Дэниел Худ - Волшебство для короля

«Да. Однако миротворцам досталось. С тобой все в порядке?»

«Более-менее. Оставайся на месте. Жди».

— …но все обошлось.

Принц оглянулся.

— Благодарю, господин Ренфорд. Я это учту. — Они уже продвигались гуськом по длинному, уходящему вверх коридору. Принц Цест, ускорив шаг, вышел наружу первым, его тут же окружили дюжие малые — окровавленные и в синяках. Однако их боевой запал не угас; увидев бедственное положение своей начальницы, стражники подтянулись, готовые броситься ей на помощь. Уорден суровым взглядом охладила этот порыв.

— Со мной все в порядке, — сказала она, морщась от боли и поддерживая искалеченную руку другой. — Это принц Цест. Повинуйтесь его приказам.

Цест велел миротворцам окружить четверых пленников, и вся группа пошла через ельник.

«Мастер, ты арестован?»

«Пустое, — откликнулся Лайам. — Лети следом за нами, но старайся держаться в тени».

Жрец, дежуривший возле арки, низко поклонился Цесту и присоединился к маленькому отряду. По мере приближения к подиуму толпа становилась все гуще. Паломники сторонились нехотя, перешептывались, ворчали, наконец в десяти ярдах от цели отряд прочно застрял. Цест протиснулся к оцеплению и вернулся с гвардейцами в алых плащах, сумевшими в короткое время расчистить дорогу. Миротворцев увели в сторону, остальные прошли к самому скромному из разбитых подле церемониальной площадки шатров.

«Относительно скромному», — подумал Лайам, оглядываясь. Парусиновый купол поддерживали двадцати футовые гладкие жерди, пол устилали дорогие ковры, четыре жаровни тщетно пытались обогреть огромный объем.

В шатре находились два воина в блестящих серебряных панцирях, седовласый быкоподобный мужчина в коричневом одеянии — очевидно, иерарх храма Раздора — и еще один человек. Невысокий, хрупкий, очень похожий на юного Цеста и превосходящий того в росте всего лишь на дюйм. Если бы не сильная проседь в его коротко стриженных волосах, он вполне мог бы сойти за старшего брата мальчишки.

— Публий! — воскликнул Северн. — Я раскрыл заговор против короны!

Принц казны поднял руку, призывая к молчанию, жестом подозвал сына и заговорил с ним вполголоса. Через минуту разговор был закончен. Катилина в раздумье замер. Возможно, что-то в рассказе Цеста и удивило его, однако лицо сановника оставалось невозмутимым.

— Публий! Право же, это безумие! — Катилина поднял глаза. Голос его оказался на удивление низким.

— Капитан, предложите лорду Северну помолчать. Если он не уймется, заткните ему глотку.

Воин, к которому он обратился, опешил и остался стоять как стоял. Катилина подвигал бровями.

— Вы плохо слышите, капитан? Этот человек обвиняется в святотатстве и государственной измене.

Капитан, помедлив, двинулся к Северну и встал рядом с ним. Тот попытался испепелить его взглядом, но воин застыл на месте, глядя в одну точку и словно бы превратившись в серебряное изваяние. Через какое-то время Северн опустил глаза и насупился. На лбу его засверкали капельки пота.

Катилина жестом пригласил Лайама подойти. Взоры присутствующих устремились к ним, однако принц казны вел себя так, будто вокруг не было ни души.

— Панацея у вас?

— Она рядом, милорд. Я могу заполучить ее в любое мгновение.

— Сделайте это.

Принц казны отвернулся и подозвал к себе Уорден. Та двигалась очень медленно, к обычной бледности ее щек примешался нездоровый зеленоватый оттенок. Катилина заметил это. Он сам подал раненой складной стул и велел сыну принести стаканчик вина. Цест со всех ног бросился исполнять приказание, а Катилина с Уорден принялись что-то между собой обсуждать.

Лайам замешкался, не зная, как поступить. Кроме того, он был несколько разочарован. Где всенародное ликование, где фанфары, где изъявления благодарности, наконец? Все только шушукаются и друг на друга косятся — у победы, добытой ценой неимоверных усилий, слишком уж будничное лицо. «Так всегда и бывает, а то ты не знал?» Лайам вздохнул.

«Фануил! Ты видел, куда я вошел?»

«Да, мастер».

«Сейчас я выйду, спускайся».

Он огляделся, соображая, кому бы сказать о своих намерениях, потом пожал плечами и направился к занавеске, закрывающей вход. Никто не остановил его, лишь рядом стоявший жрец словно бы забеспокоился и переступил с ноги на ногу.

— Не тревожься, добрый наставник, — сказал ему Лайам. — Я не сбегу.

Тот улыбнулся, сделав рукой знак, что, мол, нисколько не сомневается в своем подопечном. Лайам откинул легкую ткань и выбрался из шатра.

Фануил, несмотря на свои миниатюрные формы, выглядел как настоящий дракон, а в небесах его истинные размеры определить было трудно. Толпа взволнованно закричала, гвардейцы задрали головы, не зная, что предпринять.

— Это ко мне, — сказал охранникам Лайам, те очумело уставились на него и только охнули, когда крылатая тварь как ни в чем не бывало опустилась на руку вышедшего из шатра человека.

«Ну у нас с тобой и видок!»

«Мастер, мы и вправду в порядке?»

«В абсолютном, — заверил Лайам, запихивая малыша под куртку и возвращаясь в шатер. — По крайней мере, мне хочется так полагать».

Разматывая на ходу шнурок, он направился к Катилине.

— Милорд, — флакон в его руке тускло сверкнул, — вот Монаршая Панацея.

Принц казны оторвался от беседы с Уорден, встал с ковра, на котором сидел, и посмотрел подошедшему прямо в глаза. Потом он низко склонился и принял реликвию.

— Мы бесконечно вам благодарны, господин Ренфорд. Я, король, вся страна. Вы с честью исполнили свой долг, явив собой образец недюжинного мужества и отваги. А теперь не дозволите ли вы моему сыну проводить вас в мой дом? Там вы сможете отдохнуть и прийти в себя после перенесенных невзгод. Цест, возьми десяток гвардейцев!

Просьба по сути являлась приказом. Катилина, не дожидаясь ответа, вновь сел на ковер, чтобы вернуться к прерванному разговору.

— Сделаем все без лишнего шума, — расслышал Лайам, кланяясь сановной спине. Помедлив секунду, он побрел к выходу следом за Цестом. «М-да, это не очень походит на триумфальное величание. Впрочем, чего-то большего от них вряд ли дождешься». Тут ему на глаза попался лорд Северн.

— Ба, господин камергер, — сказал Лайам, приостанавливаясь, — неужто здесь жарко? Что-то вы взмокли, как я погляжу?

Лорд ожег насмешника ненавидящим взглядом. Лайам ухмыльнулся и покинул шатер.

Десяток гвардейцев были хорошим подспорьем. Толпа паломников почтительно раздавалась при виде алых плащей.

Лайам спрятал фамильяра под мышкой, придерживая полу куртки свободной рукой. Показывать его всем и каждому безусловно не стоило.