Дэниел Худ - Волшебство для короля

«Мастер, позволь мне лететь!» — время от времени канючил уродец.

«Потерпи, — уговаривал Лайам. — Ты вызываешь ажиотаж. Начнется паника, давка, затопчут уйму народа… Нишкни!»

Они выбрались из толпы. Гвардейцы тотчас же перестроились, пятеро пошли впереди охраняемой пары, пятеро — сзади. За все время пути к пристаням мальчик заговорил лишь однажды.

— Это правда, что вы спрыгнули с Лестницы? — Лайам поморщился.

— Правда, но будь на то моя воля, я бы этого делать не стал.

Мальчик кивнул. В конце долины Монаршая делалась шире. Там стояло множество барок. Сын Катилины выбрал одну и приказал гребцам отправляться. Властным и все же в какой-то мере радушным жестом он предложил Лайаму занять мягкое сиденье на носу.

— Боюсь, на этой посудине нет ничего, что могло бы скрасить дорогу, господин Ренфорд, однако в доме отца вы не будете испытывать никаких неудобств.

Лайам пробормотал что-то вежливое, потом откинулся на подушки и полуприкрыл глаза. Фануил перебрался к нему на колени.

«Мастер, ты арестован?»

«Вроде того. Ты тоже, кстати. Катилина — человек осмотрительный».

«Он сказал, что ты образец мужества и отваги…»

«Ну, в проницательности ему отказать безусловно нельзя!»

Лайам снисходительно усмехнулся, однако в нем шевельнулось нечто похожее на раздражение. Катилина походя обласкал его и… отослал прочь! Словно он, Лайам, — слуга, хорошо выполнивший какое-то мелкое поручение! «А, в конце концов, кто ты такой? Ты и вправду слуга, ты обычный посыльный, а не лорд или, допустим, пацифик. Свое дело ты сделал, чего же тебе еще? Конечно, любой лакей может рассчитывать на чаевые, но размер их зависит от щедрости господина. А господин оказался в данном случае скуповат. Зато со всей этой круговертью покончено!» Покончено, твердил он себе, однако не ощущал ожидаемого подъема, ему не верилось, что это действительно так.

И все же солнышко пригревало, а подушки были такие мягкие, что Лайам невольно повеселел и позволил себе улыбнуться.

Барка причалила к главной пристани города, к которой спускался Королевский распадок. Дом Катилины — роскошный большой особняк — располагался в квартале от ограды дворца. Юный принц ввел гостя в просторные апартаменты. Лайам заметил, что столько комнат ему ни к чему.

— Нет-нет, — возразил мальчик, — так распорядился отец. Сейчас придут слуги, согреют воду и подадут обед. Быть может, у вас есть еще какие-нибудь желания?

Их слишком много. Лайам махнул рукой.

— Благодарю, милорд. Мне ничего особенного не нужно. Разве что… если это возможно… пусть принесут немного сырого мяса — для моего малыша..

Он покосился на Фануила — тот уже оккупировал кровать с балдахином и по-кошачьи когтил одеяло.

— И какую-нибудь развлекательную книжонку, а также бумагу, перо. Полагаю, я проведу здесь какое-то время?

— Да… скорее всего. Отцу непременно захочется побеседовать с вами, но у него сегодня хлопотный день. Я отдам надлежащие распоряжения.

Принц, поклонившись, ушел.

Вскоре явились слуги, сопровождаемые властным домоправителем. Почтенный муж отдавал им распоряжения с таким видом, словно в комнатах не было никого. Он явно отказывался обращать внимание на татуированного чумазого проходимца и крылатую тварь. Когда все было готово, домоправитель хлопнул в ладоши и встал в дверях, внимательно оглядывая своих подчиненных, словно боялся кого-нибудь недосчитаться. Наконец все ушли.

В ванной комнате, выложенной кафельной плиткой, Лайам нашел два медных чана с горячей водой. Он сперва отмывался в том, что побольше, пока вода там не потемнела от грязи, чернил и крови, а потом долго отмокал во втором. Затем Лайам погляделся в карманное зеркальце и обнаружил, что бледные следы молний на лице все же остались. Как и на голове, но та уже поросла жесткой щетинкой.

«Вот ведь беда!»

— Ну, что скажешь? — поинтересовался он у дракончика, накинув халат и подсаживаясь к столу. — Легкий след от рисунка совсем не заметен, а?

Фануил вынул мордочку из миски с сырой бараниной.

«Квестор Казотта этого не одобрит».

— Одобрит-одобрит. Если, конечно, она уважает и ценит меня!

«Такое не может нравиться. Кое-кто полагает, что ты выглядишь непрезентабельно».

Где он подцепил это словечко? Уж не у принца ли Цеста? Опять, значит, подслушивал… мелкий наглец!

— Ну, думаю, твой кое-кто говорил совсем о другом. Боюсь, он имел в виду, что ты мне не пара.

Стол был уставлен целой прорвой еды. Блюдо с холодным мясом, гора всяких фруктов, три круга сыра, сушеная рыба, корзинка со свежей выпечкой, но… Лайам вдруг обнаружил, что у него совершенно пропал аппетит. Он встал со стула и потащился к кровати.

— В том смысле, что вы, драконы, и с виду-то не очень приглядны, а уж о репутации вашей не стоит и поминать…

Одеяло было удивительно мягким.

«Ты шутишь?»

Лайам кивнул, потянулся, потом расслабился и, издав вздох наслаждения, свернулся калачиком.

«Ну конечно шучу…»

19

Проснулся он очень нескоро. Вокруг было темно. Пока он спал, кто-то заботливо задернул прикроватные занавески. Лайам отодвинул их и обнаружил, что слуги успели также развести огонь в огромном камине, убрать со стола блюда с недоеденной снедью и разложить на стульях отглаженную одежду — новую, ибо старую куда-то девали. Он накинул халат и заглянул в ванную комнату — там было пусто. Подручные сурового домоправителя умудрились утащить и оба чана с грязной водой. «На цыпочках, чтобы не разбудить важного господина! Как это мило с их стороны!» Лайам зевнул.

«Фануил!»

«Я в малой гостиной, мастер».

В малой? Тут, значит, есть и большая? Лайам не стал заострять на этом внимания, ибо ногам его сделалось холодно. Кафельный пол был ледяным, а туфли, к которым он уже вроде бы попривык, исчезли вместе с грязной одеждой. Тут до него донесся приближающийся топот копыт.

«Что происходит?»

«Это гвардейцы. Кавалерийский отряд. Они тут все время крутятся — то приезжают, то уезжают».

Потоптавшись по спальне, Лайам наконец обнаружил шлепанцы с меховой оторочкой и пошел бродить по темным покоям, разыскивая своего фамильяра. Тот посиживал на подоконнике в продолговатой и пышно обставленной комнате — с пухлыми низенькими диванчиками и такими же креслицами. Окна малой гостиной выходили во внутренний двор, озаренный огнями множества факелов.

Лайам подсел к дракончику. Внизу тяжело шевелились конники в алых плащах. Один из них, видимо старший, нагнулся и подал стоящему на крыльце Катилине какой-то пакет. Лайам тихонько поднял задвижку и отворил окно. В гостиную хлынул холодный ветер, вместе с ним прилетели слова: