Шмары, шпики и лимоны зелени - Александр Евгеньевич Нерозников
Витюнчик
Включив устройство, он почувствовал во рту алкоголь, хотел уж переключиться, но заинтересовался разговором. Перед ним в гостиничном номере сидела раскрашенная "металлистка", явно шлюха.
Носитель говорил низко опустив голову, так, что ничего и видно не было, кроме куска паласа:
– Ты слышала о бологовском маньяке?
– Нет. – Она тоже выпила.
– Долгое время, а конкретно с пятнадцатого года, начали происходить убийства с определенными признаками: жертву привязывали к кровати или андреевскому кресту из досок, долго пытали коротким лезвием, а потом вырезали член с мошонкой и вставляли назад другим концом, предварительно выпотрошив мошонку.
– Убивали мужиков?
– Да. Только молодых. Десятого прикончили в этом году в Бологое. Но я тогда уже был в отставке – убрали как несправившегося. Хотя и с почестями.
– Это могла быть несчастная какая-нибудь! Может даже изнасилованная!
– Я тоже так подумал. Тем более, что ее уже и взяли. Если честно, то прямо на мне!
Девушка рассмеялась:
– А ты, оказывается еще ого-го!.. Как же так получилось? Ты ж сказал, что давно в отставке и что она западала только на молодых!
– Меня позвали как эксперта. Я дольше всех занимался этим делом. А как уж ей подвернулся, и сам не знаю!
Он сорвал с себя шлем, бледный и потный. Даже простонал от ярости. Совершенно не обращая внимания на ползающую по полу полуголую девицу.
Она же, заметив его состояние и быстро вымыв руки, присела рядом с раскладушкой:
– Тебе нехорошо, мой господин?
– У нас появился еще один враг… – свистящим шепотом выдохнул он. Но вдруг понял, что говорит совсем не с ТОЙ ЖЕНЩИНОЙ. Хотя и эта была недурна в некоторых отношениях. Однако нельзя было показывать это ей. – Принеси мне кофе! – уже совсем другим тоном, через губу, словно бы сплюнул он.
Включая в следующий раз устройство, он сразу попал в постель.
По нему, голому, ползала лохматая, тоже уже голая, брюнетка, трогая гибкими пальчиками и длинным языком разные участки тела и поглядывая черными чуть раскосыми глазами ему в глаза:
– Миленький, ты слишком напряжен!.. Расслабься!.. Выбрось дела из головы!..
Он вдруг возбудился в отличие от того персонажа, который был явно пьян. Ему захотелось досмотреть сцену.
Краем глаза он заметил, что девица взяла с тумбочки явно приготовленный заранее презик в упаковке и сунула его за щеку. Мягкие и горячие пальчики другой руки все так же нежно тискали его член. Пробежавшись упругими губами от груди до самого низа живота, она втянула головку члена в рот.
Виктор знал, что семя надо беречь, более того, его надо копить! Поэтому он сдернул шлем, продолжая ощущать передаваемые костюмом ласки-прикосновения по сути уже на грани оргазма.
– Черт!.. – не обращая внимания на ползающую по полу девицу в купленном халате, он стал судорожно раздирать трещащие липучки костюма. Эти сосредоточенные действия подействовали, как ни странно, успокаивающе – эрекция почти пропала. Но на треск липучек и его несдержанное восклицание обернулась эта дура.
– Что такое, мой господин?
Только теперь он заметил, что она без трусов. Между ягодиц мелькнули волосы промежности. И он был уже почти гол – из расстегнутого костюма возвышался напряженный пенис.
Он сполз с раскладушки на пол и на четвереньках подобрался к ней. Она, похоже, поняла суть происходящего, поэтому замерла на месте…
105. Серый
Задумчиво допивая вторую чашку, он смотрел мимо экрана. Экрана, на котором кто-то кому-то что-то доказывал. Зина же наоборот увлеченно следила за беседой, время от времени горько усмехаясь или удивленно тряся головой. Когда он поставил пустую посудину, она встрепенулась:
– Может еще?
– Хватит.
– Ты слышал? Лес, оказывается, вырубают для поднятия экономики края!
– Ну да, только поднимаются от этого единицы. – Серый медленно поднялся и отряхнул брюки, будто что-то делал перед этим. – Придется ехать, черт побери!
– Куда ехать? Зачем?
– Ева очень помогла мне, теперь я должен ей помочь.
– А о каком приборе ты говорил? Которым якобы завладел маньяк.
Он демонстративно внимательно вгляделся в ее зеленые глаза:
– С какой целью интересуешься?
– Помочь хочу!
– Тогда вызови такси!
– Уже вечер! Давай отложим до утра!
– Нет. Теперь каждая минута дорога! Впрочем, ты можешь остаться, я сгоняю один.
Но когда приехала машина, она тоже быстро собралась, умывшись и причесав рыжие лохмы. Хотя прической они так и не стали.
В машине на заднем сиденье они смотрели в разные стороны. Зина вроде как даже психанула, услышав адрес назначения – Медведево.
– Мы опять к этому уголовнику? – гневно фыркнула она, на что он мрачно кивнул.
– Еще не поздно остаться.
Но она просто отвернулась.
Из-за кустов за поломанной изгородью, когда он расплачивался, вышла темная фигура. Постояв перед машиной, тень двинулась к крыльцу. Выбравшиеся из салона посетители пошли следом.
В окнах света не было.
На крыльце стояли двое.
– Сема, ты ждал гостей? – фальшиво весело воскликнул один из них.
– Не! Я думал они к тебе, Гера! – не менее фальшиво ответил ему второй.
– К Зюйд-Весту! – огрызнулся Серый.
– А хто энто? – на грудь Сереги легла татуированная ладонь.
Тотчас дверь распахнулась, из проема высунулась знакомая покрытая шрамами физиономия:
– Входите!
Старый вор, один в помещении, перед пылающим жерлом русской печи. На плечах его было ватное одеяло, в руке большая чайная чашка. Головы он не повернул:
– Что надо? – голос был сиплый, усталый.
– Я насчет Евы. Она в опасности. В свое время она мне сильно помогла, теперь мой черед! – переминаясь с ноги на ногу, пробубнил Серый.
Зюйд-Вест медленно обернулся:
– С чего ты решил, будто она в опасности?
– Этот парень, у которого она находится, псих! Он очень много людей порезал! Заманивал под видом девчонки и резал!
– Но менты взяли по этому делу какую-то шлюху! И она вроде как даже и созналась!
– Он мне звонил. С телефона Евы.
– А почему именно тебе? Кто ты в этом деле?
– Однажды я помешал ему довести дело до конца. С помощью твоего прибора.
Старик вздохнул:
– Евушка – сильная. Вряд ли ей требуется твоя или моя помощь. Все, вопрос закрыт! – он достал пачку папирос с зажигалкой и закурил. – Ты знаешь, парень, на меня тридцать семь раз покушались. Тридцать восьмой, пожалуй, будет последний. Присядь! – он кивнул на стулья у стола. – И ты тоже.
Серега придвинул стулья и, дождавшись пока устроится Зина, тоже присел, повернув голову к нему:
– Ты что-то хотел сказать?
– Да. Вот ты уже не молод, скажи, ты прожил правильную жизнь?
Серега вздохнул:
– Не уверен.
Вор усмехнулся, выпустив табачный дым широкой струей в жерло печи.
– Никто не может знать этого точно. Я всю жизнь старался жить по понятиям: не работать, не сотрудничать с властью и не воевать за власть придержащих, не состоять ни в каких партиях и госструктурах, не иметь документов и семьи, а также никакой собственности ни на что и жить только за счет своего промысла.
Голос подала Зина:
– Разве это возможно?
– Теперь уже все думают, что нет. Пришло время всеобщей корысти, теперь и в воры идут не
