Николай Романецкий - Дельфин в стеарине

Мне повезло. Когда ветка, за которую держались руки, обломилась, я встретился с землей не головой, а ногами. И тут же завалился на бок, гася кинетическую энергию полета и потенциальную силы тяжести, превращая их в энергию качения и скольжения, в энергию продирания сквозь куст…

Мне снова повезло: я не выколол глаза в этом кусту. А когда все виды энергии оказались больше не в состоянии сдвинуть мое тело, я прислушался. Где-то неподалеку потрескивало, но звук этот не представлялся опасным. Тем не менее, я вскочил на ноги (они тоже оказались целы) и бросился в сторону от его источника, по-прежнему ожидая взрыва.

Там, где, по-видимому, находилась дорога, послышался длинный стон тормозов, будто оплакивающих мою судьбу. Хлопнула дверца, протопали шаги…

– Эй!

Голос наверняка был негромок, но моему мозгу он представился жутким воплем.

– Эй, вы там! Живы?

Я хотел отозваться, но инстинкт самосохранения перехватил мне дыхание, сжал клещами горло, не позволив вырваться наружу ни единому звуку. Так быстро здесь мог оказаться только мой преследователь, а надеяться на помощь с его стороны все равно что протянуть руку к ядовитой змее. Может, конечно, испугается и уползет. Но вряд ли!..

Послышался шорох: кто-то пробирался через придорожные кусты. Вспыхнул луч фонарика, ощупывая дорогу.

Я затаил дыхание и сунул руку за пазуху, горя нетерпением почувствовать в ладони рубчатую рукоятку "бекаса". И напоролся на пустую кобуру. Конечно, оружие было где-то рядом, вывалившись, когда я падал с дерева, но искать его сейчас время было неподходящее – луч фонарика приближался.

И мне снова повезло: "забава" наконец рванула. Более того, мне повезло вдвойне: я оказался достаточно далеко от места взрыва. А потом выяснилось, что повезло и втройне: сквозь треск огня послышалось хлопанье дверцы. Тут же вспыхнули фары, и машина умчалась. Разумеется, он все сделал верно. Хоть и ночь на дворе, но в любой момент по шоссе может кто-нибудь проехать. Вернее, остановиться и посмотреть, что случилось. А нарываться на непрошеного свидетеля моему преследователю явно не улыбалось. Вот он и свалил. В конце концов, я должен был сгореть, если не погиб сразу. Ведь он же не знал, что я – везунчик.

Когда пожар начал стихать, я выбрался из куста. Стерлинг и вправду лежал под деревом, спасшим мне жизнь. В свете угасающего пламени я нашел свое оружие очень быстро. Теперь можно было без страха вступать в контакт с внешним миром. Я расстегнул молнию на внутреннем кармане и вытащил мобильник. Крепкие они все-таки штуки – мобильник работал. Проблемы с органами правопорядка были мне ни к чему. Поэтому сначала я позвонил в службу спасения и доложил об аварии без пострадавших. Потом набрал номер Кати – она вполне могла не спать в своей гостинице, волнуясь за меня. Не знаю как Катя, но автоответчик, разумеется, не спал. Он со мной и пообщался.

– Привет, малышка, – сказал я тоном Арчи Гудвина. – Сейчас второй час ночи. У меня все в полном порядке. Отдыхаю на даче у хорошего знакомого. Утречком обязательно приеду в город.

Я не сомневался, что обязательно приеду и что приеду утром. В конце концов, вряд ли официальные лица отпустят меня до утра.

49

Официальные лица оказались еще более неторопливыми. Они появились только с рассветом. Впрочем, иначе бы они были не официальными лицами, а глупцами. Куда торопиться, если обошлось без жмуриков? Когда взошло солнце, на место происшествия прибыл и аварийный комиссар страховой компании. Этого, наверное, просто совесть мучила в связи с прошлыми делами, иначе спал бы да спал. Случай-то, на первый взгляд, был совершенно нестраховой.

Мент из дорожной инспекции проверил мои документы, прямо-таки обнюхал лицензию частного сыщика и неторопливо полез к месту пожарища. Страховой комиссар последовал за ним.

К этому времени я уже успел окончательно прийти в себя. Выкурил пару сигарет из мятой-перемятой пачки; поудивлялся резвости моей погибшей "забавы", обнаружив насколько далеко она улетела от дороги; замыл грязные пятна на штанах и куртке, зелень от травы сразу оставил в покое – с этим видом загрязнений бороться в полевых условиях бесполезно. Когда на дороге появилась, наконец, первая "свидетельская" машина, воспользовался ее аптечкой, обработав царапины на руках и плечах. Лицо, на удивление, не пострадало совершенно. Мужское достоинство – тоже. Наверное, о лице и МД позаботились чувства всех любивших меня когда-то женщин – от Лили Роуэн до Екатерины Савицкой.

Вернувшийся от пожарища страховой комиссар присвистнул:

– Да вы, мой милый, в рубашке родились!

Я даже вздрогнул, выронив недокуренную сигарету, но он моей дрожи, естественно, не понял.

– Как же вам удалось уцелеть?

Объяснения в мои планы не входили, я просто пожал плечами, намекая на судьбу-благодетельницу.

Потом за меня взялся выбравшийся на дорогу мент.

– У твоей тачки что, форсированный движок? – спросил он. И добавил: – Был. Я просто фигею!

Я не понял вопроса и на всякий случай снова пожал плечами.

– Судя по тому, куда улетела тачка, ты выжал из нее более двухсот. Никогда бы не подумал, что серийная "забава" способна на такое. Гнался за кем-то?

Я изобразил рукой неопределенный жест.

– Ладно-ладно, – сказал он. – Мне твои секреты глубоко до лампочки. Раз не прикончил никого, гуляй до хаты. Тачка восстановлению не подлежит.

– Да уж, – удовлетворенно подхватил комиссар. – Полагаю, вы согласны, что случай не страховой. Бумаги подпишете?

Я пару минут изображал мощные сомнения в справедливости его вывода, потом согласно кивнул.

– Полис с вами?

– Был в "бардачке". – Я оглянулся на обгорелые останки.

Комиссар взял мое водительское удостоверение, прошел к своей машине, поколдовал с бортовым компьютером.

– Все в порядке, – сказал он дорожному менту. – Сейчас сделаю извещение и протокол.

Через минуту в моих руках уже была бумага, в которой происшествие трактовалось как нестраховой случай.

– А добровольная страховка у тебя есть? – спросил мент.

– Разумеется.

– Сделай ему копию, – сказал мент комиссару.

Еще через две минуты на всех бумагах стояли необходимые подписи, в компьютеры была внесена должная информация. После чего мент уехал.

– Может, подбросить? – спросил комиссар. – Рейсовый автобус только через полтора часа пойдет, а у вас и так была тяжелая ночь.

– Куда вы сейчас?

– Я живу в Лемболово. Там есть станция монорельса.

– Буду весьма и весьма признателен!

Мы уселись в его "форд" всеволожского производства и покатили в Лемболово.