Ольф. Книга третья - Петр Ингвин
Между прочим, сегодня был вторник, Юросвиданческий день. Юра по-прежнему отдыхал с супругой в забугорье, и Маша, судя по всему, решила ему отомстить. Зуб за зуб.
Я вошел в квартиру через минуту, парочка уже уединилась, дверь в спальню Маши была закрыта. В прихожей вещи и обувь лежали внавалку – признак спешки. Окажись я на месте парня, мне тоже не терпелось бы оказаться с Машей вдвоем. Я его понимал.
И никто не понимал меня. Даже я сам. С чего у меня такой взбрык? Кто она мне?
В том-то и дело, что никто.
Забыть. Отвлечься. Уснуть. Согласен на снотворное или кувалдой в темечко. Снотворного нет. Кувалды тоже. Есть молоток, но я не дурак. Или дурак? По большому счету – дурак. А по маленькому?
А по-маленькому мы друг друга не стесняемся.
Но не сегодня. Сегодня каждый сам за себя, и мы делаем вид, что второго соквартирника не существует.
Маша с парнем в соседней комнате изо всех сил старались быть тихими и незаметными, но того, что происходило, не скроешь при всем желании, толщина стенки не позволяла.
Через десять минут во входную дверь позвонили.
– Это, наверное, ко мне, я открою! – звонко прокричала Маша.
Я следил из своей комнаты в открытую дверь. Маша пробежала в прихожую – раскрасневшаяся, босая, с растрепанными волосами. В одной футболке. То, что кроме футболки на ней ничего нет, было видно, когда она бежала. Впрочем, было видно и так.
По квартире пронеслась волна пряного запаха, он проник даже в мою комнату. Запах женщины. Точнее, запах любимой женщины – в том смысле, что любимой физически. Любовью в обычном смысле, большом, высоком и великом, в нашей квартире не пахло.
Короткие переговоры через дверь показали, что снаружи – доставка еды. Маша открыла дверь.
Парень-доставщик в яркой куртке оцепенел и не мог отвести взгляда. Не стесняясь его, Маша отсчитала деньги, забрала заказ, закрыла дверь и на минуту заглянула на кухню. На обратном пути она подмигнула мне, пробегая с заказом в руках мимо моей комнаты. Точнее, не мне, а в мою сторону – я сидел в полутьме и вряд ли был виден. Впрочем, о чем я? Конечно же, виден, экран компьютера подсвечивал лицо. Интересно, какое у меня было выражение.
За стенкой приступили к трапезе, я тоже сглотнул слюну. Маша всегда заказывала на двоих. Не забыла ли про меня в этот раз?
Я прошел на кухню. Моя порция стояла на кухонном столе. Шашлык. Я открыл горячую коробку. Мясо на деревянном шампуре обтекало ароматными каплями, в отдельных упаковках лежали соус и овощная нарезка. Кухню заполнил дурманящий манящий запах. Его перебивал другой, прежний, тоже дурманящий и манящий иначе. Фантомный запах стоял в ноздрях и не давал выдохнуть.
Мясо на шампуре – сочное, вкусное, обтекающее каплями.
Маша в одной футболке.
Ее гость.
Звуки за стенкой.
Сочное мясо на шампуре.
Я ушел к себе. На душе было гадостно, поднималась злость на Машу. Она доверила мне самое ценное и сразу показала, с какой легкостью отдает его первому встречному. Казалось бы, какая мне разница? А сердце сдавливало. И приходилось следить за челюстью, потому что зубы скрипели. И еще меня удивлял Машин выбор. Почем именно этот парень? Возможно, меня возмущала его непохожесть на меня. Со мной учились ребята разных национальностей, все дружили, компании складывались по интересам, невзирая на цвет волос, разрез глаз и форму носа. Но иногда происхождение сказывалось. При «разборках» кавказцы всегда вставали плечом к плечу против всех, и количество противников их не волновало. Это мне нравилось. Не нравилось, что своих они защищали в любом случае, правы те или нет. Чаще всего проблемы возникали из-за девчонок. Русские ребята предпочитали гулять с русскими же девчонками, кавказцы тоже выбирали русских, свои девушки были для них табу – с ними же потом кому-то брак заключать и детей заводить… нагулявшись с чужими. С этим ничего не поделать, хотя и противно, будто в душу плюнули. Менталитет, мать его природа.
Я считал это хорошим поводом задуматься. За что девчонки выбирают носителей других традиций? Может, если стать лучше самому и перенять все лучшее у других (а оно есть у каждого), то проблема исчезнет? Если представить себя и всех прочих парней в качестве кандидатов на попадание в, гм, опустим для приличия, а девчонок всей страны заставить участвовать в выборах, проголосовав за кого-то или что-то…
Победит самое востребованное. Выборы всегда покажут то, чего желает усредненное большинство. Это не значит, что остальное – хлам и подлежит уничтожению. Нужно все, просто всем нужно разное. Нельзя ко всем подходить с одной меркой. Вот я, например, не такой, как другие, мне давали понять это часто, до крови из носа. Я кому-то не нравлюсь, и мне кто-то не нравится, это не повод считать кого-то лишним на планете. Однажды такие считатели пришли к власти, получилась Мировая Война. Каков итог размышлений? Пусть каждый живет своей жизнью, это его право – в том случае, конечно, если он не лезет в жизнь других и не заставляет их жить по его лекалам.
При вселении в квартиру Маша поставила условием не лезть к ней с советами о правильности жизни, именно от таких советов она сбежала из дома. Маша такая, какая есть, такой ее надо принять. Однако, полночи слушая приглушенный аккомпанемент «приключений», сделать это было трудно.
Гость ушел поздно ночью, почти на рассвете. Утром, пересекшись с Машей на кухне, я поинтересовался, придав голосу как можно больше равнодушия:
– Что за гость?
Естественно, Маша знала, что я знаю, зачем гость приходил и что делал. Что-то скрывать или стыдливо затушевывать смысла не было.
– Старый друг, случайно встретились. Он – друг моего брата. Однажды они с Саней меня из такой ямы вытащили… Кажется, я тебе про это рассказывала. Я была в него влюблена, на шею вешалась. Он не поддался. В то время я была несовершеннолетняя, а он – друг моего брата, для него сестра друга – это свято. Сейчас у него серьезно заболел отец, и он навсегда возвращается жить на Кавказ. Я не могла с ним не попрощаться.
«Попрощаться».
Мясо на шампуре.
Не
