Надежда Попова - Природа зверя

– Будем надеяться, – неопределенно отозвался Курт.

Задать вопроса о том, как давно Хагнер стал столь терпимо относиться к своему положению, он не успел – сквозь уже привычный шорох сухого снега о стены и ставни откуда-то издалека, приглушенный воем метели, донесся перекатистый грохот, точно бы где-то там, за задней стеной, обвалился невысокий бревенчатый дом. Мгновение в комнате висела тишина; волк на полу приподнял голову со связанных лап, выставив торчком острые уши и напрягшись.

– Что это было? – шепотом спросила Амалия, и Курт, встряхнувшись, отмахнулся:

– Неважно, но что бы ни было – это явно не в порядке вещей, а стало быть, сейчас Ян помчится в нашу комнату, чтобы нас разбудить. А нас там нет… Бруно, живо вниз. Отвлеки, задержи, заболтай, сделай что угодно, только не пускай его на второй этаж. Амалия, – продолжил он, когда помощник, коротко кивнув, выскользнул за дверь, – теперь ты. Я могу оставить тебя с ним наедине в запертой комнате?

– Не в первый раз, ведь я говорила… Что происходит, майстер инквизитор? – сама себя оборвала она, нервно обернувшись на окно. – Что это было?

– Не имею ни малейшего понятия, – ответил Курт честно, отступая к двери. – Я вернусь, когда все разрешится, что бы там ни началось… Сидите здесь, ни движения, ни звука. И надеюсь, что Максу не придет в голову взвыть – вот тогда начнется подлинное светопреставление.

Глава 10

Ван Ален и Бруно, когда он спустился, стояли у окон, на ночь забранных ставнями, и вслушивались в метель. На Курта охотник обернулся мельком, вновь отвернувшись и склонившись к окну.

– Вы оба вовсе не ложились, что ли? – без особенного интереса осведомился он.

– Бессонница, – коротко отозвался Курт, остановившись подле него, и вопросительно кивнул в сторону задней стены: – Что это было? Откуда грохот?

– Если не ошибаюсь, от дровяного сарая.

– Бревна, – сопоставив слова Ван Алена с раскатистым громыханием, уверенно предположил Курт. – Обрушилась кладка бревен. Зачем ему понадобилось лезть туда?

– А если допустить обыкновенную бытовую невезуху? – нерешительно предположил помощник. – Что-то треснуло от мороза, одно бревнышко покосилось, и поехали остальные… Ну, к чему волку дрова?

– Может, он решил покойничка сперва прожарить? – хмыкнул охотник. – Мороженое мясо не всякому по вкусу… Надо поднять нашего благочестивого трактирщика – вдруг он нам скажет, что у него там бревен двадцать держала пара гнилых колышков, и он этого обрушения ожидал со дня на день. С другой стороны, если что-то и впрямь происходит, лишний человек не помешает.

– Бруно, – бросил Курт, и помощник, кивнув, метнулся по лестнице бегом.

– Тишина, – отметил Ван Ален напряженно, отступив от окна. – А это как раз то, что мне не нравится больше всего. Прежде он выл, а последние две ночи – молчание. К чему б это? Почему воют волки – я знаю, а для чего это делать вервольфу в полном разумении? Не развлечения же ради. Или для того, чтобы лишний раз припугнуть жертву, то бишь, нас, или… В любом случае, ничего хорошего.

Или же это были попытки договориться с тем щенком, что прежде бродил под стенами, а нынешней ночью отчего-то не появился, договорил Курт мысленно, пытаясь прислушаться к тому, что происходит там, в дальней комнате. На втором этаже, кажется, царила тишина, если не считать возбужденных голосов Бруно и трактирщика. Похоже, с обязанностями надзирателя Амалия Хагнер пока справлялась…

От звука, донесшегося из-за плотной ставни, Ван Ален подпрыгнул, развернувшись к окну рывком.

– Что за… – начал он, осекшись, и отступил назад, вслушиваясь в шуршание метели снаружи. – Что за бред…

– Рычание, – отметил очевидное Курт, и охотник зло отмахнулся:

– Знаю, представь себе. Только, поверь многолетнему опыту, это не рычание волка. Такие звуки издают те твари, что пониже полетом.

– Вот так вот сразу, за мгновение, определил так уверенно?

– И ты б определил тоже, если б наслушался с моё. У них разные голоса, совершенно друг на друга не похожие. Эти порыкивают так… мерзко. Не по-звериному как-то.

– Иными словами, случилось то, что ты пророчил – он здесь с приятелем?

– Хотелось бы верить, что у меня попросту проблемы со слухом от чрезмерного напряжения, но вера никогда не была моей сильной стороной. А невообразимое количество совпадений во всем этом и вовсе бьет по мозгам. Инквизиторы и охотник в одном месте, вервольф и метель, из-за которой от него не уйти, а если еще и его сородич, внезапно явившийся на поддержку ему в такую ночь…

А если прибавить ко всему перечисленному и еще одного оборотня довольно редкой разновидности, что сейчас лежит связанным в комнате наверху, снова мысленно продолжил Курт, ситуация станет выглядеть куда более занятной.

– Что бы там ни было, – с нервозной ухмылкой отметил Ван Ален, – я оказался прав: он зашевелился в первой половине ночи.

– Они, – поправил Курт многозначительно. – Ибо, как я понял из твоих слов, здесь собрались ликантропы двух разновидностей. Или это для них типично?

– Для них нетипично вообще собираться вместе. Эти ребята предпочитают одиночество – так безопаснее.

– Я предпочитаю шницели, – возразил он, – однако склонен также отведать курицы с морковкой или пару кренделей. Это слово ты употребил необдуманно, или оно имеет свой прямой смысл, id est – бывают исключения?

– Бывают. Попадаются и стаи – как правило, это одна семья или семья плюс друзья членов семьи, к примеру – сучка сына или что-то в таком роде. Но это редкость.

– Быть может, сейчас именно тот случай?

Ответа Курт не услышал – подле самой двери снова послышался тот самый рык, и впрямь заметно отличавшийся от звериного голоса, что довелось слышать прежде, словно пьяный дюжий грузчик спросонок попытался установить контакт с внешним миром. В толстые доски что-то стукнуло, рычание повторилось, и ему отозвалось другое – то, что слышалось от Макса Хагнера и того создания в стойлах. Вороная кобылица, о существовании которой Курт уже почти забыл, забилась в своей тесной кладовке, грохоча копытами по полу и зло фырча, точно переполненный кипящим варевом котел.

– Давай лекции на потом, а? – со злостью отмахнулся Ван Ален. – Ни малейшего представления, что тут творится и что они задумали, одно ясно: твари они назойливые и сегодня намерены добиться своего. Они хотят войти сюда, и это сейчас все, что тебя должно интересовать, плевать, в каком составе и почему.

– Логика есть, – согласился Курт, обернувшись к помощнику, за которым, едва передвигая ноги, тащился Альфред Велле, на ходу закутываясь в потрепанную стеганку. – В дровяном сарае есть бревенная кладка? – спросил он, не дав трактирщику раскрыть рта, и тот, непонимающе хлопнув глазами, кивнул: