Моя обитель - Эмили Ли

Отец Патрик решил воспользоваться секундами заминки, бросил свою жертву и дернулся в сторону выхода, но вбежавшие в часовню люди комиссара заставили его попятиться назад.

– Вы понятия не имеете, кто я! Я подданный другой страны! Вы не имеете право! – настороженно произнес Патрик, отходя дальше, оглядываясь, ища пути отступления. – Мою неприкосновенность гарантировал правитель Иллинуи!

Джеймс выпрямился, достал из кармана медальон, протянул руку вперед, показывая его. Патрик ахнул и с ненавистью уставился на изображенную там эмблему. Воительница тоже узнала её, как и узнала сам медальон. Его Джеймс сорвал со своей шеи, бросая на пол в их первую ночь. Вот только в тот момент Эвелин не рассмотрела само изображение.

– Во́рон, – потрясенно произнесла она.

– Патрик Райт, вы арестованы по обвинению в убийствах и будете заточены под стражу до оглашения приговора, – четко проговорил Джеймс, приближаясь.

– Моя неприкосновенность… – пролепетал Патрик.

– Больше не действует, – холодно ответил Джеймс, а потом повернулся к людям комиссара и приказал: – Увести.

Больше его уже ничего не интересовало. Джеймс достал кинжал и освободил тело Эвелин от пут, помог подняться.

– Как ты? Очень больно? – зашептал Джеймс, блуждая обеспокоенным взглядом.

– Помоги Кассии, – попросила Эвелин, сгибаясь и растирая затекшие ноги, которые не хотели слушаться.

Джеймс поспешил к рыдающей девушке. Люди комиссара окружили Патрика и повели на выход. Бывший служитель Создателя не сопротивлялся, покорно шел, ненависть на его лице периодически сменялась ошеломлением. Он не мог поверить, что это происходит с ним, что его действительно куда-то ведут.

Эвелин увидела своё оружие, лежащим в углу, и поковыляла в ту сторону. Каждый новый шаг разгонял кровь, возвращая тело в нормальное состояние. Пока она была без сознания, Патрик ответственно подошел к поиску её кинжалов, всё забрал и свалил в кучу, даже из потайных мест. Там же валялся и меч, его воительница и забрала. Едва она схватилась за рукоять, по телу пробежала сладкая дрожь предвкушения. Эвелин быстрым шагом направилась к уходящим мужчинам.

– Отец Патрик, – позвала она, желая взглянуть в его глаза. Служитель обернулся. – У нас с вами незаконченное дело.

Эвелин одним резким движением пронзила мечом Патрика, а затем навалилась всем телом, стараясь вогнать клинок по самую рукоять. Его глаза испуганно уставились на неё, а затем служитель опустил голову вниз и посмотрел на воткнутый в тело меч. Патрик приоткрыл в ужасе рот и задержал дыхание, словно это могло остановить стремительно утекающую жизнь.

– Гори в аду, чудовище! – с ненавистью, сквозь зубы процедила Эвелин и рванула свой меч обратно, освобождая его из плена чужого тела.

Патрик упал лицом вниз. Под его телом растекалась лужа крови, на которую не мигая смотрели шокированные люди комиссара. Эвелин стояла, опустив меч, и старалась лишний раз не шевелиться. Нельзя было спровоцировать находившихся в оцепенении мужчин. Мало ли, что они решат сделать, подумав, что она представляет опасность.

– Эвен, – обреченно произнес Джеймс, подходя ближе, – что же ты наделала…

Эвелин понимала, что монетами не откупишься. Она убила человека, пусть даже мерзавца, на глазах у свидетелей, и сейчас уведут в тюрьму её. Но Эвелин не жалела. Если бы каким-то чудом, Патрик ожил, она снова бы убила его. Увидеть, как гаснет свет жизни в его глазах, само по себе было наградой.

Джеймс попросил одного из мужчин доставить Кассию к лекарям, остальным приказал забрать тело Патрика, а сам остался в часовне возле Эвелин, которая так и стояла, безучастно ожидая своей участи.

– Эвен, ты хоть понимаешь, сколько мне придётся писать объяснительных? – устало произнес он, садясь на ближайшую скамью.

Смысл его слов дошел до неё не сразу.

– Объяснительных? – переспросила она, приходя в себя от его странной фразы.

– Да. Объяснительных. Самое простое было его грохнуть! Но весь смысл-то как раз и был в том, чтобы взять живым…

– Живым, – медленно повторила Эвелин, смотря на него. Открывшаяся правда сжимала болью сердце. Как она и подозревала, всё было ложью. – Ты не служитель Создателя и никогда им не был, – сказала она. Джеймс поднял на неё взгляд и открыто посмотрел. Отвечать не стал. Всё и без слов было понятно.

Джеймс с самого начала всё знал и мог предотвратить столько смертей… Кассия чуть не погибла…

Эвелин вернулась к своим кинжалам, разложила их по местам, закрепила за спиной меч. Джеймс молча смотрел на неё, а когда воительница направилась на выход, догнал и схватил за руку.

– Давай поговорим.

Воительница вырвала свою руку и с силой оттолкнула его от себя.

– Нам не о чем с тобой говорить! Ты всё знал! Смотрел, как я расследую это дело, притворялся участливым и молчал! День за днем ходил в обитель, видел, как растут эти проклятые гвоздики, и ждал! – она эмоционально всплеснула руками. Предательский ком вдруг подкрался к горлу. Она понимала, что подступающие слезы были даже не из-за погибших… – Всё было ложью! Имя-то хоть настоящее? – со злой иронией спросила она.

– Имя настоящее, – спокойно ответил мужчина. – Меня зовут Джеймс Картер. Отряд «Вороны». Первый ранг.

Первый ранг… Самый высший в их отряде.

– Отлично! – а что ещё она могла сказать?

«Уж лучше море слез,

Чем океаны лжи».

В этот раз она бы выбрала второе. Лишь бы не было сейчас так больно от разочарования, которое стремительно сменялось отчаянием. Джеймс выполнил своё задание и теперь уедет. Больше его ничего не держало здесь. Вот и закончилась её красивая сказка о любви.

Её душа истекала кровью, и Эвелин шумно выдохнула. Наверное, Патрик всё-таки убил её здесь, в этом месте. И сейчас она заперта в своем персональном аду…

Она хотела уйти, но он изловчился и притянул её за талию, прижал к себе.

– Давай поговорим, – снова повторил он, а потом увидел след от удара Патрика на её голове. – Эвен! – испуганно воскликнул мужчина. – Ты ранена! Тебе нужно к лекарю! Идти сможешь?

– Какому лекарю?! Не драматизируй, – раздраженно отмахнулась она, на мгновение забывая про свою злость. – Да и если б не смогла идти, донес бы на руках до города, что ль?

– Сомневаешься? – серьезным, уверенным тоном спросил он.

Она взглянула в его глаза и поняла: донес бы. Улыбка против воли появилась на лице, и Эвелин поняла, что простила бы ему любую ложь, лишь бы он продолжал вот так держать её и так смотреть… Собственная глупость вырвалась смешком.

– Я такая влюбленная дура… – иронично произнесла Эвелин, поражаясь своим чувствам по отношению к этому мужчине.

– Не надо быть к себе столь критичной, – и хоть тон его был всё ещё серьезным, глаза засветились теплом и любовью.