Дэн Браун - Инферно

– Я единственная, с кем он разговаривал, – сказала Сиена. – Ему известно только, что вчера ночью он очнулся у меня в больнице и его там пытались убить. Кроме того, у него были странные видения – трупы умерших от чумы, какая-то женщина с серебристыми волосами и амулетом со змеей… она говорила ему…

– Элизабет! – выпалил Феррис. – Доктор Элизабет Сински! Роберт, это она привлекла вас к нашему делу!

– Ну, если это она, – сказала Сиена, – надеюсь, вам известно, что она в беде. Мы видели ее привязанной в фургоне, полном каких-то военных… и вид одурманенный, как будто ей дали наркотик.

Феррис опустил голову и закрыл глаза. Веки у него были красные и распухшие.

– Что у вас с лицом? – спросила Сиена.

– Простите?

– С кожей. Похоже, вы чем-то заразились? Вы больны?

Феррис как будто даже опешил, и хотя вопрос Сиены был бестактен почти до грубости, Лэнгдон и сам хотел бы его задать. Учитывая, сколько раз за этот день упоминалась чума, вид этой воспаленной, в пузыриках кожи вызывал неприятные мысли.

– Я здоров, – сказал Феррис. – Все из-за проклятого гостиничного мыла. У меня жуткая аллергия на сою, а эти душистые итальянские мыла варят из соевого масла. Дурак, что не поинтересовался.

Сиена с облегчением выдохнула и слегка опустила плечи.

– Слава Богу, что вы его не ели. Контактный дерматит пострашней анафилактического шока.

Все трое смущенно засмеялись.

– Скажите, – продолжала Сиена, – имя Бертран Зобрист вам что-нибудь говорит?

Феррис замер, как будто встретился лицом к лицу с трехглавым Дьяволом.

– Мы думаем, что нашли сейчас его послание, – сказала Сиена. – Оно, похоже, указывает на какое-то место в Венеции. Как по-вашему, может такое быть?

Глаза у Ферриса расширились.

– Черт возьми, да! Конечно! Куда оно указывает?

Сиена вздохнула, явно намереваясь рассказать о спиральном стихотворении, которое они обнаружили в маске, но Лэнгдон машинально остановил ее, положив ладонь ей на руку. Этот человек определенно казался союзником, но после сегодняшних событий инстинкт подсказывал Лэнгдону, что доверять нельзя никому. Кроме того, галстук Ферриса показался ему знакомым – не этого ли человека он видел молящимся в маленькой церкви Санта-Маргерита-де-Черки, где Данте сочетался браком? Он следил за нами?

– Как вы нас здесь нашли? – резко спросил Лэнгдон.

Феррис опять удивился тому, что Лэнгдон ничего не помнит.

– Роберт, вчера вечером вы позвонили мне и сказали, что у вас назначена встреча с директором музея Иньяцио Бузони. И пропали. Больше не появились. Я услышал, что Бузони найден мертвым, и забеспокоился. Я тут все утро вас искал. Увидел, что у палаццо Веккьо собралась полиция, и, пока выяснял причину, случайно увидел, как вы украдкой выходите из маленькой двери вместе с… – Он взглянул на Сиену, видимо, забыв имя.

– Сиеной Брукс, – подсказала она.

– Простите… с доктором Брукс. И пошел за вами, узнать, какого черта вы здесь делаете.

– Это вас я видел молящимся в церкви Черки?

– Да! Я пытался понять, что вы затеяли, но без толку. Из церкви вы вышли так, как будто торопились по важному делу, и я пошел за вами. Потом вы пробрались в баптистерий. Я решил, что пора с вами объясниться. Заплатил служителю, чтобы пустил меня на минутку, побыть здесь одному.

– Неосторожно с вашей стороны, – заметил Лэнгдон. – Если думали, что теперь я против вас.

Феррис покачал головой.

– У меня было чувство, что вы не можете так поступить. Профессор Роберт Лэнгдон. Я понимал: должно быть какое-то другое объяснение. Но амнезия? Невероятно. Мне бы и в голову не пришло.

Он опять нервно почесал шею.

– Слушайте, мне дали всего пять минут. Нам надо выйти, сейчас же. Если я вас нашел, то могут найти и те, кто хочет вас убить. Тут происходит много такого, о чем вы не имеете представления. Нам надо в Венецию. Немедленно. Главное – как выбраться из Флоренции незаметно. Люди, которые захватили доктора Сински… и охотятся за вами… у них глаза повсюду. – Он показал на дверь.

Лэнгдон не спешил соглашаться, чувствуя, что может получить сейчас кое-какие ответы.

– Кто эти люди в черном? Почему они хотят меня убить?

– Долгая история, – сказал Феррис. – Объясню по дороге.

Лэнгдон нахмурился. Ответ его не устроил. Он сделал знак Сиене, отвел ее в сторонку и тихо спросил:

– Вы ему верите? Что вы думаете?

Сиена посмотрела на него так, как будто ее спрашивал ненормальный.

– Что я думаю? Я думаю, что он из Всемирной организации здравоохранения. Что для нас это самая верная возможность выяснить, что происходит.

– А сыпь?

Сиена пожала плечами:

– Он же сказал – тяжелый контактный дерматит.

– А если он сказал неправду? – прошептал Лэнгдон. – Если это что-то другое?

– Другое? – Она посмотрела на него с удивлением. – Роберт, у него не чума, если вы об этом. Господи спаси, он врач. Если бы у него была смертельная болезнь и он знал, что заразен, у него хватило бы рассудка не ходить по городу, заражая всех подряд.

– А если он не понял, что это чума?

Сиена поджала губы и на секунду задумалась.

– Тогда, боюсь, и вам, и мне крышка – а также всем вокруг.

– Знаете, вы могли бы помягче с пациентом.

– Предпочитаю откровенность. – Она вручила ему прозрачный пакет с маской. – Несите нашего маленького друга.

Когда они вернулись к доктору Феррису, он как раз заканчивал тихий разговор по телефону.

– Позвонил моему водителю, – сообщил он. – Будет ждать нас снаружи в… – Он смолк, уставясь на мертвое лицо Данте Алигьери в руке у Лэнгдона. – Черт! – Он даже отпрянул. – Это еще что такое?

– Долгая история, – отозвался Лэнгдон. – Объясню по дороге.

Глава 60

Нью-йоркский издатель Джонас Фокман проснулся дома от звонка служебного телефона. Он повернулся на бок и посмотрел на часы: 4.28 утра.

В издательском мире внезапные ночные тревоги так же редки, как внезапный успех книги. Раздосадованный, он слез с кровати и пошел по коридору в кабинет.

– Алло? – раздался в трубке знакомый низкий баритон. – Джонас, слава Богу, вы дома. Это Роберт. Я вас не разбудил?

– Конечно, разбудили! Сейчас четыре утра!

– Извините. Я в Европе.

В Гарварде не объясняют про часовые пояса?

– Джонас, у меня неприятности, мне нужна помощь. – В голосе Лэнгдона слышалось волнение. – Речь о вашей корпоративной карточке NetJet.

– NetJet? – Фокман иронически рассмеялся. – Роберт, мы издатели. У нас нет доли в частной авиакомпании.

– Мой друг, мы оба знаем, что вы врете.

Фокман вздохнул.

– Хорошо. Выразимся иначе. Для автора кирпичей по истории религии у нас нет доступа к частным самолетам. Если соберетесь написать «Пятьдесят оттенков иконографии», тогда поговорим.