Красные нити - Александр Скок
Николай стал вспоминать и кивнул:
— Было. Мои часы… секундная стрелка два раза прыгала на одно и то же время. Я думал дело в механизме…
— Это был момент перемещения вашего сознания, — сказала Эмма, почему-то обращаясь к Николаю на «вы». — Сколько раз такое было?
— Два раза.
— У меня тоже, — произнес я.
— И у меня, — вдруг сказала Эмма и на ее лице промелькнула тень печали.
Помолчали. Эмма глотнула вина и ответила:
— Эксперимент, который готовит Кочетков, может иметь фатальные последствия не только для этого мира, но и других тоже.
— Какие именно фатальные последствия? — спросил Николай.
Закурив, Эмма затянулась, выпустив кольцо дыма, и сказала:
— Тесла провел свой эксперимент в Колорадо-Спрингс. Прямо рядом с его лабораторией была построена шестидесятиметровая мачта с кое-каким оборудованием и шаром-резонатором на самом верху. У нашего НИИ тоже есть такая мачта. Очевидцы тех событий рассказывали, что Тесла с помощью своей установки смог зажечь лампы накаливания на расстоянии сорока двух километров без всяких проводов. Но это не все: тела людей, которые оказались в зоне эксперимента, начинали светиться голубым светом, из пальцев некоторых выбивались электрические разряды, а небо разрывали молнии. Лошади получили ожоги от тока, который неожиданно появился в их металлических подковах… Электрические волны, исходившие от установки, распространялись кольцами за пределы Колорадо-Спрингс и сходились в противоположной точке Земли. Так можно было раздать энергию на весь мир. Теперь вернемся к Усинску. Пространство, отделяющее город от других его версий, здесь очень тонкое. И во многих других версиях Усинска дела обстоят так же. Этот эксперимент будет проведен не только у нас. В других версиях Усинска тоже. Существует вероятность, что поток электрических волн будет запущен в пространство одновременно во множестве вселенных. Допустим, этих вселенных миллиард. В миллиарде вселенных это произойдет. В результате эта энергия может начать взаимодействовать между собой, усиливая свою мощность в миллиарды раз… Она распространится по всей Земле. Энергия такой силы обрушит всю мировую энергосистему. Это будут фатальные разрушения… Обрушение энергосистемы вызовет цепную реакцию: блэкаут, обвал рынка, обрушение экономик, всеобщая паника… И это еще не считая того, сколько времени продержится на резервом питании реанимации, сколько самолетов упадет в этот день.
— Мрачно, — прокомментировал Денисов.
— По-моему, ты сгущаешь краски, — произнес я с нотками сомнения в верности теории Эммы. Девка просто пьяна и несет пьяный околонаучный вздор.
— Я не сгущаю краски, — ответила Эмма, подошла к окну, открыла форточку и стала курить.
— Что скажешь? — спросил я у напарника.
— Надо закрывать этот НИИ, срочно, — ответил он.
— Согласна, — кивнула Эмма.
Я посмотрел на девушку с прищуром:
— А ты точно ученый-физик?
— Точно, — кивнула Эмма, выпустив дым в форточку.
— А где ты работаешь?
— Российский научный центр «Курчатовский институт».
Денисов о чем-то задумался и вздохнул:
— Могу сказать, что мы выполнили поставленную нам задачу.
— В смысле? — опешил я.
— Смогржевский действительно совершил самоубийство. Он тоже из другой вселенной. Только она сильно отличается от нашей. Помнишь его картины? Факты с самого начала были перед нами.
— Помню, — кивнул я, вспоминая мост со странными футуристическими авто, затем непонятного зверя, причал с девушкой и кораблями, и странную улицу с рыбой в небе. — Ты хочешь сказать, что он делал зарисовки своего мира?
— Да. Его супруга подтвердила, что в какой-то момент у Смогржевского изменилось поведение, он начал рисовать и курить. Это подтверждают и коллеги. Бешеная доза антидепрессантов в крови тоже говорит о многом — он их принимал, чтобы не слететь с катушек. Все это свидетельствует, что Смогржевский — путешественник между вселенными.
— Ты уверен?
На мой вопрос ответила Эмма:
— Он попал в тот небольшой процент тех, кому не повезло, и его сознание перешло во вселенную, которая по многим параметрам отличается от его вселенной. Представь его состояние, когда он переместился в совершенно иной мир. От такого однозначно можно сойти с ума и покончить с собой.
— Тут никакие антидепрессанты не помогут, — мрачно подтвердил Денисов, глядя в пустоту.
Я прогнал в голове услышанную версию.
— Хорошо, тебе видней, — я пожал плечами. — А что Гречкин и Кочетков? А что Кляйндт? Ведь у них был мотив для убийства.
— Гречкин, Безруков и Кляйндт — я снимаю с них все подозрения.
— Тогда что Кочетков? У него уж точно есть мотив для убийства.
— Доказать это будет сложно, и мы не станем этого делать. Думаю, он не заказывал убийство Смогржевского, — ответил Денисов, хмурясь. — Но мы всерьез займемся его научной деятельностью и НИИ. Дадим делу официальный ход. Этот НИИ надо закрывать и пресечь проведение эксперимента. Это вопрос национальной безопасности. Ведь так, Эмма?
Эмма кивнула, подтверждая услышанное. Она понимала, что игра уже давно вышла за рамки обычного расследования. Мы стояли на грани, и любой неверный шаг мог привести к катастрофе.
— Все верно, — подтвердила девушка. — Мне нужно лететь в институт. Я должна сообщить, что НИИ готовит эксперимент и к чему он может привести. Вы должны его остановить.
— Остановим, — твердо кивнул Николай, вытаскивая телефон из кармана. — Начнем официальное расследование. Нужен лишь один телефонный звонок.
Его пальцы забегали по экрану, набирая номер главка ФСБ…
* * *
В полумраке номера раздался стук в дверь, выдернув меня из мира снов. Опять весь вечер тренировал телекинез. Есть успехи: научился его стабильно активировать, спасибо кнопке в виде зажмуривание глаз. Была у меня даже небольшая победа — сдвинул стул, и почти без отката. Я нехотя поднялся с кровати, пробрел к двери, нашарил замок, открыл. В комнату хлынул прямоугольник света. На пороге стоял Николай, галстук его был ослаблен.
— Спишь? — спросил он.
Я сонно кивнул в ответ.
— Я ненадолго, — сказал он, протягивая мне папку.
— Что это? — спросил я, стараясь прогнать остатки сна.
— Спецзадание. Пришло час назад через спецсвязь.
Я хмыкнул, разглядывая. Что там? Спросил:
— Там сильно срочно?
— Сам как думаешь? — Денисов ответил вопросом, подтвердив мою догадку, что срочно. — Москва дала добро на арест Кочеткова и приостановку работы НИИ. Я тут разработал небольшую спецоперацию… но об этом уже завтра. Доброй ночи.
— Доброй, — ответил я. Когда Денисов ушел, я закрыл дверь и вернулся в кровать.
Сначала просто лежал, уставившись в потолок. Потом зажег светильник, протер глаза и заглянул в папку. Внутри — два листа печатного текста, оба с грифом «совершенно секретно». Желание снова погрузиться в сон испарилось. Прочитав текст до конца, я вернулся к началу и снова принялся за чтение.
Первый лист касался Кочеткова. Оперативные
