В бездну - Влад Свон
– Эй, давай не грузись! Я привела тебя сюда не за этим.
Мэри дернула рычаг рядом с жалюзи, растянувшимися от края до края, и они бесшумно поплыли вверх.
– Ну как? – спросила она с широкой улыбкой.
От вида появившегося иллюминатора, перехватило дыхание. Словно огромный телевизор, он показывал величие необъятного и бесконечного космоса, дальние мерцания звезд и свечение разноцветных галактик. Но вереница кораблей, летящая через грязно-серые астероиды и космический хлам, поражала куда сильней. Я никогда не задумывался о количестве людей, покинувших Землю. И только сейчас до меня дошел масштаб мероприятия по переселению. Он одновременно пугал и завораживал. Казалось, будто вселенная стала чуточку меньше из-за «Ковчегов», рассекающих пространство-время. Конечно же, я утрирую настолько, насколько способен осознать мозг, но все равно, глядя в иллюминатор, иначе мыслить не получалось.
Мэри присела напротив стекла, и приглашающе похлопала по полу. Поборов оцепенение, я присоединился к ней.
Настали долгие минуты созерцания.
Мне стало неловко. Раньше такого не случалось. Я и Мэри частенько проводили время вместе в тишине, но ни разу меня не окатывало такое непривычное волнение. Молчание давило. Юношеский страх стал невыносим. Чего бояться? Быть рядом с девушкой, которая мне нравится? Или же сделать первый шаг, который может оказаться невзаимным? Рот открылся сам по себе, желая произнести хоть что-то против воли хозяина, но Мэри оказалась быстрее.
– Что будет дальше? – спросила она.
– Жизнь, – ответил я, и почувствовал себя идиотом. Ну кто так говорит?!
– Как по-философски. Почитал Ницше? Проникся? – девушка посмеялась.
– Нет, просто, а что еще? Прилетим и будем жить себе, как раньше. Точнее, ох, ну ты поняла.
– Не боишься остаться один?
– У меня ведь есть ты, – слова вырвались неосознанно, мозг не успел понять, что произошло, вместо него говорило сердце.
– Это признание в любви?
– Может быть.
– Какой же ты, Джон…
– М?
– Ничего. Ситуация располагает, а ты ведешь себя, как девочка. Занимаешь мою роль, – на этот раз, Мэри рассмеялась звонче, чем прежде.
– Прости, у меня мало опыта. Не часто доводится покидать планету, чтобы признаваться в чувствах на фоне черноты. Давай я попрактикуюсь, а потом мы повторим?
– Хорошо. Лет через сто? Двести?
– Пятьдесят, я ведь не всегда буду мальчишкой.
– Договорились. А пока ты строишь планы, я помечтаю о нашей будущей встрече.
Мэри улеглась на мои колени лицом к иллюминатору.
Мне хотелось погладить ее волосы, но рука дернулась в миллиметрах от цели, и вернулась на место. Трус! Даже этого не можешь сделать. Только клоуничаешь.
Мэри коснулась моей ладони, и сама положила ее себе на макушку.
Уж не знаю, как выглядел Большой Взрыв, но в груди произошло нечто похожее. Щеки запылали, дыхание участилось. Мне даже показалось, что от происходящей милоты, что-то зашевелилось ниже пояса. Надеюсь, ситуация не выйдет более неловкой, чем сейчас. Я сделал глубокий вдох, постарался успокоиться. Она – девушка, особенная, но девушка. Не какое-то чудовище из глубины, поэтому, Джон, приди в себя.
Мэри попыталась разрядить обстановку, и прошептала:
– Грустно.
– Ч-ч-то именно? – мой голос дрожал, волнение не унялось.
– Космос, – продолжила она, – гигантский. Нет, не так. Хм, боюсь, не найдется слов для описания масштаба. Но ты представь, Джонни, что вместо кучи кораблей, людей, тебя и меня, только представь, что некто летел бы вот так, совсем один. Его окружала бы сплошная тьма и холод. Это хуже смерти. Что может сравниться с одиночеством в необъятном пространстве? Ужасно, страшно даже думать о таком.
– Мэри, – я ощущал некое беспокойство в ее речи, потому решил больше не сомневаться в себе, хватит быть тряпкой, – послушай. Планеты, звездные системы, галактики или множественные вселенные – ничто, в сравнении с сегодняшним вечером. Здесь и сейчас, одиночества не существует, и я сделаю все возможное, чтобы оно не появилось вновь. Запомни, мы никогда не будем одиноки.
Мэри повернулась ко мне и произнесла с такой нежностью, какой я ни разу от нее не слышал: «Спасибо тебе, Джонни».
Я навис над ней, словно ожидая разрешения. Девушка закрыла глаза и слегка приоткрыла рот. Сердце заколотилось. Преграды больше нет. Стены рухнули, дав доступ к спрятанным чувствам. Ближе, еще чуть ближе. Жар коснулся моих губ. По щеке Мэри хлынула прохладная слезинка, и я крепко обнял ее.
Два темных силуэта, отбрасывающих длинные тени на весь холл, слились в один. Две замерзшие души растаяли в тепле, которое не смог бы остудить холодный космос за стеклом. Бесконечность пустоты против маленьких влюбленных, сиявших ярче звезд.
7
Когда дверь в палату тихонько шикнула, плавно проигрываемые воспоминания закрутились в ускоренном режиме: новая, голубая планета Вельт-2, так похожая на старушку Землю; громадные здания-колонии, где решено было держать новоприбывших; скотские условия, положенные «разрушителям»; долгие и нудные переговоры с местным населением; ксенофобия, вечное тыканье пальцем в спину, а затем внезапное дружелюбие.
Кто-то снова нажал на перемотку и фильм продолжил спешку: пять лет спустя, Джон и Мэри получают отдельный участок, как и все переселенцы, в отдельном «городе», получившем название «Терра-3». Несмотря на все уговоры, вельтиане сами решили, что соседям будет комфортнее проживать в привычных условиях, поэтому Терра-3 ничем не отличалась от старого мира. Выбор же, по каким принципам и моральным законам там существовать, лежал на плечах людей. К тому времени, как свод правил вошел в привычку, Джон и Мэри обзавелись дочерью – Джулией, названной в честь матери Джона. Спустя еще лет пять, на свет появился Кевин, унаследовавший имя отца Мэри. Счастье поселилось в доме беженцев на Вельт-2, и ничто не могло его нарушить.
Ага, как же, подумал пленник палаты, когда увидел девушку в строгой форме, вошедшую с незнакомым, весьма богатым мужчиной, судя по внешнему виду: выглаженный, белый деловой костюм в серебристую полоску, лакированные туфли, дорогие часы из благородного металла, зализанные назад волосы, белоснежная улыбка и прямая, как прут, осанка.
Мэри разложила стул-раскладушку, важно уселась на него, закинув ногу на ногу, и принялась листать стопку бумаг. Периодически она поглядывала на Джона поверх очков, и тяжело вздыхала. Ее коллега стоял рядом и наблюдал за пациентом. Наконец, женщина положила документы на колени, и сказала:
– Итак, мистер Флай, у меня две новости: хорошая и не очень. С какой начать?
– Меня не особо волнует, с какой вы начнете. Давайте с любой, – устало ответил Джон.
– Как пожелаете, – она уткнулась в листок, будто ответы были записаны заранее, и зачитала: – Смертная казнь вам не грозит. Это, наверно, хорошо.
– Слава богу.
– Однако, суд признал
