Джаспер Ффорде - Апокалипсис Нонетот, или Первый среди сиквелов

— Тогда вы можете спустить меня в спасательной шлюпке перед штормом.

— И остаться без спасательной шлюпки самим?

— Да… нет… не знаю. Фицуильям!

— Да, капитан?

— Что это за место?

— Не понимаю, о чем вы, капитан.

— Я имею в…

— Кэп, — перебил меня Болдуин, указывая вправо по борту, — там не спасательная шлюпка?

Я переключила внимание на обозначенное им пространство. Это действительно была шлюпка, а в ней вроде бы несколько человек, все обмякшие и явно без сознания. Черт. Я снова поглядела, надеясь найти подтверждение тому, что они уже мертвы, но не увидела ничего, что позволило бы сделать окончательный вывод. Я выругала себя: неужели я только что понадеялась, что они умерли?

— Вы можете подобрать их после того, как спустите меня, — сказала я. — Для них это всего лишь дополнительные сорок минут, а мне действительно надо отсюда выбираться.

Фицуильям и Болдуин переглянулись. Но тут у нас на глазах шлюпку поддело волной и перевернуло, сбросив пассажиров в море. Теперь мы видели, что они таки живы и вяло цепляются за перевернутую шлюпку. Я отдала приказ:

— Поворачивайте. Сбросить ход и остановиться для подъема выживших.

— Есть, кэп, — отозвался Болдуин, поворачивая штурвал, пока Фицуильям передавал по телеграфу команду «сбросить ход» в машинное отделение.

Я вышла на правое крыло и стала уныло наблюдать, как завихрение превращается в словошторм. За двадцать минут, ушедших на перехват лодки, вращающаяся масса сюжетного искажения поднялась, захватив с собой часть описания океана. На мгновение образовалась рваная черная дыра, но ее тут же затянуло морем, и спустя несколько мгновений все вернулось в норму. Возможно, мне следовало оставить лодку на произвол судьбы. В конце концов, Длинное Настоящее и классика важнее кучки вымышленных жертв кораблекрушения. Хотя, окажись я в той лодке сама, понятно, чего бы мне хотелось.

— Капитан!

Это был доктор Блесск.

— Не хочу ничего знать о ваших спорах с Лэнгдонами, — сказала я ему.

— Нет-нет, — ответил он в легкой панике. — Вы не можете подобрать этих несчастных!

— Почему?

— У них болезнь Скуурда.

— Что у них?

Мы прошли через рубку на левый борт, где Фицуильям руководил спасательной операцией. До шлюпки оставалось еще минимум сто ярдов. Корабль медленно двигался вперед, через борт была переброшена сеть, и несколько крепких матросов готовились подобрать жертв кораблекрушения.

— Посмотрите внимательно на уцелевших, — настойчиво попросил доктор Блесск, и я настроила бинокль на маленькую группу.

Теперь, когда они были ближе, я разглядела, что их лица покрыты отвратительными зелеными нарывами. Я опустила бинокль и посмотрела на доктора Блесска.

— Каков прогноз?

— Стопроцентно смертельно и очень заразно. Поднимите их на борт — и мы потеряем минимум двадцать процентов людей. До порта нам еще полгода, и эти несчастные умрут задолго до того, как мы сумеем оказать им какую-либо помощь.

Я потерла виски.

— Вы точно в этом уверены.

Он кивнул. Я глубоко вздохнула.

— Фицуильям!

— Да, капитан?

— Прекратить спасательную операцию.

— Что?

— Вы меня слышали. У этих людей смертельная заразная болезнь, и я не стану рисковать жизнями пассажиров, спасая несчастных, которые все равно умрут.

— Но, капитан! — запротестовал он. — Мы никогда не оставляем человека в воде!

— Мы делаем это сегодня, Фицуильям. Понимаете?

Он злобно зыркнул на меня, затем перегнулся через поручень и повторил мой приказ, позаботившись, чтобы люди узнали, от кого он исходит. Потом зашел в рубку, позвонил «полный вперед», и корабль вздрогнул, когда мы, набрав скорость, понеслись вперед.

— Зайдите внутрь, — сказал доктор Блесск.

— Нет, — ответила я, — я останусь здесь. Я не стану прятаться от людей, которых обрекла на смерть.

И я стояла и смотрела, как шлюпка и люди уплывают за корму корабля и быстро пропадают из виду в морской дали. С тяжелым сердцем я вернулась в рулевую рубку и уселась в капитанское кресло. Болдуин молчал, глядя прямо перед собой.

— Я поступила правильно, — пробормотала я, — и более того, я вообще могла бы использовать текстфун и сбежать.

— Здесь происходят всякие штуки, — прошептал Болдуин, — неприятные штуки.

Внезапно меня посетила одна мысль, и я от души понадеялась, что ошибаюсь.

— Как называется корабль?

— Корабль? — весело отозвался Болдуин. — Это пароход «Нравственная дилемма», кэп.

Я закрыла лицо ладонями и застонала. Анна Дрянквист-Дэррмо и ее гнусный муженек не шутили, когда говорили, что выбрали это место специально для меня. У меня уже изрядно расшатались нервы, и тяжкая длань вины давила все сильнее. Я провела здесь всего час, так какова же я буду через неделю или через месяц? Честно скажу, заперли меня в незавидном месте — дрейфовать в Предполагаемом океане, командуя «Нравственной дилеммой».

— Капитан?

На сей раз кок. Небрит, на белой тужурке такое количество пятен от еды, что не отличишь, где кончаются пятна и начинается ткань.

— Да? — устало откликнулась я.

— Прошу пардону, а только у нас изрядная недостача провианта.

— И?

— До порта нам еще полгода, — продолжал кок, сверяясь с засаленным листком с расчетами, — а еды для пассажиров и команды хватит только на две трети этого времени, да и то если сильно поджаться.

— О чем вы?

— О том, что все сорок человек помрут с голоду задолго до того, как мы достигнем порта.

Я поманила к себе Фицуильяма.

— Ближе порта, разумеется, нет?

— Нет, капитан. Порт Совпадение единственный.

— Так я и думала. И рыбы тоже нет?

— Не в этих водах.

— Других кораблей?

— Ни единого.

Теперь я уловила. Это и были «неприятные штуки», о которых говорил Болдуин, и разбираться с ними мне, и только мне. Корабль, море и люди в нем могли быть предполагаемыми, но они страдали и умирали так же, как все.

— Спасибо, кок, — сказала я, — я дам вам знать о моем решении.

Он лениво отсалютовал и ушел.

— Ну, Фицуильям, — сказала я, делая кое-какие простые расчеты на листке бумаги, — еды, если до порта, хватит на двадцать шесть человек. Как вы думаете, нам удастся найти четырнадцать добровольцев броситься за борт, чтобы обеспечить выживание остальных?

— Сомневаюсь.

— Тогда у меня небольшая проблема. Является ли моим первоочередным долгом как капитана обеспечить выживание максимально возможного числа людей на вверенном мне корабле, или же моим нравственным долгом является не допустить убийства?