Магритт - Павел Шушканов

– Тварь чертова!

Пожарные лестницы казались слишком шаткими – наверняка одна из ловушек, которыми тут усеяно все.

Мягкая рука внезапно коснулась моего плеча.

Марта стояла там, где секунду назад не было ничего, кроме клубящегося тумана, застилавшего плоскую крышу. Она молчала и едва заметно улыбалась. Цифры на моей руке погасли – звонок достиг адресата.

– Марта!

Все в том же платье, как на фотографии, давно потерянной где-то среди бесконечного бегства. Слегка прозрачная, словно призрак. Сквозь нее просвечивала луна и далекие огоньки желтых окон. Она приложила палец к губам. Нет, она не просила молчать, но я понял, что она сама не может говорить здесь. Дурацкая Хризантема не дает чату полного доступа. Я пытался коснуться рукой ее лица, но ничего не получалось.

– Марта…

Она улыбнулась, что-то сказала, но я не умел читать по губам. Я только кивнул в ответ. Мне следовало как можно быстрее покидать это место вместе с ней, но время предательски замерло. Для меня и нее. Не для Ресторатора.

Такой силы удар я ощутил впервые. Словно титанический бог запустил в меня бетонной колонной. Я отлетел к стене, поражаясь тому, что все еще в сознании. Кошмарная фигура стояла между мной и Мартой, перекладывая клинок из руки в руку. Он был куда быстрее и сильнее меня. И, прежде чем я успел вскочить на ноги, блестящее лезвие полоснуло по девушке.

Наверное, в таком же замешательстве был и Ресторатор. Ничего не произошло. Марта продолжала смотреть на меня, слегка наклонив голову, словно прошедший сквозь нее меч не был чем-то существенным.

Секундное замешательство, но мне хватило и его. Нащупав в кармане ланцет, я бросился вперед. Короткий нож с хрустом вонзился в основание черепа без кожи и проник глубже. Потом еще глубже. Я давил и давил, слыша мерзкий, но вполне устраивающий меня скрежет. И продолжал давить, даже когда клинок выпал из разжавшихся тонких пальцев.

Тело рухнуло, но не исчезло. Превратилось в гротескную груду хлама, уже не способную пугать своим видом. Я переступил через нее, подошел к Марте. Сквозь нее все также светила луна.

– Ты зря стеснялась своих ушек, – сказал я первое, что пришло в голову и провел рукой по ее волосам, но пальцы не ощутили ничего. Она кивнула, она понимала меня. Но не могла сказать ни слова. Ее тонкие ушки все так же торчали сквозь пряди волос, словно она была все еще живой.

– Мне жаль, что все так закончилось, – сказал я. – Я был очень паршивым ангелом-хранителем для тебя.

Марта коснулась рукой кирпичной стены и в ней открылась дверь, в глубине которой мерцал свет и лежало на полу скорчившееся тело. Она аккуратно коснулась губами моей щеки. На мгновение мне показалось, что я ощутил ее прикосновение, но потом стена свернулась в тугую спираль. И вся Хризантема вместе с ней.

***

Под ржавым потолком покачивалась единственная лампа. Я пытался приподнять голову, но ничего не получалось. Казалось, что тело все еще не мое, как при мерзких приступах сонного паралича. Но вокруг точно не Хризантема больше. Слишком тоскливо для Хризантемы.

Руки подхватили меня под мышки, подтащили к стене. Теперь я смотрел на залитое желтым тусклым светом помещение с приоткрытой дверью. В проем вползали толстые кабели, прикрепленные к наспех собранному устройству. Соединенные шлейфами и проводами платы висели на стене. В углу тихо гудел бесперебойный блок.

– Так лучше? – спросил знакомый голос.

– Иди к черту!

Значит, говорить я мог, только хрипло и с трудом.

– Отправлять меня в земли, в которых я уже был. Глупо и скучно. Я ждал от тебя большего, друг, – Марсель отошел на шаг назад, нагнулся надо мной, всмотрелся в зрачки, приподняв пальцами веки. – Паршиво выглядишь. На комиссара похож, только тот проделывал с собой подобное добровольно. Извини, что выкинул тебя в Сеть, но те ребята из «JB» очень мечтали с тобой поговорить, а я предпочел бы, чтобы меня на некоторое время оставили в покое. И ты и они. Иначе я никогда не выберусь из этой гнилой неоновой дыры. Знаешь, Кирилл, на страницах комиксов этот мир казался куда более привлекательным. Но видимо создать нечто идеальное не под силу и мне. Знаешь, вспорхнув над Океаном еще раз, я слеплю из пены что-нибудь поинтереснее. Как насчет поменять все местами? Посмотреть, как толпы беженцев бегут в благодатный Иран или Туран под знамена Пророка. Или даже в Европу, хотя это выглядело бы действительно странно. Или знаешь, такая вселенная, где все движется на силе пара. Или механический мир!

– Где Алина, – с трудом произнес я.

– Ему о вечном, а он о своих девчонках, – с деланным разочарованием протянул Марсель. – Все тут. Не люблю, когда кто-то не в поле зрения. Алина позади тебя. Скрючило ее мощно, но жива. Слишком агрессивная и сильная, даже для меня, а нам такое не нужно, верно? К счастью, в этой штуке, – он показал игольный пистолет, – есть средства и против прытких девчонок. Вызывают болевой шок и паралич и довольно надолго. Когда я вернусь домой, можешь попытаться привести ее в чувства, но две иглы – это серьезно. Другого выхода у меня не было. Сама напросилась.

– Лань…

Марсель улыбнулся.

– А без этой девочки никуда. Вот посмотри, – он повернул мою голову, и я увидел Лань, неподвижно лежащую на толстом куске поролона. Ее руки были вытянуты вдоль тела, глаза закрыты. Красивое бледное лицо смотрело тонким острым носом вверх, в ржавый потолок. – Ты ведь понятия не имеешь кого водил все это время с собой, верно?

– Знаю достаточно, – я облизнул сухие губы. – Это был самый гнусный бизнес в мире, подонок – превращать живых людей в ланей. И сбывать их через Хризантему и Агатовый рынок разным извращенцам. Или ты думаешь, я не знаю, что ты делал с ней? У нее шрамов на голове и на руках больше, чем у Комиссара.

Марсель закатил глаза.

– Какой же ты идиот! И не шрамов, а следов от уколов, – разочарованно добавил он. – И это сделал не я. Ну вот почему так, скажи? Пытаешься быть белым и разумным, а тебе приписывают разную мерзость, – он выдавил из себя злую улыбку. – Она не лань. Она маяк. Ты хотя бы представляешь с насколько тонкими и сложными вещами мы заигрывали? И тот странный человек со своим шлемом, который всего-то хотел вернуться домой. И я, который хотел в принципе того же. Я потерялся лишь потому, что пьяный ублюдок со своим шлемом не побеспокоился о маяке – связующей