Максим Марух - Игра Лазаря

– Нет-нет-нет: они хотят быть взрослыми. Хотят говорить, как взрослые, хотят одеваться, как взрослые, вести себя, как взрослые, и так далее. Но это обезьянничество вовсе не делает их взрослыми.

– Всё равно. Они считают себя частью взрослого мира, а не страны «Неверленд». Они не хотят волшебный летательный порошок. Они хотят губную помаду и сигареты.

– Дети становятся по-настоящему взрослыми, когда перестают хотеть быть взрослыми. И знаешь что? В глубине своих глупеньких инсонов они это понимают.

– А взрослые, которые впадают в детство, понимают, что наступила старость, – философски подытожил Сенсор и поднялся из-за стола. – Ладно, возьму Дару, поеду копать.

Лазарь тоже встал: 

– Не спешите, палеонтологи. Мы с Яникой составим вам компанию.

3

Было решено устроить засаду в машине. Сенс припарковал свою «шестёрку» на Стандартной, чуть выше перекрёстка. Стёкла были сильно тонированы, снаружи невозможно было определить, пустой салон или нет. Из такой наблюдательной точки открывался замечательный вид на дом Энуо, перекрёсток и саму улицу в оба конца.

Долгое время Стандартная оставалась безлюдна. Часы показывали обед, редкие взрослые пешеходы аккуратно поднимались и спускались по заледеневшим тротуарам. На участках гололёда они хватались руками за забор или кирпичную стену ,и, возя подошвами по наледи, шажок за шажком продвигались вперёд. На их месте малышня наверняка разогналась бы и проехала опасный участок на ногах, но до сих пор по улице не прошёл ни один школьник.

– Зачем устраивать слежку, если можно просто поговорить с мальчиком? – спросила с заднего сиденья Яника, нарушив блаженную тишину. Минуту назад они с Дарой исчерпали общие темы для неумолчного трёпа, и теперь переводили дух перед новым раундом.

– Нельзя, – охотно ввязался в диалог Сенсор. Ему-то как раз надоело молчать. – Контактировать с объектом Игры напрямую категорически запрещено.

– Почему?

– Ну, есть две причины. Первая – это проблема «двойника».

– Проблема двойника?

– Когда ты знакомишься с человеком достаточно близко, ты как бы оставляешь след в его душе. Тогда объект Игры создаёт в инсоне твою проекцию – копию тебя реального, но подправленную в соответствии с его личным восприятием. Когда копия создана, шастать по такому инсону уже небезопасно. Теперь ты всегда рискуешь встретиться со своим двойником. Если это произойдёт в присутствии хозяина инсона, он сразу определит подмену.

– Как?

– Не знаю, – пожал плечами Сенс. – Интуитивно, наверное. Созданная тобой проекция всегда ближе, чем Бегун. Ведь мы, по сути – что-то типа инородного объекта в теле инсона. Если тебя вычислят, инсон вытолкнет тебя наружу, как занозу из гнойной раны, и прости-прощай. Фиг ты теперь туда войдёшь.

Яника помолчала, обдумывая услышанное. Потом спросила:

– Но эта проблема касается только Бегунов, так? А если ты не Бегун, и в инсон не собираешься?

Сенсор бросил на Лазаря неуверенный взгляд, как будто хотел спросить: «Не слишком ли я тут раскудахтался? «. Но Лазарь отвернулся к окну и принялся рисовать пальцем на заиндевелом стекле рожицу.

Сенс вздохнул и продолжил:

– Вторая причина – это соглашение. Между нами и офицерами Ведущего существует уговор: не помогать объекту Игры никаким иным способом, кроме инсона. Иначе вся Игра сведётся к догонялкам, а это не устраивает ни одну из сторон.

– Ясно. Ну, а этот Ведущий – кто он?

– Никто не знает. Одни говорят, целая компания лиц, другие – один человек, но из высших эшелонов власти. А я вообще не уверен, что он человек.

Дара тепло усмехнулась и потрепала Сенса по плечу:

– Сенс у нас питает слабость ко всяким антинаучным глупостям. Ведущий Игры гораздо способней и могущественнее всех нас, вместе взятых, но он обычный человек. Такой же, как ты или я. Просто он выбрал тёмную сторону, мы – светлую. Вот и вся разница.

Рожица получилась похожей на Сенса. Лазарь соответствующе подписал её и отвернулся от окна.

– Не слушай их, – посоветовал он Янике. – Они оба верят в сказки, но каждый по-своему.

Дара и Сенс надулись и замолчали, недовольные характеристикой. Тем разговор и кончился. В молчании просидели до тех пор, пока на улице не появились первые школьники.

– Кажется, я его вижу, – Яника прижалась носом к стеклу.

Она не ошиблась: с вершины холма спускались вниз два человека. Нищеватого вида женщина в видавшей виды фетровой шляпке, из-под которой выбивались наружу спутанные нити волос, тащила за руку мальчишку. Парень был одет в коричневую кожзамовую куртку, из которой давно вырос, и старые джинсы, до которых ещё не дорос. Внешне он очень напоминал Энуо, но были и различия. Сенс не ошибся: наяву парень действительно был намного симпатичней созданной им проекции. Если бы не ношеная-переношеная одежда и общий неухоженный вид, он ничем не выделялся бы среди сверстников.

Лазарь подумал, что популярность сына мало заботила его мать. Если она и придавала чему-то серьёзное значение, то участие в жизни ребёнка явно не входило в топ-лист.

– О Господи! – ахнула Дара, когда Энуо и его мать поравнялись с машиной.

– Что такое? – напрягся Сенсор. – Что ты видишь?

– Ничего. В том-то и дело – ничего! Мальчик держится рукой за воздух... – Дара отлипла от окна и уставилась на Лазаря. – Ты был прав... мать для него – пустое место.

– Что и требовалось доказать, – кивнул Лазарь. – Везунчики вроде Энуо привыкли к мысли, что дети и взрослые существуют в разных измерениях, чуждых проблемам друг друга. Забавно, но в их случае так оно на самом деле и есть.

– Что дальше? – спросил Сенсор, когда Энуо с матерью исчезли за калиткой. – Неплохо бы раскопать что-нибудь о Тихоке, раз уж мы здесь. Если он пропал, об этом должны знать соседи.

– Будем ждать, – сказал Лазарь. – Думаю, очень скоро Лилит устроит для Энуо новую поисковую операцию. Вот и посмотрим, кого они ищут.

3

Они прождали ещё два часа. Несколько раз Сенсу приходилось прогревать двигатель и включать печку – салон машины быстро остывал. На улице веселилась детвора. Те, что помладше, играли в снежки и катались на санках, ребята постарше оккупировали лавочку.

Лазарь гадал, много ли среди них тех, кто получил от Лилит по свинцовой пилюле успокоительного? В инсоне, разумеется – здесь никто ни от кого ничего не получал.

Время тянулось ужасно медленно. Когда стало казаться, что сегодня мальчишка останется дома, зелёная калитка вдруг открылась, и на улицу вышел Энуо. Со знанием дела мальчик направился вверх по склону. Проходя мимо компании на лавочке, он ускорил шаг и весь съёжился, желая прошмыгнуть нежелательный участок как можно незаметнее. Он семенил по укатанному снегом тротуару, опустив голову и стараясь смотреть под ноги, как будто эта страусиная тактика могла помочь ему стать невидимым. Сначала на него действительно никто не обращал внимания – Энуо делал шаг за шагом, умело сливаясь с грязными заборами. Ему почти удалось пройти незамеченным, но тут он вдруг поскользнулся и упал, раскинув конечности в позе морской звезды.