Ярослава Осокина - Истории Джека

Из-за большого количества участников для сворачивания пространства использовали дополнительную темпоральную компоненту, так что время на его маршруте было сдвинуто. Было сумеречно и прохладно — то ли утро, то ли уже вечер. С его-то везением наверняка вечер, а значит, вскоре придется пробираться во тьме.

Почти сразу попал в пространственную петлю, но с помощью оператора выпутался; выловил пять простых големов и технично с ними расправился, а потом…

Даже вспоминать стыдно. И это мастер боя, черт возьми, опытный и умелый. Нет, ребятам точно рассказывать не будет: только представить, как Джек будет ехидничать, а остальные сочувственно жалеть… нет, и нет.

И ту петлю, в общем-то можно было списать на обычное неприятие пространственной магии, а вот дальше — только на идиотскую неуклюжесть. На очередной развилке тропинок он глупейшим образом попал ногой в рытвину под приподнятым корнем и потерял равновесие, упав на выставленные руки.

Хотя в некоторой степени это его спасло. Прямо над головой просвистела удлиненная узкая рука конструкта, выскочившего откуда-то слева, и Саган, не вставая, выхватил дагу из ножен и полоснул наугад. С лезвия сорвалось подготовленное плетение, добавляя в удар мощи, но закрепить результат не вышло: справа по голове прилетел такой удар, что Сагана развернуло и швырнуло на землю, а ногу, все так же заклиненную под корнем, до колена прострелило болью.

Саган выдохнул с присвистом и швырнул в нападающего вторым подготовленным плетением. На этом запас закончился.

Оно должно было остановить голема, но не вышло. Из леса стремительными тенями скользили конструкты, в сгущающемся сумраке почти неразличимые на фоне серо-зеленой листвы. Шишковатые головы венчали рога, и тела были покрыты тонкими пластинами брони. Устойчивы к магии. Где-то совсем рядом слышался характерный треск и ультразвуковые колебания: перехлест маршрутов. Вот почему он не заметил засаду — сбили с толку эти помехи.

Как бы ни были опытны операторы, такие накладки происходили всегда. Маршруты периодически соприкасаются друг с другом, прорываясь на несколько минут. Иногда прорехи небольшие. Иногда — достаточные, чтобы прошел отряд големов. Вот как сейчас.

Отлично. Замечательно.

Нога как бревно, охваченное пожаром, — и болит, и не двигается; шпага придавлена телом, быстро откатиться и выхватить ее не выйдет, а тот, что напал первым, еще неизвестно, выключен или нет.

Выхода не было, и Саган не раздумывая — пока не стало слишком поздно — вдарил по наступающим големам потоком сырой магии, надеясь выиграть время.

Пламя заревело, опаляя разбитое лицо, и грохочущим шквалом рвануло в стороны. Перестарался, вот черт, слишком сильно вышло.

Саган выругался в голос, и краем зрения успел поймать движение. Дернулся в сторону, уворачиваясь. Недобитый конструкт замахивался снова, нелепо тряся полуоторванной головой.

По правую руку от него вставала нестерпимо обжигающая стена огня, и деревья занимались как спички. Размышлять было некогда — и Саган, подхватив волну из пожара, швырнул ее в оставшегося голема.

— …Пятый! Вы меня слышите? Что у вас? — прорвался в наушнике голос оператора.

Саган обеими руками подхватил поврежденную ногу поближе к щиколотке и подтянул к себе. Надо было успокоится, чтобы погасить пламя.

Как хорошо, что вокруг ни души.

Маг сложил ладони в жест «озерная гладь» и медленно произнес фразу отрицания. На миг он оказался в центре безвоздушного колокола, и небеса загудели, отзываясь на его силу. В темнеющей синеве задрожали звезды, и стало темно: пламя умерло.

— Это пятый. Повредил ногу, нахожусь на маршруте, — едва переведя дух, отозвался Саган.

У входа в лес стояли несколько человек: проверяли регистрационные номера и запускали на маршрут. Усатый хмурый маг с глубокими складками вокруг рта небрежно повертел руку Энцы, потом кинул помощнику через плечо:

— Номер шестнадцатый в порядке. Пошел.

— Удачи! — вслед сказала светловолосая девушка-оператор. Она всем так говорила, и получалось уже не так искренне и бодро, как в начале.

— Спасибо, — с благодарностью отозвалась Энца и шагнула в тень деревьев.

Мгновенье мрака, закладывает уши и немного пахнет хвоей: оператор запускает нужный маршрут.

Энце тоже не повезло. Хотя она попала на светлое время суток, временной сдвиг был гораздо большим. На ее маршруте стояло зябкое межсезонье. Мерзлая бугристая земля тропы, кое-где покрытая ледяной коркой на лужах, ноздреватые сугробы под деревьями и пронизывающий стылый ветер.

Девушка растерла плечи руками, пожалела, что оставила куртку у Джека, и ровной трусцой двинулась вперед.

В конце концов, если двигаться быстро, то и замерзнуть не успеешь, рассуждала Энца. А если тут окажется несложно, то всегда можно будет свернуть в условленных точках. На карте в холле, которую она изучала, были отмечены стационарные скопления големов — при желании набрать больше очков, можно было туда сунуться, главное — помнить ориентиры.

Пока же кровь мерно стучала в ушах, в теле бурлила искрящаяся энергия, полученная от Джека, и Энца размеренно бежала, внимательно прислушиваясь и цепко оглядывая окружающий подлесок.

В наушнике постоянно бормотали диспетчеры, участники жаловались на неудобные условия троп, пару раз доносились вскрики и ругань, один парень то и дело отпускал едкие комментарии. «Удивительное ощущение, — подумала Энца. — Вроде бы я одна, но словно в толпе. Захочешь, можно позвать кого-нибудь и поболтать».

А затем выловила в перекличке номер Сагана, и поняла, что тот попал в беду. Даже не по голосу, не по тому, что именно тот сказал, а каким-то предчувствием. Мелькнул перед глазами образ искаженного страхом и тревогой лица Анны, и Энца, не задумываясь, нажала кнопку на гарнитуре:

— Это шестнадцатый, схожу с маршрута. Проложите путь до пятого.

Почти одновременно заговорил Донно, и Энца обрадовалась: вдвоем будет гораздо легче, мало ли какие повреждения у Сагана. Сама-то она разве что забинтовать сможет.

После подтверждения диспетчера впереди и слева появилось смазанное пятно света на уровне глаз. Пятно мигнуло и пропало, а Энца быстро шагнула вперед, стараясь попасть точно в ту же область.

Из светлого морозного дня она попала в теплую летнюю темень, и сразу же обо что-то запнулась. От запаха гари щипало в глазах, а под ногами сухо трещали рассыпающиеся в пепел угли.

Пели птицы, сквозь резное кружево листвы над головой солнце заливало тропу золотом. Порой тропа сужалась, стиснутая буйно цветущим шиповником, и от аромата цветов кружилась голова.