Так закалялась сталь: Силуэты - Юрий Густав-Дальский
– Хорошо, иргиль, но будь осторожен. Жители стать нервнее и злобливее, особенно к чужестранцам. – Скитис встала и тоже направилась к выходу. – Я постараюсь найти подсказки в дневниках и записях предков. Возможно, удастся найти тут самую вещицу, что защитила меня той ночью. Я не могу обещать, но я буду стараться.
– Было бы отлично! – весело ответил Охотник, поклонился и вышел из хижины.
Эдтирт оказался весьма большой деревушкой, относительно того, как Кайнис подумал на первый взгляд. Даже небольшая площадь имелась. Все дома, или, правильнее сказать, домишки, выглядели по-разному. Оно и понятно: каждый строил, как мог и из чего мог. Неровные доски, ветки, солома, камень, глина – все шло в ход. Объединяло их одно – все постройки стояли на деревянных столбцах, либо же не больших валунах, дабы не осесть в вязкой болотной почве, а прохожая часть улиц являла собой деревянные помосты и настилы, для удобства. Единственными приличными зданиями оказались постоялый двор и таверна. На фоне всего остального они выглядели огромными дворцами. Возведены они были, скорее всего, нанятыми Скитис рабочими, прибывшими с одним караванов. Да и материалы для постройки тоже явно были импортными. Слишком уж ровными и аккуратными были доски, срубы и кирпичи. Навряд ли аборигены стали бы так заморачиваться, но для старейшины это было важно. Оно и не удивительно: обе постройки располагались на самой окраине деревни, около поляны с относительно твердой землей, вытоптанной подчистую. Нетрудно было отгадать в ней излюбленное место для стоянки караванов, шедших через Эдтирт. Собственно, и таверна, и постоялый двор предназначались для проезжих, а не для местных.
Сейчас стоянка пустовала, а вместе с ней и оба заведения. Охотник шатался там некоторое время: поболтал с трактирщиком – мрачным альвом средних лет с тучной бородой и длинными неопрятными волосами. Тот был не особо разговорчив, но и какого-то раздражения или недовольства не показывал, видимо, благодаря наличию хотя бы минимального профессионального этикета. Наверное, именно поэтому у Кайниса и получилось вытянуть у него пару слов о последних происшествиях и жертвах. Решив больше не докучать альву, Охотник отправился осматривать дома, в которых недавно погибли жители. Все равно зал таверны был абсолютно пуст, а испытывать свой желудок местной кухней настроения у него не было. К тому же, по дороге он надеялся встретить кого-то более общительного. Но все, с кем он столкнулся по пути, действительно выглядели озлобленными и шарахались в стороны от Охотника, стараясь обойти его подальше и бросая косые взгляды. Наверняка в их головах не было ничего доброжелательнее мыслей о том, за сколько можно продать его бело-серый плащ следующему каравану. Но к этому Кайнис привык давно, ведь Охотников даже в более цивилизованных и просвещенных местах, редко встречали иначе. Поэтому он просто не обращал внимания, миролюбиво и обаятельно улыбаясь каждому встречному.
Наводки трактирщика о том, где находятся жилища последних жертв, были весьма мутными и запутанными. Однако, Охотнику хватило смекалки их отыскать. К тому же, двери в этих домах были открыты нараспашку. Подобный обычай был частым явлением на всем Тирре. Дэйоны верили, что так дух умершего быстрее покинет свое прижизненное обиталище. Чуждого к подобным вещам Кайниса мало заботило отношение аборигенов к усопшим, но вот открытая дверь была как нельзя кстати. Не придется тратить время на поиск ключа, взлом замка или поиск более экстравагантного входа.
К сожалению, внутри осмотренных им четырех домов не оказалось ничего примечательного, обычные куцые лачуги. Лишь засохшие пятна крови по углам, но никаких следов борьбы или хотя бы просто следов. Никаких подсказок это не дало.
Продолжая ломать голову над тем, кем же по своей природе является его загадочный противник, Кайнис побрел обратно, к хижине старейшины. Она находилась почти в самом центре поселения, на рукотворном холмике. День уже начинал подходить к концу. Охотник с досадой сплюнул и пнул ногой камень. Время впустую.
Скитис была дома. Нервно постукивая когтистыми пальцами по столу, она внимательно изучала разложенные перед ней потрёпанные книги и истлевшие куски пергамента. Кайнис решил тихонько присоединиться к ней, с интересом разглядывая пожелтевшие от времени письмена. Некоторые, те, что помоложе, Охотник мог почти спокойно прочесть, иные же были начертаны на практически забытых языках, незнакомых ему.
– Удалось узнать что-нибудь полезное? – спросил парень, спустя полминуты созерцания и устало зевнул.
– Шан'эл. – расстроенно покачала головой ланианка. – Почти ничего.
– Почти? – Охотник ухватился за тоненькую ниточку.
– Почти. Я найти лишь маленькие слова, о некоторых существах, виденных дэйонами многие века тому назад. О существах, несущих тьму и могильный холод. Рихрэм Дортис – короли мрака. Вот, посмотри. – Скитис протянула Кайнису ветхий кусок пергамента, который чуть не рассыпался в руках. Более всего он походил на отрывок письма. На каком языке оно было написано – он не знал, но некоторые элементы походили на эльфийский. Правда, очень-очень отдаленно. – Скитис смогла прочитать. Если верить этим словам, то праотец праотца праотца того, кто оставить эту запись, видеть, как Рихрэм Дортис властвовать на этих землях..
– Сколько же лет этому письму? – задумчиво пробормотал Охотник. – Ваше определение временного отрезка весьма расплывчатое… Особенно, если взять в расчет то, что запись могла принадлежать какому-нибудь роду долгоживущих эльфов. Хотя сейчас это не столь важно. Там есть что-то еще?
– Шан. – ланианка кашлянула и стала читать. – Они прийти во время второй великой ночи и стать нашим злом на многие годы. Холодом их дыхания родиться мрак, тяжестью их взгляда родиться тьма. И все живые твари вокруг, будь то альвы или гномы, птицы или змеи, стать их рабами. Так, под бичом темных хозяев, пройти много лет,
