Практичное брутто, волшебное нетто - Юрий Павлович Валин
Ал зажмурилась, ее взяли за локоть и подтолкнули вперед. На миг по щекам словно мазнуло липкой и теплой паутиной…
— Все, открывай глаза. А то я и сама мало что вижу, — озабоченно прошептала Тиффани.
Девушки свернули за дом. У обрыва густая осенняя тьма оказалась прозрачнее. Внизу серебрился стылым живым зеркалом широкий плес Кедры, ветер вольно гулял вдоль берега, унося в провалы обрывов листву засыпающих деревьев. В тенях луны и черноты склонов парящие листочки тускло сияли, словно чешуйки мифического потемневшего золота.
— Ой, сдует! — испугалась легковесная конторщица.
Ал взяла ее за руку и даже сквозь две перчатки почувствовала, как холодны пальцы приказчицы.
— Прости, надеюсь, это ненадолго. Оставайся здесь, под уступом, тут не так дует. А может, он и вообще ушел? — с внезапной надеждой прошептала леди Нооби.
Может, и правда, ушел. Аллиотейя так и не поняла, что, собственно, надлежит сказать в лицо Себастио. В сагах подобные ситуации вроде бы случались, но детально опереться практически не на что: там или дарили поцелуй страсти, или бросали слова вечного проклятья. И то и иное казалось сейчас не совсем уместным. Никаких признаков страсти, даже жиденькой, леди Нооби в себе не отмечала, следовательно, поцелуй пока исключался. Проклятье? Каждый поэт, даже начинающий, знает, что достойное серьезного случая, нетривиальное проклятье сочинить сложно. Достоин ли Себастио Лино, неудачник-отравитель, полноценных проклятий? Неизвестно.
«Определимся уже по месту якорной стоянки» — по-морскому решила опытная путешественница и принялась подниматься по едва заметной тропинке.
На прогалине у южного утеса дуло зверски. Ал сразу приметила согбенную, старающуюся спрятаться от пронизывающих порывов фигуру. Ветер рвал темный длинный плащ, обвивал широкие полы вокруг длинных и стройных капитанских ног. Все как в мечтах. Но настроение вовсе не то.
Лорд Лино кинулся навстречу:
— Ты пришла! Наконец-то! Я уже отчаялся…
Ветер-насмешник уносил частицы слов, но понять смысл восторгов вполне удавалось. Лицо Себастио сияло. И эти слезы — от ветра ли, от глубокого ли чувства, ему шли… Как же неправдоподобно красив…
Лорд Лино упал на колено, порывисто схватил руку девушки и припал губами к запястью, затянутому в черную кожу.
— Наконец-то! О, сколько дней, сколько ночей и вечеров я ждал этого мига! Ты пришла!
Ал подумала, что ветер вполне уместно раздувает по камню ее собственный плащ, эффектно рвет подол платья, и вишневая парча — пусть и потерявшая во тьме существенную часть своего дивного насыщенного цвета — но все равно почти королевская — сурово горит в дрожащем лунном свете. Что ж, нижняя часть леди Нооби в полном порядке, верхняя слегка тормозит. Пора окончательно отдать швартовы…
…— Я ждал, ждал и думал… — лепетал капитан, и злой веселый ветер, разбивал эту ложь о близкую скалу.
— Так откуда герцог узнал о нас с вами? — спросила Ал у ветра, вырывая ладонь от лобзающих уст.
— О, я объясню! Я все объясню, дорогая! Я был вынужден открыть правду, пригрозить отцу. Когда я узнал о стоящих за твоей спиной высоких покровителях в Глоре, я прозрел и немедленно потребовал у отца оставить тебя в покое. Если бы ты, моя любовь, была с самого начала до конца откровенна со мной…
В этом месте Ал не совсем поняла о чем речь, но красавец так откровенно врал, что было даже обидно. Вот как можно было ему хоть на мгновение доверять⁈
— Что ж, теперь я буду откровенна, — морщась, пообещала леди Нооби.
— Да! Да, дорогая! Мы поклялись доверять друг другу. Уверяю, в Глоре не будут разочарованы…
Капитанское бесконечное «ты», «тебя», «дорогая» невыносимо резало слух. Говорил ли он так раньше? Демоны его знают. И вообще какой-то сущий бред несет. Может, пьян? Прихватил с собой фляжку для согреву и пожалуйста.
Ал осознала, что вообще не желает разбираться, пьян ли он, сошел с ума или просто глуп. Ведь даже не пытается отрицать, что все разболтал своему незаконному папаше.
…— Молю, прости меня! О, Аллиотейя, если бы твое благородное сердце только ведало… Умоляю, свидетельствуй на суде в мою пользу. Стоит тебе сказать слово… Одно единственное слово!.. Я отслужу Глору, мы уедем из проклятой Дюоссы. Отец обещал дать корабль и денег. Я сделаю тебя счастливейшей из женщин… — Себастио ухватил левую длань возлюбленной и принялся покрывать поцелуями. Поцелуями стопроцентно и патентовано страстными — любая конторщица проверит на счетах и подтвердит.
— Полагаю, в данное мгновение вам уместнее преклонить оба колена, — молвила девушка, напрягаясь.
Вот с этим благородный капитан не замедлил, ловко подстелив полу плаща, рухнул на оба колена и продолжил чмокать руку возлюбленной.
Страсть… Она ведь разной случается. Иной человек страстно хочет спастись и вымолвить прощение, заполучить деньги и спокойную жизнь, другой, ослепнув от любви и страсти, пылает всем своим большим и больным сердцем. Страсть скрепляют пролитой кровью, иной раз замок страсти возносится на зыбком песке. Всякое бывает. Но не бывает страсти, воздвигнутой на брезгливости. Хотя и такое не исключено. Иной раз просто ужаснешься — неужели вот ЭТО я и любила⁈ Стукнуть хорошенько, размазать, отскрести с пола и навсегда забыть.
Аллиотейя Нооби стукнула. Надо полагать, это был не порыв страсти, а вполне подготовленный и осмысленный поступок, ибо целила Ал определенно в нос. Там, говорят, больнее. Увы, как часто наши желания расходятся с нашими возможностями!
По носу Ал не попала, крепко сжатый кулак угодил куда-то в глаз. Коленопреклоненный лорд Лино с удивительной для столь крепкого мужчины готовностью рухнул на спину и замер недвижимым. Аллиотейя повернулась и пошла прочь.
Ветер воюще хохотал и обвивал бархатом плаща ноги девушки, пьяно качалось под обрывами необъятное блюдо посеребренной Кедры, брызгами летели в небе звезды. Ал держала спину прямо, не позволяя ветру и смеющейся осени угадать свой страх. Все чудилось, как хватают сзади за плечи, потом прихватывают за горло…
…У
