Тайна исчезнувшей колонии - Ольга Хараборкина

— Хочешь поговорим о морали? — холодно спросил я. — Ну, что ж, давай! Если мне не изменяет память, то мораль — это совокупность норм поведения в обществе, представление о хорошем и плохом. Так ответьте мне, мистер Лесли, стоили жизни людей эксперимента с древним артефактом?

— Да, как вы смеете, — вспыхнул мальчишка, а я почувствовал колебания в потоке и поморщился. Пусть я неполноценный маг, но подобное мне под силу.

— Ещё как смею, — зло процедил я. — Мне двойная мораль проводников и прогрессистов уже поперек горла стоит. Не хочешь брать обувь? Твои проблемы! Желающих полно, — и я указал на толпу мальчишек от семи до одиннадцати лет, которая отиралась рядом и жадно посматривала на тела. — Они снимут с них все и отнесут либо старшим, либо родным.

— Остыньте, сэр, — вмешался Фарлей.

— Действительно, увлёкся. — Натянуто улыбнулся в ответ. — Вы, мистер Лесли, в диких краях, где ваше мнимое могущество ничего не стоит. Теперь, как там пишут в модных журналах для джентльменов — элегантный мужчина должен менять в течение недели двадцать рубашек, двадцать четыре носовых платка, десять видов брюк, тридцать шейных платков, дюжину жилетов и носков, забудьте об этом. Вы спаслись, у вас в карманах ни тлара и здесь вы чуждый и ненужный элемент — добро пожаловать в мир человеческой грязи.

Я уже не обращая внимания на проводника зашагал вперед по пристани, нужно было найти представительство торговой компании и ночлег. А еще в воздухе витало что-то, что-то нехорошее. Наличие потока в Тетисе давало о себе знать и предчувствиям здесь следовало доверять.

— Он снял ботинки, — нагнал меня Дван, я ничего не ответил. — Мистер Хейг, куда вы направляетесь?

— Найду место, где остановиться и посещу представительство «Челстер», — поделился планами с ним. В них не было ничего секретного, но то что моряк меня догнал и беседует со мной мне не понравилось. Мы еще на лодке договорились, что в порту наши дороги расходятся.

— Тогда вам нужно повернуть налево, сэр, — учтиво произнес он и потом замялся, видимо что-то желал добавить, но не решался.

— Фарлей, что вы мнётесь! Выкладывайте, что вам нужно.

— Мистер Хейг, этот сезон на «Удачливом Бью» для меня должен был стать завершающим. Я мог бы рассчитывать на денежное содержание от компании и тихонько где-то осесть, но…

— К чему вы ведете? — я уже стал раздражаться.

— Мне нужно доработать этот сезон на компанию, причем в должности равносильной, либо немного ниже, чтобы договор сработал в мою пользу.

— Причем здесь я?

— Любому магу, либо инженеру впервые приехавшему по контракту навязывают сопровождающего в помощники. Обычно это чей-то протеже — молодой мальчишка, которого в силу его возраста вы должны еще и обучать.

— Фарлей, у меня ощущение, что вы придумываете на ходу, в моем договоре нет ни слова об этом, — уверено заявил я, мысленно перебирая его пункты.

— Мистер Хейг, это не пишут в открытую, это политика всех компаний — они обучают молодежь за счет вновь пришедших специалистов, — снисходительно произнес Фарлей. — Вы, наверняка подписывали, что согласны с общими условиями работы в торговой компании, они идут отдельно от основного договора.

Тут вспомнил кипу бумаг, что подсовывал мне стряпчий, то-то мне не понравилась его улыбка, когда я пытался хоть по диагонали с ней ознакомиться.

— Если всё так, то ко мне приставят мальчишку, причем здесь вы? — прямо спросил я, глядя ему в глаза, голубые, скорее даже серые. Дван постоянно щурился, будто смотря на солнце — от привычек сложно избавиться. Ещё в лодке обратил внимание, что под соломенной шляпой он наголо брит, что для здешней моды весьма необычно. Штаны и рубашка из парусины, через плечо сумка, похоже тоже успел схватить свои вещи перед уходом с «Удачливого Бью».

— Давайте начистоту, сэр. Меня не возьмут больше ни на одно нормальное судно, остается только грязная работа в порту, либо самые опасные маршруты, — ровно произнес он. Но по голосу понял, что это спокойствие далось ему, ой, как нелегко. Моряки очень суеверные люди, тем более гибель судна в щупальцах кракена — это оживший миф.

— Ты не похож на мальчишку, — озвучил очевидную вещь.

— У всех в компании есть право на разовое бесплатное образование, я свое не потратил, — признался он. — Сэр, я не настаиваю, просто предлагаю. Смею надеяться, человек, поживший и повидавший многое, гораздо полезнее, чем сопливый юнец.

— Хорошо, я обдумаю это, — не согласился и не отказал.

— Главное правильно заполните бланки, сэр. Моя помощь в этом месте вам пригодиться, — добавил он ложку меда, напомнив, что здесь он частый гость.

Больше я ничего ему отвечать не стал, а молча развернулся и пошел в указанном направление. Все решиться в представительстве, а пока не буду забивать голову.

Тишатлу можно описать двумя словами — грязь и бедность. Все постройки какие были в городе выполнялись из дерева, так как порт основали достаточно давно и строился он без какого-либо плана, то дома понатыкали, как было удобно их хозяевам. Дороги ничем не были вымощены, голая земля, утоптанная до состояния камня, в низинах выкопали сливные траншеи, через которые перекинули мосты в виде пары досок. Вместе с горожанами по улицам гуляла и домашняя скотина: свиньи, коровы и козы. В одной из канав я заметил гусей, которых не смущала чистота воды в маленьком озере.

Еще отметил одну странность — середина дня, а у кабаков толпиться очень много рабочих. Что шахтеры забыли в городе в такое время? К западу от Тишатлы располагалась горная цепь, где и шла добыча драгоценных металлов и камней. Племена туземцев оттеснили глубже в джунгли, откуда они периодически наведывались, чтобы потрепать «злых людей». Аборигены практиковали запретные искусства и кровавые ритуалы и они находили материал среди переселенцев. Насколько я слышал Фолкленд более спокойное и цивилизованное место, мне надо обозначиться здесь и дождаться первого транспорта, чтобы добраться до него.

Так поглядывая по сторонам, подмечая особенности, я и дошел до представительства торговой компании «Челстер». Пожалуй я погорячился, говоря, что все здания в городе деревянные — это трехэтажное строение было каменным — узкие окна, с крепкими ставнями, толстые двери со