Последний из рода Демидовых. Том II - Борис Ветров

Теперь, когда они стояли достаточно близко, я смог рассмотреть говорившего. Его лицо казалось слишком вытянутым, уши заострёнными, почти как у эльфа, а глаза заволокла чёрная, непроглядная тьма. Глупая, нелепая мысль посетила мою голову, я предположил, что передо мной тёмный эльф или как там их называли⁈

— Ты эльф? — я сам не поверил, что спросил это.

Тёмный рассмеялся от души, почти по-человечески:

— Эльфов не существуют! — снисходительно ответил он, — А я стою прямо перед тобой!

На конце фразы молния ударила в Тёмного, но он принял удар на «щит». Это было что-то энергетическое, призрачный шестигранный зонтик, пожирающий свет и электричество. На лице Тёмного застыла надменная ухмылка.

Раздался крик птицы, фамильяр напоминавший двуглавого орлана, спикировал на жрицу, которая после заклятья оказалась беззащитной, и схватил когтями диадему. Он моментально взмыл в небо и полетел вдоль вагонов, на одном из вагонов орлана ждал хозяин. Птица сбросила диадему и подхватила инквизитора под руки. Вместе они полетели прочь от вокзала.

Я про себя усмехнулся: самая слабая сторона оказалась в выигрыше! Ещё в своём мире я где-то слышал такую поговорку, или притчу или… это неважно: пока лев и тигр дерутся, умная обезьяна сидит на дереве и ждёт! Кажется, я только что увидел это мудрое изречение в действии.

Второй служитель Католической церкви запрыгнул на полудохлую кошку и тоже направился прочь, только в другую сторону.

Тёмные смотрели на меня и жрицу, не знаю, о чём они думали, но продолжать с ними драться мне не хотелось.

— Диадема улетает вон туда! — я указал в сторону, куда полетел орлан.

Они, не сговариваясь, повернулись в указанном направлении и запрыгнув на состав, побежали по крышам вагонов в указанном направлении.

Я же накинул ещё одно «скольжение» и побежал за инквизитором, который осваивал умение скакать на кошках. Они бежали прочь по рельсам, но не так быстро, как этого требовалось. Первой на меня обратила внимание кошка, она начала оборачиваться и шипеть, привлекая внимание своего хозяина. Полный лысоватый инквизитор испуганно озирался и в какой-то момент понял, что не уйдёт. Он отправил фамильяра в бой, на что я моментально отреагировал, выпустив сеть из антара. Кошка прыгнула и получила вбок сетку, сотканную из зеленоватого свечения. Я не хотел убивать фамильяра, лишь пленить и оставить инквизитора без защиты. Кошка зашипела, жалобно замяукала, и полетев кубарем, вся израненная упала на землю, прижатая антаром. Фамильяр жалобно завыл, путы причиняли ему боль, а в глазах инквизитора застыли слёзы:

— Я всё скажу, только отпустите Эджиро! Я вас умоляю! — он встал на колени.

Полный и невысокий европеец с зачёсанными через всю голову волосами, призванными хоть как-то, прикрыть лысину, явно не пользовался успехом у женщин. Ко всему прочему, инквизитор имел неприятное отталкивающее лицо с большим как картошка носом и блёклыми голубыми глазами, как у рыбы. Я был в ступоре и не понимал, что происходит, пока…

Кошка превратилась в худощавую чернокожую девушку лет двадцати пяти. От сбившегося дыхания на её груди часто вздымались бугорки чёрных как смоль сосков. Лишь глаза горели по-прежнему мертвенно-зелёным светом, придавая демонессе пикантности. Она не показалась мне красавицей, но служитель церкви на неё смотрел, как на богиню. Мне на миг стало жалко инквизитора.

— Я всё скажу! — повторил он, — Только отпустите Эджиро!

— Ладно. — ответил я, — Сделаю, как ты просишь!

Я убрал сеть от негритянки, она медленно, с достоинством поднялась и подошла к инквизитору и поцеловала его в губы. Поцелуй длился долго, демонесса согнула ножку в коленке и подняла её. Она, словно затравленный зверёк, взглянула на меня и прошептала своему хозяину:

— Я никогда тебя не забуду, Карлос.

Опять эти итальянские имена… Я скривился, мне была неприятна эта связь демона и человека, хотя я понимал этого Карлоса в обычной жизни ему ничего не светило.

Девушка закружилась, под ногами у неё раскинулась печать, и она вернулась в ад.

— Теперь говори! — потребовал я.

— Нас послал князь До… — его горло покраснело и моментально раздулось, сам инквизитор повалился на землю и схватился за горло, — клятва…

— Говори, мать твою! — заорал я на инквизитора, — Иначе я найду твою облезлую кошку прямо в аду и грохну её там! Поверь, я могу!

И Карлос поверил: в его глазах застыл страх не за свою жизнь, а за демонессу, что смогла ему заморочить голову. Он сделал над собой усилие и ещё раз попытался сказать:

— До…л…

Его горло окончательно раздулось, а глаза налились кровью и закатились, язык вывалился изо рта. Можно было догадаться, что на такие дела посылают людей, давших клятву верности… Я грязно выругался и зашагал обратно.

Когда я вновь оказался на восьмом пути, то по перрону бежали Герда вместе с Нохаем и старшим инквизитором Сойкиным. Были и другие сотрудниками инквизиции. Видел я и полицейских, которые нас не хотели пускать на территорию вокзала, последний факт меня заставил улыбнуться.

Жрица склонилась над обнажённым Ричардом и что-то шептала. На оборотня было страшно смотреть, всё его тело покрывали синие и фиолетовые синяки, челюсть явно была повреждена, а ноги переломаны. Сильвия наложила руки и начала лечение.

Герда подбежала ко мне и бросилась на шею, не придав значения тому, что я весь в крови.

— Я так переживала! А Нохай меня не пускал… это вы ему приказали, господин? — девушка состроила обиженную мордашку.

— Конечно, — устало ответил я.

— А я почему-то даже не удивлён! — жизнерадостно воскликнул Сойкин, — Клемент Аристархович, как вам удаётся всё время вляпываться вот в такие передряги?

Инквизитор обвёл взглядом маленькое побоище, устроенное нашими коллективными усилиями.

— Да, здесь почти ничего не произошло! — я попытался свести всё в шутку, но понимал, что этого у меня не получится, — Помимо кучи трупов, раскуроченного молниями асфальта и помятых и не подлежащих восстановлению вагонов, здесь считай, ничего и не случилось!

Инквизитор расплылся в хитром прищуре:

— По вам, граф, прекрасно видно, что здесь почти ничего не случилось!

Мы вместе рассмеялись, но почти сразу обернулись на возмущённые возгласы:

— Это он!

— Это тот, с мечом! Прикидывался, что музейный работник, а сам дрался как демон!

Заголосили наперебой двое полицейских, что стояли на рамке. Ехидная улыбка на лице Сойкина стала ещё шире:

— Как же так,