Так закалялась сталь: Обстоятельства - Юрий Густав-Дальский
Сунув добычу да пазуху, Охотник рассеянно огляделся по сторонам и остановил взгляд на индерлитовой стене. Мягкое красное свечение тоже пульсировало, словно сердце. Завороженный, он подошел поближе и вгляделся в полупрозрачную толщу. Он знал, что за темные очертания скрываются в ней. Знал это и убитый механоид, вернее, чувствовал и стремился добраться туда. Но, так или иначе, этому лучше навсегда остаться тут.
Полученные раны потихоньку давали о себе знать. Они не были серьезными, но боль была ощутимой. Кайнис наскоро перевязал их, достал два пузырька с жидкостью желтоватого цвета. Лекарство огнем обожгло горло, но с целью своей справилось, сняв боль, но лишь на время. Охотник подобрал винтовку, бросил прощальный взгляд на останки своего верного меча и твердой, хоть и хромой походкой направился к противоположной от месторождения индерлита стене. Там чернела узенькая расщелина, которую Кайнис ненароком заметил еще во время боя. Из нее слабо тянуло свежим воздухом. Настолько слабо, что никто кроме Охотника и не ощутил бы. На середине пути парень остановился и чуть погодя достал из бездонных карманов стеклянный шарик с пляшущим в нем огоньком, точно такой же, как он дал Гатсу, только шарик Кайниса был немного больше, и маленький сверток с отходившим от него длинным фитилем. Припомнив то, что сказал капитану, Охотник ухмыльнулся и швырнул шарик об пол. Огонек разлетелся снопом искр. Его коллеги издревле использовали этот способ передачи сигнала на большие расстояния: если погаснет главный блуждающий огонек – погаснет и все связанные с ним. Так что Гатс сейчас должен зашевелиться, подумав, что Охотник погиб. А Охотник, тем временем, аккуратно уложил сверток на пол, поджег фитиль и, спустя секунду, растворился во тьме расщелины, спеша убраться подальше.
Спустя минуты полторы, практически с нулевым интервалом, грянули два взрыва. Один глухой, донесшийся лишь эхом – это был Гатс. Другой совсем рядом. В том свертке, что Кайнис оставил на полу, была шашка из особого пороха, способ изготовления которого знали только Стальные Охотники. Они называли его "легким" порохом. В сочетании с маслом серого ясеня, одна шашка с начинкой из такого пороха могла запросто заменить дюжину бочек с обычным порохом. От силы взрыва у парня заложило уши, а пол и стены затряслись даже не смотря на то, что он успел уйти довольно далеко по природному коридору, в который превратилась расселина. Раскатистый грохот возвестил о том, что пещерку, ставшую полем их битвы с механоидом, завалило. Удовлетворенно отметив это, он пошел дальше, по бесконечным хитросплетениям узких и не очень ходов, минуя грандиозные подземные озера, каменные заросли из сталактитов и сталагмитов навстречу слабым веяниям свежего воздуха. Он шел навстречу неизбежной свободе. Уставший, израненный, но живой и вновь победивший.
***
Стоявший на небольшом зеленом холмике с виду молодой, как и большинство своих сородичей, эльф с длинной русой косой улыбнулся, завидев человека в бело-сером плаще.
– Уже и не надеялся вновь увидеть Вас. – Сказал он, когда человек приблизился. – Целый месяц никаких вестей.
– Я свое слово держу. – Охотник бросил эльфу маленький бархатный мешочек. Из него тот высыпал на ладонь четыре алых камня аккуратной овальной формы, каждый был размером с подушечку большого пальца. – Как и договаривались.
– Недурно. До меня в полной мере дошла история, рассказанная тем альвом, командиром стражи Мильсену. Сказать честно, я поражен Вашим планом, Кайнис. И Вашей осведомленностью. Даже я не знал о столь обширном подземном комплексе под Нэнбетом.
Охотник ухмыльнулся:
– Это верно лишь на половину, господин Гольен. Весь успех моего плана – удачные обстоятельства. Капитан Гатс ведь не видел всего, что произошло после того, как мы с ним расстались. Я уходил от него с надеждой на то, что собственно и случилось там, но с уверенностью того, что не выберусь. – Охотник вкратце поведал эльфу о том, что произошло с ним после того, как он оставил альва у входа в штрек, не вдаваясь в детали. – Видите? То, что я стою тут перед Вами – не более, чем везение.
– Тогда мне в пору наградить Вас за самоотверженность. Ради слова Вы готовы были отдать жизнь…
– Не буду льстить себе, но это так. Правда, не в этой ситуации, к сожалению. – На лице Кайниса не отразилось ни смущения, ни стыда.
– О чем же Вы тогда говорите? – эльф в недоумении уставился на Охотника. – Я не понимаю.
– Хм. Скажите, господин Гольен, сколько Вам лет? Если не секрет.
– Сто семьдесят восемь. – Ответил тот.
– Много ли Вы знаете об ужасах Анмарской Войне? О Бездне Иезииды? О тварях, что она когда-то извергла в наш мир, и что не все они были загнаны обратно?
– Признаться честно, нет. – Эльф опустил глаза. – Никогда не увлекался этой темой.
– Меня порой удивляет незаинтересованность ныне живущих к истории. Но я не виню их и Вас за это. Только лишь от души надеюсь, что Вам никогда не придется встретиться с ней лицом к лицу.
– Извольте Кайнис, Вы до сих пор не дали мне ни единой подсказки…
– Дал. И сполна. Академия Исгард может предоставить Вам все остальное, чтобы Вы и сами поняли – некоторым вещам стоит оставаться в земле. Погребенными и забытыми. Даже если это будет стоить жизни одного Охотника.
– Что же… Допустим, Вы изначально шли к
