Исполняющий обязанности - Василий Павлович Щепетнёв
– В Кунгуевке и в самом деле дождь, – подтвердил я. – А у нас скоро подсохнет. Можно в лес по грибы, можно просто прокатиться. Эфу в город свозить пусть себе дамского барахлишка купить.
– Эву – поправил Влад.
– Что?
– Эву в город свозить.
– Ну да, Эву. Кстати, что там на полицейской волне?
– Да ничего хорошего. Век бы не слушать. В тревожное время живем. Разгул преступности. Хорошо, что «Паганини» есть.
– Особенности радиоволны. На «Скорую помощь» настроишься – сплошь инфаркты, инсульты и белочка, у пожарных, верно, своё.
– Ну да, ну да.
– Всё, Влад, плохого понемножку. Отдыхай. Три раза в день пробежался по новостям, минут по десять-пятнадцать, – и хватит. Вот если о Кунгуевке, а пуще о нас услышишь, тогда да, тогда режим особого внимания.
– Пока молчат. Я думаю, что большое начальство ждет реакции на бегство губернатора, среднее начальство ждет реакции большого начальства, а мелкое начальство ведет бесконечный бой с текучкой и по сторонам старается не смотреть. Только то, что прямо по лбу постучит. А мы вроде никого не трогаем… Ну, почти.
– Ты как себя чувствуешь?
– Нормально. В смысле хорошо.
– Ну, отдыхай. Ешь, пей, веселись. Книги читай или просто поспи. От компьютера, главное, отдохни.
– И то. Вот сколько я без компа был, а отдохнул. А вчера присел – да, чувствуется утомление.
– Совсем без утомления нельзя. Утомляемость есть важнейшее свойство живой материи, это я как биолог говорю Главное – в меру.
Послышались шаги, и в палатку вошла Эва.
– Как настроение, мальчики?
– Чудесное, – ответил Влад.
– И чудесней не бывает, госпожа Эва – добавил я.
Эва сегодня решила поразить нас нарядом кавказца. Ну да, в сороковых и пятидесятых годах кавказцев у нас любили. Особенно в книгах и кино. Но, говорят, и в жизни тоже. За щедрость, смелость, верность и доброту. Нет лучше друга, чем друг с Кавказа.
И у Эвы костюм был – словно из фильма о храбром горце. Мужской, с газырями, с метательными ножами на перевязи числом три, с кинжалом в золочёных ножнах, мягкие горские сапоги, папаха. Хотя костюму не могло быть менее шестидесяти лет, выглядел он и современно в смысле моды, и нов в смысле материала. Ну да, сундук замедления времени, айдар-талабас, вспомнил я слова Войковича.
Да и сама Эва в озаренной солнцем палатке выглядела на двадцать пять, если не меньше. Если вчера она была похожа на жительницу Варшавы, то сегодня– на горянку. Печоринскую Бэлу. И дьявольски красивую. В данном случае «дьявольски» – противоположность «ангельски». От такой всего ждать можно.
– Как бы мне попасть в город? Деньги потратить на женские пустяки, посмотреть, что изменилось, какие люди теперь живут?
– Если вас, госпожа Эва, не пугает дождь, то можно и съездить на автомобиле.
– Когда?
– Прямо сейчас.
Она оглядела меня.
– Вот так и поедете?
– Да. Вас примут за чеченку, меня – за вашего телохранителя.
– И маузер возьмете?
– Обязательно, иначе какой же я телохранитель.
– Что ж, резонно.
И мы поехали в Каменку.
В Кунгуевке, действительно, шёл дождь, шёл он и дальше.
У известной развилке Эва сказала:
– И часто такое случается?
– Что именно?
– Промышленное людоедство.
Учуяла, значит.
– Если и случается, то об этом знают лишь жертвы. И промышленники.
– И нам нужно будет… – она не окончила фразы, просто посмотрела на меня.
– Да. Нужно проверить одного человека. Постоянного заказчика. Он приехал в Каменку из дальнего города и он же устроил на работу полицейских.
– Он что, начальник полиции?
– Нет, но система взаимных услуг появилась прежде денег.
Мы въехали в город.
Полицейских на прежнем месте не было. От дождя прячутся или просто в другом месте ловят нарушителей.
Адрес простой, и я, спросив всего трех прохожих, приехал к Дворцу Правосудия – так, на западный манер, звали это здание. Хорошее здание. Правосудие должно внушать почтение.
– Вы к кому? – спросил полицейский. Или пристав? или маршал? по судам я не ходок.
– К Януарию Всеволодовичу, – ответил я.
– Вам назначено?
– Парень, раскрой глаза! Это она назначает, а не ей.
Эва посмотрела на охранника, как на гусеницу.
И мы пошли дальше: схема кабинетов располагалась у входа, и найти на ней нужный хватило пяти секунд.
Дойти, правда, дольше, но это лишь потому, что мы не торопились. Эва не шла, а плыла. Выступала, словно пава. А я воплощал неизбежность возмездия для каждого, кто хотя бы мысленно покусится на госпожу.
Людей, впрочем, попадалось не много: праздношатающимся здесь делать нечего, а служащие все больше по кабинетам сидели. Посетители ожидали своей очереди на диванчиках – у одних кабинетов попроще, у других – с претензией на роскошь.
У нужного кабинета на диване сидели двое, судя по портфелям – юристы. Мы вошли в кабинет, они не возражали. Умные потому что.
За дверью была приемная с секретаршей.
– Нельзя, Януарий Всеволодович занят с… – но тут же замолчала. Тоже умная.
– Мы на минутку. Только спросить, – утешил её я.
Открыл двойную дверь, пропуская Эву.
В кабинете средних размеров было двое: Януарий Всеволодович и посетитель. Кто из них кто, понять легко.
Хозяин кабинета недовольно взглянул на нас:
– Не видите, я занят!
– Видим, видим, – сказал я.
Мы подошли поближе. Сомнений нет, это он. Людоедство оставляет следы: внешность, запах, особый взгляд. Каждый из признаков может быть ошибочным, и даже все три – не полная гарантия. Но есть ещё признание полицейского.
– Гражданин (фамилию я сознательно опущу) признался, что вы были главным заказчиком человечины как сырой, так и в мясных изделиях. Будут комментарии?
– Чушь! Вы кто такие? Я вас не знаю!
Понятно. Чужие мы ему. А были бы свои?
– Не будем вам мешать, – сказал я, и мы вышли из кабинета, а потом и из здания Дворца Правосудия.
– Ну-с, ваше мнение, госпожа Эва?
– А ему лет девяносто, если не все сто.
– А на вид чуть за пятьдесят. Вампир?
– Нет, он человек, никаких сомнений. Но живет очень долго. Диета.
– Человечина?
– Некоторые части мозга. Именно некоторые, если пожирать всё подряд, жизнь не продлишь, наоборот.
– Да, мой источник упоминал, что он брал мозги. Но и мясом не брезговал, напротив.
– Может, угощал кого.
– Людоедов?
– По незнанию. Я помню такого. В восемьдесят девятом году. Одна тысяча восемьсот восемьдесят девятом. Дворянчик, женился на дочери богатого купца, купил богатое имение. Говорил, что охотник. На медведей ходил, на кабанов, оленей. А потом соседей одаривал колбасами, окороками, паштетами.
– И он тоже ел только особые части мозга?
– Да. Собирался прожить сто пятьдесят лет.
