Александр Дихнов - Кто спрятался, тот и виноват
Не знаю, сколько еще времени я бы рассматривала тонкие черты полуэльфа, но шум, раздавшийся сзади, привлек мое внимание. Двери, ведущие на зрительский балкон, приоткрылись, и в образовавшуюся щелку пыталась протиснуться мадам Рох, ругающаяся с распорядителем. Тот очень старался, но Наварра оказалась настойчивее и наглее, а применять к женщине физическую силу распорядитель не решился, так что супруга Ральфа Пуррье проникла на балкон, уверенным шагом подошла к переднему ряду и обратилась к одной из сидящих женщин:
– Уступи мне место.
Та, бросив лишь один взгляд на Наварру, покорно поднялась и скользнула к свободным креслам в четвертом раду. А ведь женщина наверняка пришла пораньше, чтобы увидеть заседание с хорошего места. Но такие мелочи молодую ведьмочку совершенно не интересуют.
Я же, напротив, неожиданно заинтересовалась зрителями и пробежала глазами по рядам. Сразу становилось совершенно очевидно, что политика интересует самые разные слои населения. И это, честно сознаюсь, оказалось для меня совершенно неожиданным. Вроде бы я давно живу в столице и должна бы уже постичь специфику местных жителей, ан нет. Оказывается, знать, что происходит в правительстве, желают не только умудренные опытом джентльмены средних лет, но и пожилые домохозяйки наряду с молодыми светскими львицами. Зрители, расположившиеся на балконе, представляли собой весьма пеструю массу, и я едва приступила к ее подробному изучению, как резко прекратились всяческие шевеления и по ушам ударила полная тишина. В поисках причины я торопливо обвела глазами зал и выяснила, что распорядитель спустился к заседающим и занял место оратора на трибуне. Заодно, кстати, он принес с собой долгожданный графин с водой, вот только, увы, издалека я никак не могла определить, выполнил ли оцелот свою миссию. Кроме того, каждый взгляд вбок, на родителей Ральфа увеличивал мое желание убедиться, что Фарька не справился. Но сделать я ничего не могла, оставалось лишь, с силой вонзив ногти в ладони, наблюдать за развитием событий.
Развитие, впрочем, шло весьма неторопливо, словно никто и не планировал обсуждать животрепещущие проблемы: парламентарии по очереди поднимались с места и произносили короткие речи по самым будничным вопросам. Затем следовало голосование, более для галочки, поскольку все выдвинутые партией людей предложения блистательно прошли, а идею нелюдей выделить для им подобных в столице специальный квартал завалили на корню.
После того как были подсчитаны результаты четвертого голосования, распорядитель объявил об отклонении предложения нелюдей и под легкий гул сообщил, что далее последует короткий перерыв, а затем парламент возобновит свою работу. Сейчас же зрители могут выйти в холл, где работает небольшой буфет, и подкрепиться.
Большая часть зрителей последовала столь своевременному совету и, предусмотрительно оставив на своих местах платки, газеты или предметы гардероба, потянулась к выходу. Я же, напротив, осталась сидеть на месте, пристально вглядываясь вниз, где заседатели, вставшие со своих кресел, оживленно переговаривались. Лишь Ральф, как и я, не принимал участия в общем действе. Юноша сидел с закрытыми глазами и практически не шевелился. Интересно, что за буря бушует в настоящий момент у него в душе? В этот миг Ральф встрепенулся и, разомкнув веки, повернулся в сторону балкона. Я немедленно отвернулась. Во-первых, не следовало обнаруживать перед мсье Пуррье-младшим своего присутствия… Кстати, крайне удачно, что мои клиенты прошли в буфет, ибо лично я не берусь предсказывать развитие событий, которое последует, если Ральф углядит своих родителей. Хотя… если разобраться, он не сильно-то заботится об их душевном благополучии: сначала пропал в неизвестном направлении, затем позволил думать, что мертв. Вряд ли присутствие мадам Ромены на балконе в силах изменить планы юного амбициозного политика. Второй же причиной резкой смены моего положения было желание узнать, что же понудило Ральфа выйти из нирваны. Причина оказалась до банального проста: на зрительском балконе появилась Ротани Поддриго. Как и все герои сегодняшнего дня, девушка сохраняла совершенно каменное выражение лица и, ничем не показав, что заметила меня, пристроилась в последнем ряду. Так сказать, почувствуйте разницу между ней и Наваррой Рох.
Тем временем толпа из буфета дружно двинулась обратно на балкон и весьма расторопно расселась по своим местам. Распорядитель, вновь появившийся на сцене, убедился, что в зале царит тишина и полнейшее внимание, и заговорил:
– Итак, следующий вопрос, стоящий на повестке дня, – принятие законопроекта, регулирующего использование устройств, называемых проекторами. Слово для начала обсуждения предоставляется мсье Ариану Поньолле. – При этих словах лидер партии волшебников встал со своего места и двинулся к сцене, распорядитель же добавил: – Поскольку мы уже неделю бьемся над этим вопросом, я убедительно прошу вас быть покороче.
Но мсье Поньолла не обратил на это заявление никакого внимания и, легонько оттолкнув распорядителя, занял место на трибуне. Совсем рядом с пока что нетронутым графином.
– Дорогие мои коллеги! – высокопарно начал главный волшебник. – Сегодня наши прения входят в решающую стадию…
Мсье Поньолла говорил еще что-то, я же сверлила глазами злосчастный графин, терзаемая сразу двумя противоположными вопросами. Что будет, если, к примеру, мсье Поньолла выпьет его весь или просто уронит? И еще, что будет, если Ральф пить не захочет? Но тут я тоже сделать ничего не могла, ибо заклинание, вызывающее жажду, мне хоть и было известно, но применить его возможности не предвиделось.
Наконец пытка закончилась, оратор, так и не притронувшись к воде, поклонился и покинул трибуну, которую тут же вновь занял распорядитель.
– Ни у кого не возникло желания высказаться перед голосованием? Тогда… – продолжал было вести заседание по накатанной распорядитель, но вдруг в плавное течение процесса вмешался непредвиденный фактор в виде поднятой руки мсье Адриана Роха, сиречь Ральфа Пуррье.
Краем глаза я заметила, как напряглась Наварра. Вероятно, и Ротани утратила свою обычную невозмутимость, но проверять это я не решилась, лишь, как и псевдожена, вперилась взглядом в Ральфа. То же самое проделал и несколько удивленный произошедшим распорядитель.
– Мсье Рох, вы желаете получить слово?
– Именно, – подтвердил тот.
– Это не вполне по процедуре, конечно, но я обязан вам его предоставить. Будьте любезны, покороче.
Глядя, как распорядитель с недовольной гримасой на лице покидает трибуну, уступая ее мсье Poxy, я гадала, каким уровнем реальной власти обладает этот незаметный с виду человек. Слишком уж открыто он позволял себе проявлять недовольство и указывать на место лидерам партий. Хотя существует вероятность, что подобное поведение – это просто традиция, существующая для того, чтобы члены правительства держали себя в рамках и не превращали заседание в балаган. А еще способ напомнить им, что они не абсолютные монархи, а просто временно избранный народом орган принятия решений в рамках страны. Тоже неглупо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});