Игорь Шенгальц - Сыщик Бреннер

Только вчера, узнав о существовании прибора для определения человеческого потенциала, я понял, что имел в виду Серафимов, написав эти слова. Но ведь потенциал – это лишь возможное будущее. Определив талант у ребенка, скажем, к рисованию, нельзя быть уверенным, что он станет великим художником. Здесь важно еще собственное желание, усердный труд, а талант – лишь одна из составляющих.

Нет, я не хотел бы, чтобы за меня кто-то решал с самого начала, кем мне предстоит стать. Я предпочитал сам творить свою судьбу, пусть и совершая ошибки, хотя и понимал при этом, что чаще всего человек идет на своем жизненном пути туда, куда ведет его дорога, а не туда, куда хочет идти он сам. И все же…

Ночью нас никто не побеспокоил. Я прекрасно отдохнул за эти часы и, проснувшись, почувствовал себя бодрым и полным сил.

Сейчас с утра многое казалось яснее и проще. Пусть Серафимов мечтает о революции, это его проблема. Не думаю, что он получит всенародную поддержку, а уж уничтожить тайную армию стрелков, пусть даже вкупе со «страусами», регулярные войска империи уж как-нибудь смогут. Мне же придется сделать вид, что я играю по их правилам. А после… будет видно. У меня постепенно начал формироваться собственный план действий.

На революцию Серафимова я не возлагал особых надежд. Максимум, чего он может добиться, – это испортить городу праздник. Но совершить что-то большее? Сомнительно. Однако я не хотел допустить и малых потрясений.

Что меня беспокоило на самом деле – это технологии, к которым получил доступ Серафимов. Пока я знал только о трех устройствах: капсула для выращивания копий людей, прибор для выявления талантов (впрочем, сегодня он вряд ли пригодится) и самое главное – механический «страус». Даже если предположить, что ничего большего у Серафимова нет, то и этого с лихвой хватит, чтобы устроить знатный переполох.

Едва я заглянул в холл, как Марта поманила меня за собой.

– Вас хочет видеть товарищ Ястреб, – пояснила она.

Марта отвела меня в смежный коридор, примыкающий к той части дома, где выделили комнату нам, и остановилась перед дверью с тусклым номером «11».

– Ястреб ждет внутри! – коротко сообщила она и ушла.

Я негромко постучал и тут же получил приглашение войти. Дверь слегка скрипнула, в комнате царила полутьма, портьеры на окнах были задернуты, только масляная лампа в углу освещала помещение.

В центре комнаты стоял стол и два стула. На одном из них сидел Дитмар Кречетов, а на втором – белокурый мальчик, совсем еще ребенок, лет шести на вид. Мальчик с очень сосредоточенным видом ел манную кашу из тарелки и даже не обернулся, когда я вошел.

– Знакомьтесь, Бреннер, это Адди – ваш подопечный. Адди, этот серьезный господин – Кирилл Бенедиктович Бреннер. Он будет присматривать за тобой.

Мальчик оторвался от каши и чуть исподлобья взглянул на меня. Было в его взгляде нечто странное, далекое. Отчего-то хотелось отвести глаза в сторону и не смотреть на это аккуратное личико.

– Очень приятно, господин Бреннер, – сказал Адди. – Рад нашему знакомству!

Даже говорил он не по-детски серьезно, четко отмеряя каждое сказанное слово. Я что-то неразборчиво буркнул в ответ. Адди мне определенно не нравился. Кречетов говорил, что мальчик обладает неким особым умением. Но что это за умение? Насколько он в нем силен? И что это дает мне?..

Внешне мальчик выглядел здоровым и румяным. Не ребенок – картинка!

– Бреннер, вы завтракали? – спросил Дитмар. – Может, составите компанию?

– Спасибо, вынужден отказаться! – резко ответил я. Мысль о том, чтобы разделить трапезу с этим загадочным мальчиком, отчего-то вызвала у меня отторжение. Словно я находился в одной комнате с ядовитой змеей, которая в любой момент может укусить. Из-за него замучили сотни детей, а он, видишь ли, сидит и ест кашу. Но он-то в чем виноват? Надо взять себя в руки! Ребенок не сделал ничего дурного.

– Кофе? Булочки?

– Спасибо, я поем позже.

– Как знаете. Бреннер, через полчаса выступаем. Вы хорошо помните инструкции?

Уж этого я бы ни за что не забыл. Мне в обязанность вменялось произвести выстрел в сторону кортежа и отвлечь на себя по возможности больше сил охраны правопорядка, включая группу Семенова. Считалось, что одно это переполошит императорскую охрану, но программу менять не станут – лишь отправят на мою поимку всех свободных агентов.

Затем я должен был оторваться от погони и кружным путем вернуться в дом, чтобы принять временную опеку над мальчиком.

Теперь, когда я увидел Адди, мне казалось очень важным разобраться в его способностях. Возможно, это даже важнее, чем спасение императорской семьи. Я решил послушаться собственной интуиции, обычно она меня не подводила.

– У меня к вам разговор.

– Говорите! – кивнул Дитмар.

– Ошейники. Я настаиваю на том, чтобы их сняли.

Кречетов нахмурился.

– Бреннер, это не я решил. Только Серафимов может снять ошейники, но делать этого он не будет, предпочтет перестраховаться.

– Пока я не буду уверен в безопасности девушек, я не стану выполнять свою задачу.

– Ошейники… это особые устройства. Я уже говорил, что при попытке их снять в организмы будет мгновенно введен смертельный яд. Но я вам не враг. Как только вы вернетесь сюда, обещаю, я лично переговорю с Ульбрехтом и мы снимем ошейники. Сейчас же беседовать с ним на эту тему не советую.

Я быстро шагнул к нему и схватил за отворот пиджака. Кречетов и не пытался сопротивляться. Он смотрел мне прямо в глаза.

– Если с ними хоть что-то случится…

– Все будет в порядке. Он подозрительный и мнительный, но просто так он ваших девушек не тронет, можете не сомневаться. И кстати, он только что отбыл на место. Проще всего вам просто сделать так, как договаривались. Тогда и с вами поступят по справедливости.

Может быть, мне все же нужно было прокрасться ночью в комнату к Серафимову и принудить его снять ошейники? Остановило меня то, что я не знал, как они активируются.

Я отпустил Кречетова, хотя охотнее пристрелил бы его. Я сам виноват, влез в эту историю, втянул в нее сестер… Лучше бы этот ошейник надели на меня…

Внезапно Адди негромко засмеялся, словно услышал хорошую шутку.

– Пусть до вашего возвращения за ребенком присмотрят девушки, – мягко продолжил Кречетов. – В доме им ничто не грозит. По сути, сегодня этот дом – самое безопасное место в городе. Пусть сестры побудут с мальчиком. Думаю, они поладят.

Я понимал, что выбора мне не оставили.

– Хорошо, пусть будет так.

– Их будут охранять, без защиты они не останутся. Жаль только, что все дубли нужны сегодня в городе. Лучше них никого нет. Вы, Бреннер, их называете стрелками. Я же до сих пор не определился с терминологией. Они ведь не люди, но и не механизмы. Мясо и кровь, а не винтики и шестеренки. Назовем их для ясности «дубликаты». Они – альтернативные люди. Идеальные исполнители. Они могут мыслить, но лучше всего у них получается выполнять приказы, для этого они рождены… если можно назвать процесс их выращивания таким словом.