Сцены из жизни дознавателя Шишкина - Михаил Востриков
Ладно, это всё дела прошлые. Работаем дальше!
Два невидимки
Ага! Вот и апофеоз! Рабочую тележку для перевозки тел по пустому двору в сторону «Мобильного крематория» толкает черное пальто в небрежно накинутом на него белом халате. Трость с серебряным пуделем тоже вышагивает рядом. На тележке лежит тело, полностью завернутое в казённую простыню. Простынь сминается… а под ней… пустота, которая перекладывается пальтом в халате на выехавший из контейнера стол! Ещё один человек-невидимка⁈ Вернее, его труп, б!
Та-а-к, спокойно! Что дальше? А дальше невидимки расходятся. Пустота едет в контейнер, а пальто в халате толкает тележку со смятой простынёй назад, в морг.
И всё, больше ничего интересного в записи. До конца рабочего дня только два санитара из отделений с двумя небольшими мешками отрезанных за какой-то надобностью человеческих конечностей.
«Тэ-э-кс-с! Скручиваем горловину. Освобождаем сквозной проход для палочки. Чисто! Палочку опускаем и упираем в дно топливного бака. Достаём. Отчёркиваем уровень соляры. Замеряем рулеткой. Габариты и ёмкость бака мы знаем по паспорту изделия. Делаем элементарный расчет. Ага! Значит за вчера, если бак с утра был под завязку, а я это сам видел, в „Мобильном крематории“ спалили примерно 15 литров соляры. И золы в зольнике навскидку килограмма четыре-пять, но надо на лабораторных весах точно взвесить. В пластиковый мешок её, загнуть шов и прощёлкать степлером. Поедет к Вале на лабораторный анализ по неорганике. Именно по неорганике, углерод итак виден».
Текущий отчёт
Все кто нужен опрошены. Расчёты проведены. Зола в лаборатории. Видео с камер наблюдения перекачаны на флешку. Вот и приходит время капитану Шишкину сделать предварительные выводы по данной ситуации. И он их делает!
Прямо по пунктам поступившего заявления, моделируя в голове сухие строки текущего отчёта дознавателя своему начальству.
1. Установлено, что искомый труп уничтожен безвозвратно высокотемпературным термическим способом. Его сожгло в «мобильном крематории» на территории БСМЭ пока что неустановленное лицо предположительно мужского пола, имеющее свойство невидимости в телекамерах. Попадают ли действия данного лица под какую либо статью УК РФ пока сказать затруднительно. Буду консультироваться с юристами Отдела.
2. Установлено, что такое же свойство невидимости для телекамер имел и уничтоженный труп.
3. Выводы по пп.1–2 подтверждаются: записями с камер наблюдения, фактическим расходом топлива «Мобильного крематория» — 15 л (удельный — 11–13 л/кг на один объект до 80 кг) и весом зольного остатка — 4 кг (паспортный «химический» недожог — до 5%).
4. Цифрами п.3. не подтверждается уничтожение второго трупа (и Слава Богу!). Поэтому поисковые действия в отношении судмедэксперта Бекетовой на территории БСМЭ буду продолжать до определённости.
Искать!
Задумчивый капитан Шишкин снова и снова тасует в голове упорно не складывающийся пасьянс:
По всему выходит, что и Элла и остроглазый невидимка с бакенбардами находятся где-то здесь, на территории Бюро⁈ Они же отсюда не выходили. Тогда нужно их искать, рыть носом! Не так уж в Бюро и много мест, где можно спрятать двух взрослых людей. Живых, заметьте, людей. Которым нужно есть, пить и, простите, ходить в туалет. И в растревоженном как улей в связи со вчерашним происшествием Бюро их срисуют мгновенно, только шевельнись.
В кабинете у Эллы он всё тщательно осмотривает и буквально обнюхивает. Ни-че-го! Видимо стоит ещё раз повнимательнее осмотреть её рабочее место в морге. Не может быть что бы там не осталось никаких следов. Ведь именно там остроглазый грузит труп на тележку и туда же её отвозит вместе со смятой простынёй. В присутствии Эллы получается он всё это делает. А потом? Да, надо полазить там по полу… вдруг что-то упало… мелкое, почти невидимое, да.
Нашлась!
И капитан Шишкин опять идёт в морг. Снимает печать с двери, открывает рабочий блок судмедэксперта Бекетовой и видит…
Тележка со смятой простынёй. А у пустого резекторского стола стоит Элла, одетая в полное боевое своё облачение — одноразовый комбинезон, маска, перчатки, резиновые сапоги, фартук, дополнительный колпачок на волосы… и молча смотрит на стол.
Это у буржуев на враче-паталогоанатоме только накрахмаленный белый халат. Там он к трупам даже не прикасается. А с руками в карманах стоит и смотрит поплёвывая, что ему показывает прозектор в резиновых сапогах, вечно мокром грязном халате и в фартуке до пола… А затем в тиши кабинета «стёклышки» в микроскоп заправляет и ручкой с золотым пером заключения пишет. У нас же такого нет и лишние ставки прозекторов штатными расписаниями моргов не предусмотрены.
— Эллочка! — хрипит совершенно обалдевший Валера, подбегая к ней.
— Ши-ш-шкин? Ты откуда⁈ — оборачивается она на дверь.
Сюжет 4. Ресторан «Россия»
23 января 1864 года
Томск.
Зимний вечер. Тихо. Ясно. Лёгкий морозец. Природа позволила людям всё сделать сегодня спокойно и благостно.
Томский купец 2-й гильдии Семён Феофанович Хромов разбирает вещи, оставшиеся после кончины и сегодняшних похорон его бесценного друга и крайне необычного жильца последних шести лет, которому купец специально построил эту светлую и просторную келью в дальнем углу своей загородной заимки Хромовка в четырёх верстах от города (а чтобы не беспокоили всуе!) и уговорил жить у себя.
Семён Хромов, крупный сибирский золотопромышленник. Средних лет. Из отпущенных на условиях выплаты денежного оброка крепостных графини Борх. Но давно уже блюдёт себя как богатый столичный барин — высок, строен, одевается из модных магазинов. Умён. Имеет острый пытливый взгляд. Черты немного вытянутого лица никак не крестьянские, а благородные, аристократические. Не иначе батюшка-барин граф Борх поучаствовал в создании его генотипа, а-ха-ха! Ну а что такого, обычное дело в крепостной России.
Однако щегольской внешний вид не мешает Семёну Феофановичу быть православным благотворителем, делать пожертвования на строительство храмов, помогать погорельцам и заниматься многими другими богоугодными делами.
А сегодня с утра со многими ещё почитателями он хоронит своего разлюбезного жильца как положено на третий день по его кончине в ограде Богородице-Алексеевского мужского монастыря. И на его могиле устанавливает временный деревянный крест с надписью: «Здесь погребено тело Великого и Благословенного старца Феодора Козьмича, скончавшегося в Томске 20 января 1864 года в возрасте 87 лет».
Крест, это пока. А будет и мраморный памятник на месте
