Анри Лёвенбрюк - Синдром Коперника

Сердце рвалось из груди. Значит, моя поездка не напрасна! Пока все довольно расплывчато, но я уверен — все, что здесь есть, поможет нам сильно продвинуться в расследовании, конечно, если удастся расшифровать документы.

Еще добрых полчаса мы фотографировали все, что показалось нам важным: кучу документов, личные фотографии, книги и учебники, все то, что могло пригодиться при изготовлении самодельных бомб, и еще множество различных предметов: кое-что, возможно, не представляло для нас никакого интереса, но лучше уж перегнуть палку, чем что-то упустить. Вскоре мы решили, что ничто не ускользнуло от нашего внимания. Дамьен Лувель убрал фотоаппарат и похлопал меня по плечу:

— Все, сматываемся.

Я кивнул. Напоследок оглядел квартиру, надеясь, что мы сделали все, что могли. Нигде я не заметил документа, упоминающего «Протокол 88», хотя, казалось, он — сердцевина всего дела. Но и без него мы нашли немало. Начало неплохое. Повернувшись, я вышел на площадку вслед за хакером. Он закрыл за нами дверь, и мы торопливо спустились по лестнице.

На улице Шато больше не было ни души. Я облегченно вздохнул. Похоже, все прошло удачно. Что-то подсказывало мне, что мы приближаемся к цели. Хотя, возможно, я просто хотел в это верить.

— Я снял номер в гостинице неподалеку, пойдем туда? — предложил Лувель, когда мы отошли подальше.

Я заколебался. Пусть даже этот тип пришелся мне по душе, я все еще не до конца в нем уверен. И вообще я почти ничего не знал ни о нем, ни тем более о других членах этой таинственной группы.

— Я… не знаю.

— Хотите продолжать расследование в одиночку, Виго?

— Мне ничего о вас не известно… Чем вы докажете, что действительно хотите мне помочь? Вы как будто ведете собственное расследование…

Он кивнул:

— Дело ваше, старина, но нам стоит поделиться информацией, как вы думаете?

— После всего, что случилось, я больше никому не доверяю. С чего бы мне доверять вам?

— Потому что вы знаете, что мне, как и вам, нужна правда. И если начистоту, вы в полном дерьме, Виго. Легавые ищут вас по всей стране. Вероятно, мы единственные, кто не считает вас террористом и готов предложить вам свою защиту.

Я недоверчиво поморщился:

— И вы действительно способны меня защитить?

— Да, — ответил он уверенно.

— И готовы рассказать мне все, что знаете сами?

— Да, — ответил он без колебаний. — А вы?

Я выдержал паузу. Этот вопрос заслуживал размышлений. Готов ли я поделиться сведениями с хакерами, которых не знаю? Впрочем, что мне терять? Я был недалек от мысли, что нуждаюсь в них больше, чем они во мне. В одном я был уверен: мне самому не хватит ни сил, ни средств, чтобы продолжать расследование в одиночку. И я решился. Возможно, из-за своей вечной тяги к другим.

— Договорились. Будем работать вместе, — предложил я. Лувель широко улыбнулся и дружески сжал мое плечо.

Глава 64

Дневник, запись № 191; метемпсихоз.

Неосознанные воспоминания, приходящие ко мне из прошлого, этот призрачный незнакомец, который то и дело просыпается во мне… Иногда я задумываюсь: что, если я — кто-то другой? Почему мне не быть всего лишь плотской оболочкой неприкаянной души?

Я не первый, кто хотя бы отчасти верит в реинкарнацию или метемпсихоз. Платон, Пифагор, древние египтяне, ессеи, каббалисты, брахманисты, буддисты, катары… Зачем мне сомневаться в том, во что все они верили?

Как знать.

Наверное, реинкарнация — лишь пассивный ответ, один из многих, на наш страх смерти. В этом случае умереть значит не перестать жить, а просто переселиться в другое тело. В Бхагават-Гите сказано: «Для рожденного смерть неизбежна, неизбежно рождение для умершего».[16] Ах, если бы умершие могли быть в чем-то уверены!

В реинкарнацию верили не только древние. Вот, например, канадец Ян Стивенсон. Надо думать, сама его фамилия породила в нем тягу к путешествиям… Он работал в медицинском колледже университета Виргинии и посвятил себя изучению людей, в основном в Азии, утверждавших, что они помнят о своих прежних рождениях. Из 2600 изученных случаев он выбрал около 60, которые, прежде чем опубликовать в научных статьях и своих трудах, тщательно проанализировал. Главным образом его занимали биологические связи, которые он пытался обнаружить между этими людьми и теми, кем они якобы были в предыдущих существованиях… В частности, он проводил исследования родимых пятен, пытаясь выяснить, не могли ли они появиться в результате травм, полученных в прошлой жизни. Если присмотреться, поневоле становится смешно от этой псевдонаучности, которой славится Северная Америка… И все-таки не раз у меня бывало такое чувство, что когда-то я был кем-то другим.

У людей, страдающих ретроградной амнезией, возможно, больше всего оснований утверждать, что они пережили реинкарнацию. Где-то в глубине души у меня живет уверенность, что я сейчас не тот, кем был прежде.

Глава 65

«Брайс», элегантный трехзвездочный отель, находился неподалеку от делового квартала, за пределами старого города. Дамьен снял просторный номер на последнем этаже. По тому, как он поздоровался с портье, я понял, что он здесь не впервые.

В номере он тут же подошел к ноутбуку и подсоединил к нему свой цифровой фотоаппарат. Я молча следил, как он перекидывает все отснятое в квартире Жерара Рейнальда и, как мне показалось, отправляет на другой сервер. К тому же я узнал главную страницу сайта, на котором мы встретились: hacktiviste.com. Видно было, что он занимался привычной работой.

— Что вы делаете? — спросил я, подходя к нему.

— Посылаю фотографии остальным, в Париж. Нам понадобится время, чтобы со всем этим разобраться… Наш аналитик сможет сразу взяться за дело.

— Ваш аналитик? Вы говорите так, словно СфИнКс — большая организация.

Он улыбнулся:

— Нет… У нас не большая организация. Однако мы четверо заняты полный рабочий день.

— Странно… В Сети вы производите впечатление мелких хакеров-любителей.

— Да, это делается сознательно. Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Пусть лучше противники не принимают нас слишком всерьез.

— А у вас много противников? — удивился я.

— Всякий, кто стремится скрыть правду, — наш потенциальный противник.

— На кого вы работаете?

— Ни на кого, Виго. Мы — частная, независимая структура, своего рода неправительственная разведывательная организация, если хотите.

Я не понимал, зачем и почему существует группа. В представлении, которое сложилось у меня об этих поборниках справедливости в интернете, присутствовало нечто романтическое. Но теперь они казались мне более реальными и серьезными.