Джаспер Ффорде - Неладно что-то в нашем королевстве, или Гамбит Минотавра

Бисмарк сердито сдвинул брови.

— Везде датчане издеваются надо мной и германской конфедерацией, — сердито произнес он, стукнув кулаком по ладони. — Включение Шлезвига в состав Дании я еще мог стерпеть, но личное оскорбление посредством «баттенберга» — нет! Война!

— Минуточку, Отто, — возразила мама, которая руководила большой семьей почти в одиночку и как следствие была вполне способна разобраться со всей этой Шлезвиг-Гольштейн-Баттенбергской катавасией. — По-моему, вы обещали мне не вторгаться в Данию.

— Так это тогда, а теперь другое дело, — проворчал канцлер, воинственно выпячивая грудь. Одна из бронзовых пуговиц его мундира не выдержала напора и отлетела в другой угол комнаты, задев по касательной Пиквик. — Пусть мистер Гамлет за свое поведение извинится от имени всех датчан, иначе война!

— Он сейчас как раз на приеме у того милого специалиста по улаживанию конфликтов, — обеспокоенно напомнила мама.

— Тогда война, — заявил Бисмарк, садясь за стол и все-таки принимаясь за миндальный кекс. — Дальнейшие разговоры бесцельны. Возвратиться желаю я в тысяча восемьсот шестьдесят третий год.

Но тут дверь отворилась. Пришел Гамлет. Выглядел принц как-то непривычно. Он обвел нас взглядом.

— Ага! — воскликнул он, обнажая клинок. — Бисмарк! Твоим злобным нападкам на Данию конец! Готовься… к смерти!

Беседа с конфликтологом явно дала плоды, причем скороспелые. Бисмарк, ничуть не испуганный внезапной угрозой его жизни, выхватил пистолет.

— Значит, прикончил «баттенберг» у меня за спиной, а?

Они бы поубивали друг друга, не вмешайся мы с мамой.

— Гамлет! — крикнула я. — Если вы заколете Бисмарка, отца все равно не вернуть!

— Отто! — крикнула мама. — Если вы застрелите Гамлета, жители Шлезвига не изменят своего отношения к вам!

Я утащила принца в гостиную и попыталась объяснить, почему немедленные карательные меры не лучший выход.

— Не согласен, — взмахнул он клинком. — По возвращении домой мне первым делом надо казнить подлого убийцу, моего дядю, затем жениться на Офелии и выступить против Фортинбраса. А еще лучше осуществить превентивное вторжение в Норвегию, затем в Швецию и… что там у нас еще?

— Финляндия.

— Да-да, и в нее тоже.

Он положил левую руку на бедро и принялся яростно тыкать шпагой воображаемого врага. В этот самый момент Пиквик сделала большую ошибку, выйдя в коридор, и испуганно всплокнула, когда оружие Гамлета просвистело в двух дюймах от ее головы. Дронтиха покачнулась и рухнула в обморок.

— Этот конфликтолог и правда кое-чему меня научил, мисс Нонетот. Судя по всему, некий неразрешенный или скрытый конфликт, то есть смерть отца, долгое время разъедал личность, то есть меня. Дабы избавиться от подобных проблем, нам следует не бежать от них, а решать их сразу, как умеем!

Все оказалось хуже, чем я думала.

— Значит, вы не станете притворяться сумасшедшим и много говорить?

— Незачем, — рассмеялся в ответ Гамлет. — Время разговоров истекло. Полоний тоже свое получит. Как только я женюсь на его дочери, немедленно смещу его с должности советника и сделаю старшим библиотекарем или еще кем-нибудь. Да, теперь в пьесе точно появятся кое-какие изменения, уж вам-то я могу об этом сказать!

— А как насчет выстраивания взаимотерпимых отношений между противниками ради долгосрочного мирного и в конечном итоге взаимовыгодного сосуществования?

— Думаю, об этом он расскажет мне на следующем приеме. Да не важно! Завтра к этому часу «Гамлет» превратится в динамичное повествование о мести и восхождении к власти человека, который сделается самым знаменитым королем в истории Дании! Конец Гамлету нерешительному! Гамлет станет человеком действия! Подгнило что-то в датском королевстве, и Гамлет говорит: пришла пора расплаты!

Плохо дело. А отсылать его домой, пока миссис Ухти-Тухти и Шагспиф не приведут пьесу в порядок, нельзя: в нынешнем состоянии он абсолютно непредсказуем. Надо срочно что-то придумать.

— Идея хорошая, Гамлет. Но прежде, по-моему, вам стоит узнать о клевете и оскорблениях, которым подвергается датский народ здесь, в Англии. Книги Кьеркегора, Андерсена, Браннера, Бликсен и Фаркитт горят на кострах.

Он затих и с ужасом уставился на меня.

— Я делаю все возможное, чтобы остановить этот кошмар, но…

— Жгут книги Дафны?!

— Вы о ней знаете?

— Конечно. Я большой ее поклонник. Зимы в Эльсиноре долгие, надо же чем-то себя занимать. Маме она тоже очень нравится, а вот дядя предпочитает Кэтрин Куксон. Но хватит разговоров, — продолжал он. В пост-уклончивом беспромедленческом режиме его мозг работал быстро. — Что надо сделать?

— Все зависит от того, выиграем ли мы завтра Суперкольцо. Но нам нужна демонстрация силы на случай, если Ган замыслил какую-нибудь пакость. Сумеете к завтрашнему дню собрать сторонников Дании?

— Это очень важно?

— Вопрос жизни и смерти.

В глазах Гамлета сверкнула железная решимость. Он взял со стола свой череп, положил руку мне на плечо и принял драматическую позу.

— К завтрашнему утру, друг мой, вы получите столько датчан, что не будете знать, куда их деть. Но довольно пустой болтовни, мне пора!

И, не проронив больше ни слова, он вышел. Раньше мы имели «больше слов, меньше дела», а теперь, наоборот, «меньше слов, больше дела». Ох, не следовало приводить его в реальный мир!

— Кстати, — Гамлет просунул голову в дверь, — вы ведь не расскажете Офелии про Эмму?

— На устах моих печать.

Я забрала своих дронтов, запихала их в машину и поехала домой. Лондэну я позвонила сразу после происшествия с Синди и убедила его в своей целости и сохранности. Он сказал, что с самого начала знал: со мной ничего не случится, — а я пообещала отныне по возможности избегать всяких киллеров. Прямо к дому подъехать не удалось, поскольку возле него стояло как минимум три репортерских фургона. Я обогнула квартал и припарковалась с обратной стороны, прошла по переулку, кивнула Мильону, свернула на наш газон и направилась к французскому окну.

— Lipsum!

Пятница помчался мне навстречу, и я подхватила его на руки.

Алан тем временем пристально осматривал новое жилье, выискивая наиболее подходящие для засад места.

— Тебе телеграмма. Там, на столе, — сказал Лондэн. — А если ты склонна к мазохизму, то пресса с удовольствием послушает, каким образом «Молотки» собираются завтра выиграть.

— Нет, я не мазохистка, — ответила я, раскрывая телеграмму. — Как твое…

Я осеклась, прочтя телеграмму. Все четко и по существу.