Путеводная звезда (СИ) - Орлова Тата

      - Ты мне расскажешь? Все?

      Его ответ я знала, еще не закончив говорить.

      - Нет, - коротко бросил он. Но добавил, когда пауза уже стала невыносима: - Не сейчас.

      Трудно сказать, чего ожидал, но когда я резко развернулась, сделала шаг к нему, несдержанно бросив: «Я не могу больше ждать», - растерянным не выглядел.

      Это было физически больно. Пытаться вспомнить, где находилась моя комната, в которую, как оказалось, уже перенесли его вещи. Идти, впиваясь пальцами в ставшую спасением руку. Усмирять дыхание, разрывавшее грудь. Прикусывать губы…. Встречаться с чужими взглядами, когда пересекали наполненные людьми холлы….

      Когда за нами закрылась дверь, отрезая от всех, позволяя забыть о приличиях, о том, что где-то возможно нас ждали, легче не стало, если только жарче. Сорванные оковы выпустили стихию, в которой горели мы, в которой плавилось все, к чему прикасались наши пылающие тела.

      Его тело…. Мое тело…. Его сильные, настойчивые руки…. Сыпавшиеся с губ проклятия, когда он боролся с непривычными застежками, освобождая меня от вороха одежды.

      Мое прерывистое дыхание, в котором судорожное «люблю» было похоже на требовательное «хочу». Нетерпение, от которого внутри все скручивалось в тугой узел.

      …вспомни, как это, когда страсть тела все глупые мысли из головы изгоняет….

      Эта страсть настоялась на разлуке и обреченности, точно зная, каково это… когда уже не надеешься ощутить его тяжесть на себе, впиться губами в губы, срывая стоны и деля вздох на двоих. Почувствовать, как он входит в тебя… сдерживаясь из последних сил, чтобы не ворваться, клеймя сладостным: «Моя!».

      Очнулась я лишь на миг, уже лежа на кровати. Георгий замер надо мной, поднявшись на вытянутых руках. Крепкие плечи, линии вен на напряженных мышцах…. Взгляд… темный, всепоглощающий, неистовый….

      - Скажи! – хрипло потребовал он, не отводя от меня глаз.

      - Люблю! – выгнулась я, пытаясь дотянуться, дотронуться, вернуть себе то, чего лишилась.

      - Нет… - качнул он головой. – Скажи! – приказал не жестко, но… безжалостно, давая понять, что не шевельнется, пока не услышит….

      И я ответила… избавляясь от разлуки, от горечи, от тех дней, когда металась между верой и отчаянием, от недосказанности и непонимания.

      Избавляя не только себя – нас обоих:

      - Ты – мой!

      Может ли быть что-то большее, чем любовь?

      Наверное – нет….

      Возможно – да! То, для чего слов больше не надо….

      Несколько дней…. Нет, не счастья – тишины. Для счастья не хватало Аленки, беспокойство о которой отравляло мое неспешное существование.

      Казалось, все хорошо….

      Хорошо не было. Для понимания этого достаточно оказалось понаблюдать за тем, как вели себя мужчины. Внешне – не придерешься, но напряжение прорывалось то излишне резким жестом, то взглядом, украдкой брошенным на подставку для магической почты.

      Все они чего-то ждали….

      Чего? Об этом я не могла даже догадываться. Лишь подыгрывать, делая вид, что ничего не замечаю.

      Вряд ли могла их провести, но… так всем оказалось проще.

      Через четыре дня после того, как я появилась в Тибрасе, во дворец князя Алихана прибыл Иван. Был не один, Струпынина сопровождали граф Илинский и Трофим Соров. Оба – дознаватели Канцелярии розыскных дел.

      В первый момент я испугалась – ведомство, в котором они служили, даже без вины вызывало не самые приятные чувства, а уж в случае Георгия их появление вполне могло обернуться непредсказуемыми последствиями, но дружеские объятия и похлопывания по спине слегка успокоили. Если и было что-то за несколько натянутыми улыбками, то не столь уж неотвратимое.

      А потом как-то стало не до размышлений. Соров заметил Алину, стоявшую рядом со мной. Посмотрел не веря… повторяя для них двоих нашу с Георгием встречу. Сделал шаг….

      Это было не трогательно, это было яростно. Когда вот так… невозможно идти дальше… невозможно не кинуться навстречу друг другу.

      От откровенности… обнаженности чувств, пробивало дрожью. От взглядов, наполненных невысказанных слов, хотелось кричать, прерывая эту пытку.

      Как они не понимали?!

      Это оказалось несложно. Просто взять Алину за руку и повести за собой, разделив и на них ту мудрость, которую я обрела здесь, в горах. Если любишь….

      В том, что они любили, сомнений у меня не было.

      Когда мы все вернулись в дом, они так и стояли... но теперь уже вдвоем.

      Иван привез весточку из Виноградово. Граф Илинский - новости из столицы.

      От первой на душе стало легче. Аленка росла здоровой, радовала кормилицу хорошим аппетитом, а графа Горина – улыбкой, которой встречала его, узнавая среди других.

      Дочка…. Несмотря на неопределенность ситуации, я точно знала, что скоро ее увижу.

      Сердце матери….

      Сердце любящей женщины….

      Мое сердце больше не разрывалось, найдя покой в любви, которой хватало на всех.

      С новостями все было значительно хуже. Мне так показалось…. В городе шли аресты. Среди тех, кто попал в подвалы, были и высокопоставленные чины самого розыскного департамента.

      А вот Георгий после этих известий стал значительно спокойнее, словно давая подсказку. Его нахождение здесь имело к этому самое непосредственное отношение.

      Но напряжение спадать не торопилось. Усиленная охрана, стража, которой во дворце стало значительно больше.

      Еще три дня в подступающей к горлу тревоге. Заверения мужа, что скоро все закончится, подталкивали задать вопрос: что именно и как скоро, но я молчала, понимая - ему сейчас тяжелее, чем мне.

      И… ночь, когда он не пришел в апартаменты, оставив меня одну терзаться сомнениями.

      Все разрешилось утром. Я только успела забыться в наполненном волнением сне, как меня разбудили выстрелы и крики. Испугаться не успела, в спальню вошел Георгий.

      Произнес он только одно слово: мир!

      Мир!

      От имени Вероссии соглашение с Ритолией подписал граф Георгий Орлов, доверенное лицо императора Ксандра. Горное княжество представляли князья Алихан Лазариди и Заур Сааканзе.

      Двое из трех старших князей….

      Немного успокоилось всё только к вечеру. Суета, поздравления…. Все понимали, что это – только начало, но когда есть надежда, идти вперед становится легче.

      Я сидела в саду, сбежав от людей, присутствие которых хоть и не тяготило, но добавляло душевного беспокойства. На их лицах была радость, я же не могла заставить себя искренне улыбаться, понимая, что все закончилось, но далеко не для всех.

      Первым меня нашел Махмет, принес кружку с молоком и булочки, которые специально пекли для гостей, не привычных к пресным лепешкам. Затем подошли Алина с Трофимом. Иван. Владимир. Сашко….

      Последним оказался Георгий.

      Вошел в беседку, без предисловий протянул желтоватый лист бумаги.

      Письмо было от отца….

      Несколько привычно сухих строчек, за которыми я видела то, что он тщательно пытался от меня скрыть. Чувство вины за все, что произошло до моего рождения.

      Еще одна точка…. Прости… выписанное ровным и четким почерком. И короткая приписка дрогнувшей рукой: я люблю тебя, дочь!

      - Это не все, - внутрь Георгий не вошел, продолжая стоять на верхней ступеньке. – Твой брат арестован за участие в заговоре против империи.

      - Что?! – медленно поднялась я, не до конца понимая смысл сказанного мужем. – Какой заговор?!

      Георгий качнул головой… сожалея:

      - О многом сказать не могу, но целью группы, в которую он входил, был подрыв авторитета императора. Недовольство в армии, бунт среди уставшего от войны населения. Не обошлось и без княжичей, которые были весьма заинтересованы в ослаблении Вероссии.