Волна огня - Джим Чайковски
Но было ли этого достаточно?
Им нужно было достичь глубины шестисот метров. Подводная лодка – даже ее торпеды – не могла опуститься глубже.
Или, по крайней мере, на это можно было надеяться.
Когда дело касалось данных об истинной глубине погружения их подводных лодок и вспомогательном оружии, военно-морские разведки были известны своей уклончивостью.
Датук следил за глубиномером. Адам тоже.
Триста метров…
Фиби впилась глазами в маленький экран, показывающий светящуюся схему их местонахождения. Их навигационное положение определяли три автономных аппарата на морском дне: «Хьюи», «Луи» и «Дьюи». Картинка была нечеткой и мерцала помехами. «Корморан» отображался как крылатая точка, падающая вниз по наклонной. Благодаря последней эхолокации морское дно внизу светилось яркими красками. Трещина также была хорошо видна – этакий зияющий черный шрам.
Адам наблюдал, как крылатая точка неслась прямо туда.
Четыреста метров…
Фиби ахнула и вжалась в свое сиденье.
Адам подался вперед:
– Что?
Она оглянулась:
– Нас только что поразил мощный звук. Гораздо более громкий, чем повторяющиеся залпы с автономного модуля. Черт, адски больно…
Глаза Датука стали огромными, как два блюдца.
– Они нашли нас.
Пятьсот метров…
Адам жестом попросил передать ему наушники. Фиби тут же выполнила его просьбу. Он быстро надел их и закрыл глаза. Его голову заполнил шум – дисгармония тональных частот от усилий Монка наверху.
Адам попытался отбросить все это в сторону, пытаясь услышать один характерный звук.
И пока он напрягал слух, корпус «Корморана» вновь пронзил звонкий писк, сильный настолько, что у него даже заныли зубы. Он вздрогнул и подождал, пока он стихнет в удаляющемся допплеровском эффекте, но в следующий миг в наушники ворвался новый звук. Вернее, низкий гул, и его громкость неуклонно нарастала. Подтвердив его худшие опасения, этот гул прервал чуть более громкий стук.
Это открылся торпедный люк.
Адам открыл глаза и посмотрел через плечо Датука.
Шестьсот метров…
Рокот стремительно нарастал.
Фиби пристально посмотрела на него. Не видя смысла поднимать панику, Адам попытался скрыть свою реакцию. Тем не менее она прищурилась и сжала губы.
«Она знает, что я слышу».
Он затаил дыхание.
Рокот быстро заглушил все остальное, а затем внезапно прекратился.
Адам приготовился к взрыву, но ничего не произошло. Торпеда, должно быть, достигла своей предельной глубины и давлением была выведена из строя. Он представил, как она мертвым грузом погружается в глубину.
Адам наклонился вперед и проверил их положение.
Семьсот метров…
Он с облегчением вздохнул и снял наушники. Уловка Монка сработала. Отвлекающий маневр позволил им сбежать в более глубокие воды, но лишь в самый последний момент.
– По идее, теперь мы в безопасности, – сказал он.
Датук оглянулся:
– Я не стал бы зарекаться.
Его голос звучал довольно зловеще. Адам почти ожидал, что малаец вытащит пистолет и приставит его к голове Фиби. Вместо этого он указал на свой экран:
– Сенсоры уже улавливают радиацию.
26
24 января, 06 часов 50 минут
Под Коралловым морем
Ковальски на животе заскользил по наклонному полу. Над ним скрючился в запасной диспетчерской Бёрд. Джарра застыл в дверях.
Вместе с Ковальски кувырком полетели Хару и Джас.
– Держитесь! – крикнул Бёрд.
«Интересно, за что, черт побери?»
Ковальски цеплялся за стальной пол и упирался пальцами ног. Ярус накренился почти вертикально.
Несколько секунд назад он заметил летящую к ним торпеду.
Услышав предупреждающий крик, Бёрд дернул штурвал и задрал нос их подводной лодки вверх. К тому времени их скорость была достаточно высокой, и внезапный маневр вышвырнул Ковальски из дверного проема на скользкий пол.
– Что вы делаете? – крикнул он.
Будучи слишком занят, Бёрд не ответил. Джо, скользя, отлетел на дальнюю сторону. Его ботинки ударились о стеклянный изгиб позади него. По ту сторону иллюминаторов, освещенную наружными огнями, мимо нижней части яруса вниз обрушилось огромное нечто и загородило ее, полностью заслонив собой весь мир снаружи. Ковальски узнал гигантский кусок настила станции «Титан-Верхний». Тот самый обломок, которого они пытались избежать минуту назад. Пролетев мимо них, он ушел в воду, словно огромный темный топор.
Но Бёрд задумал вовсе не это. Вместо того чтобы убежать от него, австралиец набрал еще больше балласта, всосав океанскую воду. Их подводная лодка погружалась рядом с отколотым куском настила.
Ковальски понял замысел.
«Этот парень пытается использовать его как щит».
Это даже большее безумие, чем…
Блеснула ослепляющая вспышка огня, и океан как будто раскололся от взрыва. Ударная волна швырнула кусок настила в спускаемый аппарат и толкнула его глубже в воду, заставив всех полететь вверх тормашками. Ковальски пролетел по воздуху, врезался в сталь и стекло и на всей скорости соскользнул вниз.
Такая участь постигла их всех.
Казалось, это кувыркание длилось вечность. Наконец вращение замедлилось. Ярус сделал последний оборот и криво осел в воде.
Ковальски лежал на спине. Все кости в его теле ныли от боли, в ушах звенело. Он ощутил привкус крови на языке. Затем перекатился на плечо. Джас неподвижно лежала у одного из иллюминаторов. Хару сидел, осторожно поддерживая криво свисающую руку; из его носа текла кровь.
Джарра и Бёрд пережили бурю в диспетчерской. Тесное пространство отчасти защитило их.
Ковальски застонал и, шатаясь, поднялся на ноги. Взглянул на Хару. Тот помахал рукой – мол, с ним всё в порядке, хотя его лицо было искажено гримасой боли. Ковальски повернулся и, спотыкаясь, направился к Джас. Попутно он высматривал любые протечки, любые трещинки в стекле.
– Почему мы всё еще живы? – крикнул он Бёрду.
Тот, не отрывая глаз от панели управления, объяснил:
– Подводные аппараты рассчитаны на то, чтобы выдерживать вдвое большее давление, чем ожидается при погружении. Мне удалось это с ярусом «Тетис», но лишь потому, что он – самая маленькая секция станции. Вот почему для бегства я выбрал именно его. Он способен выдерживать давление в четыре тонны на квадратный дюйм. Несмотря на внешний вид, «Тетис» сделан из стекла и титана.
Джарра тяжело сел на верхнюю ступеньку и добавил свою оценку:
– Спасибо куску настила, он наверняка поглотил часть ударной волны.
Ковальски добрался до Джас. Та застонала и медленно оттолкнулась от иллюминаторов.
– Что… Что случилось? – спросила она, едва ворочая языком.
– Кто-то оставил в этих водах боевого пса, – сказал Ковальски. – Должно быть, мы забрели на его территорию, и он учуял наш запах.
Джас покачала головой, пытаясь понять его слова. Она все еще плохо соображала, и ее лихорадило.
– Псы?
