Астрофобия - Влада Ольховская
Для того, чтобы все наладить, вызвали команду медиков, и вот тогда Мира поняла, кто за всем стоит. Нет, Кети не призналась напрямую – хотя следовало бы! Но она заметно нервничала, шарахалась от любого движения Гюрзы, она часто моргала, чтобы скрыть слезы, и то и дело посматривала на дежуривших поблизости кочевников.
Вот, значит, как… Следовало ожидать. Ну а что они могли сделать? И что Мира могла сделать? Ответ тут напрашивался только один: убить единственную свидетельницу. Мира бы на такое никогда не пошла, а вот то, что подобный вариант не предложил Гюрза, заставляло задуматься: такой ли он монстр, каким его объявили?
Он, скорее всего, тоже все понял, но пока не обратил на Кети внимания, у него были проблемы посерьезнее. Очень скоро «Виа Феррата» подлетела достаточно близко, и поджидающие их титаны стали видны невооруженным глазом.
Они были большими и маленькими одновременно. Маленькими – потому что с такого расстояния и черная дыра, и магнетар казались искристыми точками, такими, каким Солнце предстает в небесах Земли. Большими – потому что их сияние все равно разлеталось на грандиозные расстояния… как и их власть.
Мире не хотелось даже представлять, что будет, когда два горизонта событий соприкоснутся.
Зрелище, открывшееся впереди, завораживало всех – кроме Гюрзы. Он как раз на обзорный экран не смотрел, он был сосредоточен на показаниях компьютера. Его интересовали не только данные, полученные от дронов и истребителя, он то и дело открывал инвентарные списки, запрашивал в архиве технические паспорта оборудования… Он думал. Похоже, он отнесся к сделке серьезно.
Вот только Мира не представляла, способен ли он вообще что-то предпринять. В лучшие времена мог бы, но теперь медицинский сканер выдает, что температура тела уже достигла тридцати восьми с половиной градусов и продолжает расти, анализ крови указывает на сильнейшее воспаление где-то внутри, сердце, едва оправившееся после того приступа, бьется слишком быстро… Уже сейчас быстро, а дальше что будет?
Мира прекрасно помнила, как он говорил, что ему в таком состоянии даже думать нельзя, желательно проваляться недели две в коме. Плохо, что этих двух недель у них больше нет… Мира пожалела бы, что сдала его адмиралу, если бы не обнаружила его в плену у Барреттов. Получается, у Гюрзы были свои личные Сцилла и Харибда… иронично.
Кети возилась рядом с ним, смешивая коктейль препаратов для новой капельницы. Она старалась держаться подальше от Гюрзы, пока это возможно. Мира улучила момент, чтобы приблизиться к ней – улыбаясь так, чтобы со стороны они смотрелись подругами. При этом она шепнула Кети на ухо:
– Ты ведь понимаешь, что не только он может тебя убить? Я тоже могу, если очень надо будет.
– Я даже понимаю, как вы спеться умудрились, – мрачно отозвалась Кети. – Кочевники знают про вашу связь!
– И что? Это тебя бессмертной делает?
Отвечать Кети на этот раз не стала, но намек явно поняла.
От Гюрзы ожидали быстрых и понятных ответов, это чувствовалось. «Налево, потом направо и дальше вдоль вон той звезды!», такое вот. Но он молчал, он вообще не обращал внимания на окружающих. Напряжение нарастало, однако серийного убийцу это не волновало. Если он и отвлекался, то только на показания медицинского сканера, что-то говорил врачам и возвращался к работе.
Адмирал и ее помощники еще могли с таким смириться. Да, им это не нравилось, но они сохраняли спокойствие. А вот кочевники нервничали все больше – настолько, что в какой-то момент Отто Барретт, прекрасно знавший своих детей, выставил их вон из командного пункта.
Мира воспользовалась моментом, когда никто не обращал на нее внимания, чтобы уйти в технический коридор – небольшое пространство, обустроенное в стенах для ремонтников.
Ничего толкового тут сделать было нельзя, кроме одного: подслушать разговор кочевников, покинувших зал. Если бы они предпочли благоразумно молчать, Мира бы ничего не добилась. Однако она прекрасно знала: ни интеллект, ни эмоции промолчать им не дадут, на такое в их семейке разве что Сатурио был способен, но к чему это его привело?
Поболтать решили Анти́фо и Бруция – именно они дежурили последними. Отто Барретт, конечно, тоже хорош… как можно было объединить самых агрессивных из своих детей?
– Я не могу, я просто не могу… – рычала Бруция. – Он издевается над нами! Ты видел, как он на меня смотрел?
Гюрза на нее ни разу не взглянул, в этом Мира готова была поклясться. Но кочевница в истине и не нуждалась, ее воображение рисовало ту правду, которая ей больше нравилась.
– Не понимаю, как отец пошел на это, – признал Антифо.
– Ты же сам видел, что в небе зависло! Никто не может придумать, как это обойти…
– А он, думаешь, сможет?
– Конечно! – уверенно ответила Бруция, немало удивив Миру. Впрочем, очень скоро выяснилось, что ничего странного в такой вере в Гюрзу нет: – Он же мутант, ты разве не понял? Не такой, как мы, но у него явно что-то с мозгами, он так и победил Сатурио! Да и медицинский сканер видел, что показывает? Там явно какая-то мутация!
– Мутация или нет, он не должен уйти безнаказанным! И плевать мне, что он там может!
– Так все будет!
Бруция и это произнесла без тени сомнений. Мира насторожилась еще больше, прильнула к ближайшей решетке, чтобы ничего не упустить.
– Думаешь, успеем его перехватить? – засомневался Антифо. – Отец будет недоволен…
– Наоборот! Отец это уже разрешил. Он-то ничего сделать не может, потому что у него договор с той старухой… Но нам он все позволит! Мутант не сможет сопротивляться, мы закончим дело быстро, а потом отец разберется со всем остальным…
От того, что именно кочевники называли Гюрзу мутантом, становилось смешно, от всего остального – нет.
Похоже, Отто Барретт и правда готов был предоставить Гюрзе возможность спасти станцию – но не больше. Когда все будет кончено, убийца ослабнет, его состояние уже заметно ухудшается. Он не сможет сопротивляться, и дежурные кочевники покончат с ним за пару минут.
И ведь им действительно за это ничего не будет! Отто скажет, что не знал о готовящемся нападении, и извинится. Адмирал покричит на них, потому что не кричать нельзя, и все сделают вид, что это допустимое наказание. Что еще она может? Барретты – это не коллектив, это единый организм, а станция не должна лишиться всего отдела полиции сразу. Ошибку допустил уже тот, кто выбрал их для такой работы, станции оставалось лишь справляться с последствиями чужой глупости.
Ну а самым паршивым было то, что по-настоящему защитить Гюрзу хотела разве что Мира. Остальные не перестанут желать его смерти, даже если он найдет путь, спасающий их шкуры. Да и Мире не следовало за него заступаться, но она не могла иначе. Не важно, чудовище он или нет, они не лучше, если допустят такую подлость! Подлость похожа на плесень: впусти ее в свой дом – и она постепенно займет все вокруг.
Так что Мире оставалось надеяться лишь на себя… даже зная, что она остановить кочевников точно не сможет.
* * *
Рино с самого начала считал, что это большая ошибка. Как можно дать тому, кто развлекался массовыми убийствами, доступ… к массовому убийству? Да еще и в момент, когда его поймали кочевники!
Гюрза знает, что он обречен, он загнан в угол. Так почему бы не побаловать себя напоследок возможностью убить всех без исключения? Чем адмирал только думала! Да и Мира хороша, совсем зациклилась на этом психе…
Взывать к их разуму Рино не собирался, знал, что это бесполезно. Гюрза оказался в очень выгодном положении: он предложил решение в момент, когда ни у кого другого решения не было. Так что теперь его оставили в покое все – и адмирал, и ее помощники, даже Отто Баррет, вон, делает вид, будто он так все и задумывал! В такой ситуации возможно лишь одно: следить за психом очень внимательно, не упустить момент, когда он начнет готовить для станции смертельную ловушку, и попытаться его остановить.
К счастью, все условия для этого у Рино были. Даже если бы
