Исполняющий обязанности - Василий Павлович Щепетнёв
– Но товарищ Никанор…
– Товарищ Никанор совсем скоро окажется вовсе не товарищем, а… ну сами знаете, как это у вас бывает. Так что если вам дороги жизнь и рассудок, попробуйте сыграть на опережение. За сим прощайте, – и я вышел, но не тем путем, каким пришёл. Завернул за три больших книжных шкафа, с действительно ценными изданиями, открыл маленькую дверцу в стене и оказался в полутемном коридоре. Ряд железных лестниц – и я на уровне подземки, поезда которой проезжают невдалеке.
Ещё лестницы, ещё и ещё – и я гораздо ниже городской подземки. Я в бетонных лабиринтах, построенных сто лет назад. Здесь планировали создать подземную столицу мира – Нового Мира! – но место оказалось слишком сырое. Впрочем, что одному смерть, другому здорово. Здесь поселились иные существа, дагоны, они же амфибии Гудзона, и, как ни странно, встреча с ними – прямое продолжение встречи с советским разведчиком. Но чего только не бывает в мире.
Железная дверь, крашенная коричневой краской в несколько слоев. На двери мелом нарисована клякса. Или медуза, как посмотреть.
Я стучу тростью. Два раза, пауза, один раз, пауза, один раз.
И жду.
Дверь со скрипом открывается. Пахнуло не сыростью – морем. И темно, очень темно. Но я вижу – пять ступеней ведут вниз, к бассейну, в котором меня поджидают дагоны. Трое. Хотя дальше, в глубине, их может быть больше, но вряд ли. Зачем?
Я прикрываю за собой дверь и спускаюсь по ступеням. Останавливаюсь в шаге от бассейна – между прочим, настоящий мрамор.
– Мы, великие древние властители морей… – начинает церемониальную речь один из трех дагонов.
Приходится слушать. Дагоны действительно очень древняя и очень консервативная раса, и лишь исключительные обстоятельства вынудили их поделиться секретом термоядерного оружия. Поначалу я намеревался передать тот секрет немцам, но после прихода Гитлера к власти коней пришлось придержать, а некоторых так и поменять.
Оружие нужно для войны, это факт. Но не для войны людей с людьми. И у людей, и у дагонов есть общий враг, и вот сейчас я выслушиваю мнение дагонов о том, что следует делать, чтобы войны не было ещё хотя бы лет двадцать.
А что будет через двадцать лет?
Через двадцать лет человек будет на Луне, и это изменит баланс сил, отвечает дагон.
И на этих словах до того стройный сон превратился в окрошку, которую и вспомнить трудно.
Или мне просто с определенного момента стерли память.
22
Если нет особых причин, я просыпаюсь в пять тридцать, неважно, будни или выходной. Привычка с Павловских времен. Не со времен императора Павла, а с тех лет, когда я оказался в Павловске, у дяди Леонарда. Во-первых, это способ продлить жизнь на два года яви, во-вторых, отличное средство от бессонницы.
И в самом деле, этот час – если считать, что условный горожанин просыпается в половину седьмого – позволяли сделать дел и больше, и лучше. И да, никакой бессонницы. Я-то ладно, я всё ещё молодой, но и у дяди Леонарда отбой в двадцать два тридцать, как по расписанию. Во всяком случае год назад, когда я его навещал, он продолжал рано ложиться и рано вставать. Хоть и на пенсии, но читает лекции в частном колледже. Не ради денег, вернее, не только ради денег. Таким путем, говорит он, я изменяю настоящее и влияю на будущее. Да, в малых дозах, но уж кому что дано.
Вот и сегодня я проснулся в пять тридцать. По палатке барабанил дождь, голова побаливала – все, как и ожидалось.
Я подумал о дяде Леонарде и о его привычках – и решил поспать ещё.
И проспал до восьми. Теперь уже без сновидений.
Встал неожиданно бодрым. Дождь перестал, и, когда я вышел, над поместьем проглядывало небо. Окрест, правда, тучи стояли всерьёз и надолго.
Подумал и решил комплекс физических упражнений пропустить. Возможно, сказалась усталость – два обморока за неделю, пожалуй, много. Возможно, организм почувствовал, что они, упражнения, лишние. И без того хорош.
Я только на турнике подтянулся для пробы. И в самом деле хорош.
Завтрак – стакан простокваши. Довольно.
Ни Влада, ни Эвы не встретил. Ну да, под дождь не одного меня тянет на долгий сон.
Но нет. Влад был в палатке Кренкеля. С блокнотом, блюдом с бутербродами и кувшинчиком морковного сока.
– Новости такие. О черноземском губернаторе Кремль не комментирует, Черноземск и подавно, официальный Киев коротенько объявил, что губернатор вместе с семьей попросил украинское гражданство, российские СМИ либо приводят заявление Киева, либо выжидают указаний. Украинские же СМИ резвятся. Губернатор приехал не сам, а с семьей. Тестем и братом. Жена и дети у него давно в Испании. Совокупный капитал губернаторского семейства оценивают разно, от двух до пяти миллиардов долларов, в зависимости от аппетита. Показывают собственность в Испании – большой дом, называемый замком, тут цифры якобы точные – куплен год назад за восемнадцать миллионов евро. Но и в Чернозёмске у семьи жилье не хуже. Главное же, конечно, доли в компаниях, которые доминировали в Чернозёмске. Особенно интересует судьба строящегося нефтеперерабатывающего завода, доля казны должна была составлять пятьдесят один процент акции, но украинцы утверждают, что неделю назад два процента вдруг уступили губернаторскому брату, и сделка проведена по всем правилам бизнеса. В общем, много всякого шума. Наши блогеры пишут, что губернатор – пустяк, уехал и уехал, беды в том нет, а вот денег жалко. Хотя какое отношение имеет состояние губернаторской семьи к блогерам, к населению губернии и к самой России – непонятно, поскольку фирмы зарегистрированы в оффшорах. Что в оффшор упало, то пропало. Второе: о судьбе исчезнувшего во Франции олигарха ничего не известно. Министерство иностранных дел выразило обеспокоенность. Ну, и на третье – к нам пришел циклон, и дождь продлится не менее трех дней.
В это время палатку осветило солнце, но Влад показал карту,
