Воровка - Светлана Алимова
Голди занервничала.
— Вэл, тормози. Полетели назад.
— Не дрейфь, нам немного осталось! Летим!
— Это опасно. Мы можем пострадать.
Валери фыркнула и встряхнула черными волосами, падающими на плечи.
— Пфф, ну ты и трусиха! Ай, ладно, мы уже прилетели. Смотри вон туда. Видишь?
— Нет. Что именно?
Валери прошептала заклинание и прикоснулась к ее плечу.
— А теперь?
Голди сощурилась.
Далеко внизу пролегала широкая сине-голубая линия, проходящая сквозь холмы и железную дорогу. Она устремлялась вверх лучами света, но в воздухе рассеивалась и была едва заметна. Валери подлетела к ней, и та тут же налилась цветом, превратившись в полупрозрачную стену.
— Что это? — удивилась Голди.
— Граница земель Калунны, — спокойно объяснила Валери, — я уже несколько месяцев ее зачаровываю, чтобы никто из нас больше не пострадал. Со стороны вересковых пустошей она упирается в побережье Холодного океана, на западе уходит в холмы, а тут на несколько миль отходит от Морланда. Но это ненадолго. Скоро она продвинется дальше.
— Из-за действий Беаты? — догадалась Голди.
— Ага. Она единственная может покидать земли Калунны и возвращаться, когда захочет. Нам же придется ждать, пока ими не станет весь континент, чтобы свободно путешествовать. Слетаем тогда в Ойденбург? Всегда хотела потусоваться в столице.
— Обязательно, — улыбнулась Голди, — главное не состариться к тому времени. А то будет не до тусовок.
Валери ухмыльнулась.
— Я стареть не намерена. Когда воскрешали Аду, она, как обычно, истерила, и Беата пригрозила отправить ее обратно, а ее годы жизни разделить между нами, продлив нашу молодость. Я потом расспросила Калунну, реально ли это и насколько это темная магия? Она ответила, что если я буду полезной жрицей, то старость мне не грозит, ведь она пожалует мне сотни лет жизни. И не придется ни у кого воровать их. Для будущих правительниц мира это слишком жалкое поведение.
Голди вздрогнула.
Калунна презирала воровок.
Но правда ли то, что она сказала Валери, или это просто был способ мотивировать ее на верную службу? Люди умели лгать, так что же помешает обманывать вересковой богине? Но даже если это правда, Голди такой награды не дождется. Так что годам к пятидесяти стоит начать искать свой способ омолодиться или затормозить старость. Однако в двадцать один год думать о таком было неинтересно, так что Голди переключилась на мысли о Валери. Если Голди была приблудной бродяжкой, то Валери на роль жрицы Калунна выбрала сама, и было за что. Рядом с ней Голди чувствовала себя пловчихой, пытавшейся соревноваться с дельфином. Вроде и хороша, но недостаточно. Валери была настоящей ведьмой от кончиков черных волос до стоптанных ботинок. Смелая, ловкая, великолепная — все это восхищало Голди и, одновременно, вызывало болезненные воспоминания о прошлом. Хисширский демон, отбирая дар Валери, «сочувственно» предложил оставить ей немножко колдовства, чтобы та не забыла, что была ведьмой. И это привело к настоящей пытке: сил у Валери хватало на одно заклинание из двух десятков попыток, и каждый раз она надеялась, что «болезнь», поразившая ее, прошла. Но все было тщетно. В ней росли злоба, гнев и зависть к «нормальным ведьмам», она проклинала Беату и Адалинду за призыв скучных белых кошек и трату колдовства на глупости типа варки зелий и голодными глазами смотрела на их чародейство. Пустота на месте украденного дара заставила ее гнить и плесневеть изнутри, пока не подтолкнула к безумной попытке вырвать, выгрызть его у другой ведьмы, оказавшейся сильнее и убившей ее.
Но все это исчезло, стоило Валери возродиться заново. Она снова была ведьмой, сильной и цельной натурой, и у нее хватило великодушия простить Голди, хотя та честно ждала превращения в крысу.
В синих глазах Валери плескались сила и бескрайнее небо. Они обе были заперты в культе, но Валери вела себя как самая свободная из птиц. Неудивительно, что Калунна любила ее.
Голди глубоко вздохнула и посмотрела на часы.
— Пора лететь к Аде. Она обидится, если опоздаем.
— Не опоздаем. Давай наперегонки?
— Давай.
Валери ожидаемо победила, но удовольствие от гонки получили они обе. Адалинда уставилась на их растрепанные прически, фыркнула и протянула две расчески.
— Выглядите как чучела огородные. А ведь в гости пришли. Беату не видели по дороге?
— Если она поедет на поезде, то жди ее через двадцать минут, — Голди вспомнила расписание, — из Хисшира добраться сюда та еще проблема. А летать Беата не любит.
— Можем начать без нее. Она не обидится, — предложила Валери.
— Ни за что! Я хочу показать вам наряды, которые Питер привез мне из Ойденбурга, и она должна их увидеть! — отрезала Адалинда.
Голди и Валери хихикнули, но не стали спорить.
Дружба Адалинды и Беаты была весьма своеобразной, и основной тон ей задавало неустанное соперничество. Все в жизни Ады должно было быть лучше, чем у ее заклятой подруги: мужчина, дом, дети, наряды, украшения, зелья и фамильяры. По какой-то непонятной причине ни Голди, ни Валери она соперницами не видела, а вот с Беатой «боролась» как могла, радостно празднуя победы и тяжело переживая поражения. Сейчас Ада была «на коне»: репутация талантливой целительницы прославила ее по всему Морланду, песни слушали повсюду, а воссоединение с Питером вознесло на немыслимые высоты. Ада обожала сравнивать его с Джеральдом, мужем Беаты, и злословить по этому поводу, к чему Голди охотно присоединялась. Все это отлично компенсировало проигрыш в прямом столкновении с Беатой в Хисшире, в котором Адалинда продула вчистую. Ее рыжий фамильяр, Рысь, с тех пор боялся других рыжих кошек: Пламя Беаты раскатала противницу без особого труда и малейшей жалости.
К счастью для Адалинды, ее соперничество было односторонним. Беата подыгрывала ей и иногда манипулировала, подталкивая подругу к нужным поступкам, но никогда не обижалась на нее за это. Четыре… нет, двадцать четыре года назад они поссорились всерьез и разорвали отношения. Голди дружила с обеими и видела, как Адалинда скучала без Беаты, их сплетен и посиделок в обнимку с белыми кошками. Однажды она даже пожаловалась, что никто не
