Михаил Старинов - Истинные боги

Время послушно замедлилось, глаза затмила серая пелена, а справа внизу возникло небольшое табло, на котором медленно стали сменять друг друга десятые доли секунды. Хар взлетел с места и перевернувшись в воздухе, выхватил из ножен ближайшего военного висевший на поясе десантный тесак. Откат в сторону, перекат. Первая очередь проходит рядом. Ноги еще не коснулись пола, а рука уже выстрелила вперед, вонзая лезвие в тело. Две очереди прошипели одновременно, задев Хара, но нож уже распорол грудь и довершил начатое, последним взмахом перерезав горло.

4

Генерал размашисто сел и осторожно положил на стол кристалл в нестандартной, блокирующей упаковке.

- Сидит в приемной. Надулся, как сыч, - он довольно потер руки и коротко рассмеялся. Голос у него был слегка хрипловатый и чуть более мужественный, чем требовалось. - Привык, что всегда выигрывает! То-то он сейчас такой кислый.

Советник прервал его нетерпеливым движением руки.

- Ближе к делу, генерал.

- Простите. Отчет перед вами, - он с довольным видом придвинул кристалл поближе к собеседнику. - Я решил доставить лично, могут возникнуть вопросы.

Советник слегка улыбнулся. Генерал явно напрашивался на похвалу. Как и все вояки, он был в меру тщеславен и любил, когда штатские отмечали успехи его ведомства.

- Думаю, этого не потребуется. Но раз вы здесь, изложите короткое резюме.

- Победа, - генерал внушительно откашлялся. - Полная. В спланированной и осуществленной штабом, не побоюсь этого слова, уникальной военной операции, достигнуты практически все цели. Даже удивительно, обычно так не бывает. Я коротко перечислю. Флот успешно разделил противоборствующие стороны. С планеты эвакуирован лагерь. Захвачен предатель, за которым мы давно охотились, плюс несколько новых негодяев. Потерь среди наших нет.

- Как вы это объясняете? - улыбка Советника стала более явственной.

- Тщательным планированием и отличным исполнением, разумеется. Впрочем, нельзя отрицать и простого везения.

- Отлично. Очень рад, генерал. Я вызову вас для более подробного доклада скорее всего завтра с утра, сразу после разговора с Председателем. А пока передайте всем участникам операции мою устную благодарность.

Генерал коротко кивнул и быстро вышел, успев в приемной кинуть пронзительный взгляд на терпеливо сидевшего там низенького и кругленького человека.

Советник сам выглянул в приоткрытую дверь и резко взмахнув рукой, остановил поднимающегося секретаря. Он сделал широкий приглашающий жест. Толстяк встал и прошел в кабинет, где сел в ближайшее к столу кресло.

- Я давно жду вас, - с широкой улыбкой произнес Советник, плотно закрыв дверь. - Разрешите от всей души поздравить вас с поразительным успехом и передать личную благодарность Председателя. Он обязательно примет вас лично, как только освободится.

- Спасибо.

- Что удивительно, довольны оказались не только мы. Довольны многие. Даже генерал... Он ужасно рад, что зацепил своего бывшего. Правда совершенно искренне полагает, что все происшедшее - заслуга исключительно его ведомства.

Он негромко засмеялся, приглашая собеседника оценить шутку.

- Бог с ним, - махнул рукой толстяк. Лицо его оставалось по-прежнему напряженным, а глаза были полуприкрыты, он не смотрел на собеседника. - Меня гораздо больше интересует мой человек.

- Все в порядке. Готовьте надежного посланника. У него будут полномочия Генерального Инспектора Совета и он... доставит все сюда. Такое нельзя доверить постороннему лицу.

Выражение на лице толстяка не изменилось.

- Боюсь, мы не совсем правильно поняли друг друга, - тихо сказал он.

- Сожалею, мой друг, - собеседник стер улыбку и виновато развел руками. Теперь его лицо приняло сочувствующее выражение. - Помните, я говорил вам, что ему ничего не светит. Как в воду глядел.

Он добавил сочувствия в голосе и после некоторого молчания прибавил:

- Искренне жаль, что так получилось. Очень жаль. Но изменить ничего нельзя. К сожалению, связи нет и в ближайшее время не будет.

Толстяк приподнял голову и впервые посмотрел прямо в глаза собеседника. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, пока второй, чуть покраснев, не отвел взгляда.

- Ну что же, - негромко сказал толстяк, вновь опуская глаза. - На нет и суда нет. Но для окончательного завершения операции мне необходим приказ.

- Он у вас есть, - мягко напомнил Советник.

- Боюсь, вы опять не совсем правильно поняли мои слова. Официально оформленный приказ.

- Официальный? - изумленно переспросил Советник. - Вы это серьезно? И вы готовы его выполнить?

- Разумеется, - холодно ответил толстяк. - Я пока еще на службе. Разумеется, после окончания я предполагаю немедленно вручить Председателю прошение о своей отставке.

На этот раз Советник промолчал.

- Или живым я тоже представляю опасность для нашего правительства? - равнодушно бросил толстяк, внимательно разглядывая что-то одному ему ведомое на широком красивом столе.

- Зачем вы так, - тихо сказал Советник. - Я думал, мы понимаем друг друга...

- Приказ, - жестко повторил толстяк.

Наступило молчание.

- Вы же знаете, что такого приказа у вас никогда не будет, - наконец с трудом выговорил Советник.

- Не будет приказа, не будет и его исполнения, - сказал толстяк, вздохнул и сделал движение, собираясь встать.

К счастью для нас, от тебя это не зависит. Так что не все ли равно, хотел по инерции произнести Советник, но вовремя проглотил не сказанные, но очень опасные слова.

- Подождите, - он поднялся сам и начал расхаживать по кабинету. - Поймите, - наконец торопливо произнес он. - Это совсем не моя инициатива. Все делается с молчаливого согласия всего правительства. Положение чрезвычайно щекотливое! Мы просто не можем идти на такой риск. А вдруг он заговорит?

- Он будет судим, приговорен к смерти и казнен, - спокойно ответил толстяк. - С максимальной гласностью. Но мой человек должен жить! И он не заговорит. Никогда.

Советник опять заметался по кабинету.

- Конечно, он же не такой, как все. Он особенный, - наконец саркастически, еле слышно вымолвил он.

Но толстяк опять его услышал и второй раз поднял голову. На это раз его собеседник не покраснел, а побледнел. В кабинете наступила мертвая тишина.

- Представьте себе, да, - сказал наконец толстяк. Это короткое слово он как-будто выплюнул. - Хотя я понимаю, как вам трудно, даже невозможно представить себе что-либо подобное. Честь имею.

Он резко встал и пошел к двери. Советник остался стоять посредине своего кабинета, не делая больше никаких попыток его остановить.