Шмары, шпики и лимоны зелени - Александр Евгеньевич Нерозников
– Маньяк на свободе.
– Я все слышала. Это какой-то сумасшедший!
108. Ева
Он яростно вошел в нее сзади. Прямо на только что вымытом полу. В общем-то она к этому и стремилась. Но наслаждения не было. Не было даже и должного возбуждения – только повиновение. Она закусила губу и терпела.
109. Витюнчик
С некоторым трудом втиснувшись в нее, он шлепнул по объемной заднице:
– Давай-давай!
Она повернула голову:
– Что надо? – причем спросила с ноткой страдания, совсем даже не страсти.
Он замер на некоторое время, затем со вздохом отстранился, медленно поднялся на ноги и пошел к умывальнику за русской печью.
Ева села на полу, со слезами на глазах наблюдая за его подмыванием. А он был очень тщателен, время от времени хмыкая своим мыслям. Обтерся салфеткой, выбросил ее в мусорное ведро и по новой полностью застегнулся. После чего с некоторой ухмылкой достал из чемодана другой костюм со шлемом и бросил все это на кушетку:
– Одевай!
– На фига?
– Одевай, я сказал! – повысил он голос.
Девушка встала с опущенной головой и, отвернувшись, сбросила халат. Принялась торопливо натягивать этот резиновый комбез с проводами. Но спешка только замедляла процесс, за которым он наблюдал, усевшись на свою раскладушку. Наконец, сцепив на груди последние липучки, она обернулась:
– И что? – спросила уже почти плача.
– Сейчас!.. – он включил устройство. – Запускай свое!..
Она тоже нажала пару кнопок у себя и одела шлем.
Черноглазая девица с беспорядочно взбитыми черными кудрями и бокалом в руке улыбнулась ей прямо в лицо:
– Может, повторим?
– Да я просто физически не смогу! – голос носителя был мужской. И весьма встревоженный. И – тьма, полная тишины.
Она сняла шлем, глядя на его возню с прибором:
– И что?
Записей было пока только две, он наконец включил воспроизведение. Сначала следовала сцена на берегу, но он быстро нашел искомое, взглянув в свой шлем:
– Одевай, чего ждешь?!
Высокого слегка растерянного блондина она втянула из коридора за руку. Из слепящего электрического света в полумрак с задернутыми шторами. Прижимаясь к нему, ощутила упругость мышц и прошептала прямо в ухо:
– Как я тебе, лейтенант? – правой ладонью почувствовала под джинсами мощно напряженный орган.
Парень хмыкнул куда-то в сторону:
– Неожиданно!.. Я даже как-то…
Она опустилась на колени, расстегивая замок и оттягивая резинку трусов – выпуская могучего зверя.
Вся свекольно-красная, она сбросила шлем и заплакала, приговаривая:
– Ну что делать, если я так не смог?..
Виктор криво усмехнулся:
– Слишком быстро отключилась! Но хорошо-то тебе было? Или совсем-совсем ничего?
Она опустила глаза и тихо вздохнула:
– Было… но…
– Никаких "но"! Теперь надо чтоб и мне стало хорошо.
– Я готова!.. – Ева принялась расстегивать свой скафандр.
– Погоди! – он остановил ее жестом. – Так за что ты отбывала наказание? Какого-то мудака порезала?
– Да…
– И что ты тогда ощутила? Когда чикала его ножом!
– Не помню. Я тогда совсем голову терял!.. Совсем без ума был!..
– А повторить не хочется?
– Что повторить?
– Ну и дура же ты!
Она опять опустила глаза:
– Надо резать?
Он рассмеялся:
– Ты – Си Ван Му, великая жрица. Мы с тобой проведем ритуал Фэн Шань, ритуал обретения вечной жизни. Ты хочешь жить вечно? Никогда не умирать?
Женщина кивнула:
– Хосю…
– Снимай пока это! – и пока она, отвернувшись, стягивала с себя резинопластик, продолжил. – Слушай сюда. Я уже говорил тебе, кто я. Ты помнишь?
– Хуан.
– Верно, Гуан У-ди. Повтори!
Она уже сняла с себя все и теперь, совершенно голая и вспотевшая, накинула и запахнулась в халат, после чего обернулась:
– Гуан У-ди! Я твоя Си Ван Му! Можно мне обтереться хотя бы? Не очень приятно, знаешь ли!..
– Конечно! Вон там возьми полотенце, а вода в ведре!
Она уже почти и не стесняясь, взяла ведро и опустила в него кипятильник и присела на табурет у стола:
– Надо греть чуть-чуть!..
– Конечно! Вот ты знаешь, что в Бологое есть пять священных холма?
– Нет, я не из Бологое, я из Тарту приехала.
– Понятно. Так вот, у нас тут есть Красная горка за Больничным городком, горка на Тайване, и за Березовой рощей. Это три. Дальше – холм в Огрызково и горка, на которой мы сейчас находимся, то есть, мы не на самой горе, а под ней – Шень! На самой горе когда-то стояла церковь, вернее уж собор, собор Покрова Пресвятой Богородицы. И с двумя пределами: Пантелеймона и преподобного Василия и Параскевы Пятницы. Его взорвал мой дед.
Ева резко обернулась, прикрыв рот ладошкой:
– Засем?
– Ты хочешь знать зачем? Ха! Затем, что все это христианство – сплошное жульничество! Ты видела наших попов? Нет? Ну я тебе скажу – это сплошное жирное жулье, не желающее нормально работать и сказочно богатеющее на порочных с их точки зрения влечениях народа. Нищего народа, с которого они тянут последнее! Последнюю копейку! А сами, сволочи, жируют! Поэтому мой прадед и взорвал их храм! А до того за двадцать один год подговорил своего младшего братца, дебила от рождения, на этом самом месте, где мы сейчас находимся, запалить целлулоидную пленку в складе, переоборудованном в кинотеатр. Спалил Сто одного, молодец!
Женщина вдруг встала:
– Гуан У-ди, у тебя выпить есть?
– Нет. Ты же знаешь, я вообще ни-ни! И тебе не советую! Так вот, на чем я остановился? Ах да, ритуал!..
110. Кабысток
Черноглазая девица с беспорядочно взбитыми черными кудрями и бокалом в руке улыбнулась ей прямо в лицо:
– Может, повторим?
– Да я просто физически не смогу! – он встал на ноги и принялся натягивать трусы. – И я уже достаточно выпил. Теперь мне надо ехать.
– Куда ехать? Ты в своем уме? Ночь на дворе!..
– А я тебя и не зову! – он был уже почти одет, когда тихо затренькал телефон на столе, он включил прием. – Да? Я вас слушаю!
– Вас беспокоит эпидемиолог Воронков. Я вас не разбудил?
– Нет. А в чем дело?
– Дело в том, что вам необходимо протестироваться по коронавирусу. Я работаю в Следственном изоляторе. Мне известна ваша роль в задержании Лидии Розочки.
– Ну и что? – он слегка обозлился.
– Подследственная лежит в реанимации с острыми, угрожающими жизни симптомами.
– Какими еще симптомами?
– КОВИД-19.
– Едрит твою за ногу!! – подполковник опустил руку с телефоном, скрипнул зубами и опять прижал трубку к уху. – И что мне теперь?
– Я уже сказал – вам необходимо протестироваться и переждать инкубационный период под наблюдением врачей. Где вы находитесь?
– В гостинице.
– Отправляйтесь домой и вызовите ведомственного врача!
– Спасибо за совет!
111. Серый
Когда они приехали назад от вора и сели на диван, Серега сразу схватился за бутылку. Всю дорогу молчал "как рыба об лед", но выпив первый стакан, вдруг крикнул:
– Черт! – после чего включил воспроизведение:
"Так вот, объясняю. Все мы знаем о нашей революции семнадцатого, о Мировой революции и большевистском заговоре… Меня один хрен уже приговорили! Большевиками во главе с Иосифом Виссарионовичем была создана специальная организация для перераспределения средств в народе. Тут, видишь, какое дело, по теории марксизма никакое развитие невозможно без вражеского
