покое, а? – отвечает мужской голос с акцентом южанина. – Ты же видела, что иначе нельзя было. Она цеплялась за парнишку, эта идиотка. И потом, ты ведь должна была им заниматься. Ну, а теперь будет она. Все меньше забот, правда?

Спор прекращается так же внезапно, как и начался, вероятно, потому что ссорящиеся поняли, что их слышат.

– Усекла? – Арсюл развязно обращается к Мари-Клод. – Ты о нем позаботишься. Только конурку готовили для одного малыша. Теперь придется вам устроиться здесь вдвоем.

Стоя на пороге перед тем как закрыть за собой дверь, он считает нужным сказать что-нибудь успокаивающее.

– Не волнуйся, – говорит он, – помереть вам не дадим. Это не в наших интересах.

И, словно опасаясь, что сказал лишнее, поспешно выходит из комнаты. Хлопает дверь. Два раза поворачивается ключ в замке. Слышны удаляющиеся шаги. Молодой, спортивный Арсюл быстро сбегает по ступенькам.

Мари-Клод Жанвье отмечает эту деталь с профессиональной точностью полицейского, желающего оказать максимальную помощь своим коллегам в розыске опасной банды. Но до сих пор примет, замеченных ею, маловато. Похитителей было трое: двое в машине и один, который ждал у фургона в Булонском лесу. Она слышала голоса лишь двоих. У одного акцент южанина, у второго голос низкий, довольно приятный, но вульгарный, как и у первого. Язык примитивный. Теперь еще добавилась женщина, сварливая и писклявая.

Это все, что касается слуховых впечатлений. Очень немного. Проделав полуторачасовой путь за пределами Парижа, фургон скрылся в неприметном гараже, вероятно, отделенном от жилого дома, поскольку лестница, идущая вдоль его стены, выходит наружу. Надо будет запомнить каждую деталь в их тюрьме. Она состоит из одной довольно тесной комнаты с кроватью длиною в 120, самое большее 130 сантиметров, шкафом, старым креслом, двумя стульями, вращающимся табуретом и шатким столом – обычная мебель среднего качества, какую приобрели бы в комнату для прислуги.

На окне, которое должно быть расположено над дверью гаража, занавески, но стекла также замазаны краской. Шпингалет заделан намертво. Может, они и ждали одного лишь ребенка, но трезво оценивали способности Фабиена Лефевра: ничего не упустили из виду.

Шум спускаемой воды заставляет Мари-Клод обратить внимание на вторую дверь комнаты. Там с довольным видом стоит Фабиен: это вход в ванную комнату, выложенную кафелем с голубой сантехникой – умывальник, душ, унитаз. Приготовлены полотенце, мочалка и мыло.

Фабиен устраивается в кресле, бесцеремонно прихватив две книжки с картинками, лежавшие на столе. Он недовольно морщится.

– Видишь, они и об этом подумали, – замечает Мари-Клод, сев на кровать, – но тебе, кажется, это не нравится…

– «Астерикс» я читал, а «Мики» уже не для моего возраста, – отвечает мальчик с пренебрежением.

Мари-Клод слегка теряется. Она пытается измерить пропасть, отделяющую ее от десятилетнего ребенка, особенно такого. Фабиен ее смущает.

– Что ты читаешь обычно?

– Книги, разумеется, К. М., Н. Ф. особенно.

– Не понимаю.

– Н. Ф. – научная фантастика, ну! К. М. – комиксы научной фантастики. – Он теряет терпение. – Ты что, совсем темная?

Она уже собирается ответить со всей строгостью, но спохватывается. Этот мальчуган под ее защитой. Неизвестно, на какое время. И чем все закончится. Она должна узнать его получше.

– В каком ты классе?

– В сентябре пойду в шестой.

– Тебе нравится в школе? Ты хорошо учишься? Он опять презрительно пожимает плечами.

– Это легко. В этом месяце я опять первый!

– Замечательно! – искренне хвалит она. – Твои родители должны быть довольны.

– Мои родители! – фыркает Фабиен. – Плевать им на это.

Он произносит эти слова тем же тоном, каким спросил ее: «Ты что, совсем темная?» Агрессивность, протест, презрение? – пытается анализировать Мари-Клод.

– У тебя не лучшие отношения с родителями? – Она старается поддержать разговор. – А ведь твой отец хирург. Это что-то значит.

– Кажется, – говорит он равнодушно. – Я не знаю… Он уходит каждое утро в семь часов, потому что операции начинаются рано. Потом до обеда консультирует в больнице. Во второй половине дня принимает частных пациентов. Возвращается вечером, усталый до полусмерти. Играет в шахматы с компьютером. Никогда не разговаривает.

– А твоя мать?

– Моя мать? Она жутко красивая, знаешь. Может, даже красивей тебя, а это о чем-то говорит. Но она встает только к обеду, а вечером занимается любовью…

Мари-Клод с трудом глотает слюну.

– Она… что?

– Ну, что… – произносит он с холодной трезвостью. – Не понимаешь, что ли? У нее есть друзья и подружки. Она в гостях почти каждый день.

– А что говорит об этом твой отец?

– Ему это до лампочки… Он только рычит, когда она слишком поздно возвращается. Но, кроме хирургии и шахмат, моего отца ничего не интересует. Так что, понимаешь, мои занятия…

Он делает красноречивый жест рукой. Взволнованную Мари-Клод охватывает какая-то незнакомая доселе грусть. Она понимает, что похищение – лишь неожиданное развлечение в монотонной жизни Фабиена, для него это куда интереснее, чем возвращение после школы домой. Вдруг она поднимается, подходит к сидящему в кресле Фабиену, становится рядом с ним на колени, гладит его по голове.