Последний из рода Демидовых. Том II - Борис Ветров
Я посмотрел на часы: времени оставалось минут пятнадцать, не больше. Нужно было что-то делать, и срочно.
— Господин полицейский, если мы опоздаем на поезд, то этот меч не смогут увидеть на ежегодной выставке в Национальном музее Рима! — я поднял указательный палец и возвёл его над головой. — А это один из главных экспонатов выставки. Министры культуры наших стран долго договаривались между собой, чтобы этот клинок отправился в Рим!
К нам ближе подошла Герда:
— Вы же не хотите, чтобы вами лично оказался недоволен сам министр культуры? Я могу позвонить ему прямо сейчас, — девушка прибавила в голосе акцента и достала телефон, демонстративно ища в нём нужный номер, на полицейского стало жалко смотреть, — Ну что? Мне звонить⁈ — с нажимом спросила Герда.
— Да это вообще не моя смена, — начал было полицейский, — я на подмену вышел…
— Боюсь, министру культуры будут неинтересны такие подробности! — вмешался в разговор Нохая, — А я, в свою очередь, выражу протест от Великой Монголии, так как мы стоит в очереди на этот клинок.
Полицейский побледнел, по лбу у него побежали капли пота, но вмешался его напарник:
— А документы у вас есть? Очень подозрительно выглядит, что вы перевозите столь ценную вещь втроём и без надлежащей охраны!
Я заулыбался, ещё бы, за эти документы я буквально полчаса назад отвалил маленькую горку наличности:
— Конечно, у нас есть документы! — я вынул из подмышки потёртую, истрёпанную кожаную папку для документов и положив её на столик. Осторожно достал только что напечатанные для нас Давидом Яковлевичем документы.
Передал их второму полицейскому, тот с умным видом погрузил в них глаза. Я же, тяжело вздохнув, уставился на висевшие напротив часы, оставалось семь минут. Наконец, полицейский оторвался от созерцания радужных печатей, авторитетных подписей и прочих деталей документа и вернул их мне.
— Документы в порядке, Коля, пропусти их.
— Извините! — с облегчением выдавил из себя первый полицейский и отошёл в сторону, давая мне спокойно пройти на вокзал.
Проходя мимо выхода из здания вокзала, заметил пятерых бахирщиков, тех самых, которые будут растерзаны волком. Они стояли полукругом возле окна и нервно ждали поезда. Мы же направились на третий этаж, выходить на перрон в компании Герды я не собирался. Встали возле окна, напротив которого как раз пролегал перрон восьмого пути. Поезд уже бежал по рельсам и сбавлял скорость. Ожидание вызывало беспокойство, я посмотрел на спутников, не я один нервничал.
Наконец, диспетчер объявил поезд:
— На путь номер восемь пребывает поезд Страсбург — Москва! Просьба всех встречающих пройти на перрон.
А потом всё повторилось, точь-в-точь как мы с Гердой и видели.
Но на этом представление не закончилось. Из первого вагона вышли ещё трое, один оказался одет в сутану священника. Чёрная одежда с накидкой на плечах и белым воротничком однозначно говорила о нём как о слуге Римской Католической церкви. Впереди шли два фамильяра.
Раскрылась дверь, и такая же троица вышла с последнего вагона, ещё один священник и два фамильяра. Ну это нам понятно, с этими мы дело имели… Хотя пока вмешиваться рано, посмотрим, на что способны наши гости.
Волк зарычал, припадая на передние лапы. Жрица начала что-то колдовать, диадема вновь загорелась. Пасмурное небо забурлило, отвечая на магию, заискрило молниями.
Позади жрицы появились люди, они держали какие-то устройства, напоминающие гарпуны для подводной охоты, а между ними висела сеть. Отличительной особенностью этой сети были маленькие коробочки. Жрица развернулась, но люди в чёрном не мешкали, они выстрелили первыми. Сеть расправилась, развернулась в воздухе, полетела в Сильвию Валентайн, путы обвили жрицу, сковали порукам и ногам. Диадема погасла, а сама блондинка не удержала равновесия и упала на перрон. Я тихо выругался:
— Опять подавители…
Я повернулся к Герде, девушка смотрела на меня:
— Ты вмешаешься⁈
Я взял меч, накинул два «скольжения», вылез в окно и с помощью «рывка» перепрыгнул на вагон.
Сильвию уже схватили и пытались снять диадему. Ричард развернулся и помчался выручать жрицу. Двое фамильяров вышил вперёд и приняли истинное обличие, преграждая путь Ричарду. Серая худая кошка почти не уступала размерами волку, только казалась слишком оголодавшей и злобной. Огромные кошачьи глаза горели зелёным огнём, не таким, как Болотная магия, а мертвенно-зелёным. Рядом с кошкой встал гуманоид, его голова сползла на грудь, руки и ноги бугрились перекаченными мышцами, и все были располосованы фиолетовыми венами, словно у пережравшего анаболиков культуриста. На спине возвышался двойной горб, впрочем, и на нём виднелись такие же уродливые мышцы.
Вторая пара фамильяров, тоже перекинулась. Одна тварь сразу взлетела, птица показалась мне знакомой. И точно, белоголовый орлан являлся символом США в моём мире, вот только у этой птички оказалось две башки. Второй фамильяр превратился в серого уродливого гоблина с приплюснутой башкой, торчащей нижней челюстью и слишком длинными руками, и такими же уродливо короткими ногами. Тварь передвигалась, опираясь на кулаки.
Двое в чёрном подбежали к жрице и пытались стянуть с неё диадему, Ричард рыкнул и двумя мощными прыжками оказался возле своей спутницы, одного из нападавших он перекусил напополам, второму оторвал голову резким ударом лапы.
Я оказался в десятке метров от жрицы и её волка. Фамильяры кружили вокруг, вот только это были ещё не все участники этой драмы.
Со стороны вокзала шли трое мужчин, они казались братьями, разница между которыми — год или два. Все трое имели одинаковый рост: чуть выше — метр восемьдесят, худощавое сложение, но не с дистрофичными плечами, а вполне мужскими. Чёрные костюмы сидели идеально, лакированная кожа на башмаках блестела в неярком освещении вокзала так, словно при свете полуденного солнца. Сами мужчины оказались смуглыми, не негры, скорее арабы. Образ дополняли коротко стриженные чёрные, завивающиеся в барашки волосы и чёрные глаза. Эти трое казались воплощение чёрного цвета, и я решил называть их про себя Тёмными.
Один из них вышел вперёд и сказал грубым низким голосом:
— Это не ваше! Отступитесь и останетесь живы.
Инквизитор обернулся к говорившему, усмехнулся и произнёс:
— Как ты смеешь угрожать слуге Господа нашего? — лицо служителя церкви исказила гримаса ярости, — Убейте их!
Гоблин кинулся первым. Размашистый удар уродливой лапы оказался перехвачен, более того, Тёмный намертво схватил руку гоблина и потянул чудовище на себя. Тварь нервно зафыркала, заверещала, потянула руку на себя и попыталась вырваться, всё оказалось тщетно.
Гоблин разозлился и прыгнул
