Юнкер - Валерий Пылаев
— И что же такое вы собираетесь мне показать? — поинтересовался я, разглядывая проплывающие в утренней дымке за окном кирпичные трубы.
— Увидишь. — Андрей Георгиевич нахмурился и тоскливо вздохнул. — Считай, приехали.
Безопасник снизил скорость и, щелкнув кнопкой где-то под рулем, погасил фары. Утро уже успело заявить свои права, и вокруг понемногу рассветало — но все же не настолько, чтобы кто-то смог бы разглядеть нашу машину больше чем с полсотни метров. Двигатель работал почти неслышно, на холостых оборотах, мы ехали медленно — будто крались куда-то.
Или за кем-то.
— Узнаешь машину? — поинтересовался Андрей Георгиевич, указывая рукой на обочину впереди.
Номер я, конечно же, не видел — но вряд ли меня привезли бы сюда, чтобы показать какую-то случайную спортивную «Волгу» двадцать пятой модели. Вроде той, которую я угробил летом — только темно-коричневого цвета, а не черную. Раньше мой драгоценный братец ездил на предыдущей, восьмидесятисильной двадцать четвертой — но, став наследником, пересел на транспорт классом повыше.
— И что Миша тут забыл? — проворчал я. — Хотя, кажется, догадываюсь…
— Если бы сейчас было чуть светлее, то ты мог бы увидеть — вот на тех воротах, — отозвался Андрей Георгиевич, — эмблему фабрики, принадлежащей уже знакомому тебе Ивану Карловичу Штольцу…
— Да твою ж… — простонал я.
— …С которым у Михаила назначена встреча, — ледяным тоном продолжил Андрей Георгиевич. — Разумеется, тайная — поэтому и такой час. Я точно не знаю, какие документы твой брат получит от Штольца — но Александр Константинович хотел бы с ними ознакомиться… Как ты понимаешь, все это дело касается только семьи — поэтому я и взял с собой тебя, а не своих людей.
— Понимаю, — вздохнул я. — Можете на меня рассчитывать.
Наверное, все и должно было закончиться именно этим — но я все равно зачем-то продолжал надеяться, что Воронцова просто ошиблась — или специально соврала мне. Что дед как-нибудь справится, выведет бестолкового братца на чистую воду, убедит, заставит сыграть на нашей стороне…
Но, видимо, что-то все-таки пошло не так.
— Вот он. — Андрей Георгиевич указал на ворота фабрики. — Смотри внимательно, Сашка.
Распахнулись не огромные створки, выкрашенные в светло-серый. А дверь рядом — чуть ближе к нам. Темная, неприметная, почти сливающаяся с кирпичной стеной. Миша спустился по низким ступенькам на тротуар и, оглядываясь по сторонам, зашагал к машине. В руках он держал то ли сумку, то ли небольшой чемодан — по-видимому, там и лежали нужные деду бумаги. И хорошо, если братец еще не успел подписать ничего лишнего… Нет вряд ли — если уж парни Андрея Георгиевича следили за ним, то наверняка уже знали достаточно, чтобы не допустить каких-то серьезных последствий.
Миша забросил чемодан на пассажирское сиденье и уселся в машину. Через несколько мгновений «Волга» вспыхнула габаритными огнями и тронулась, отъезжая от ворот фабрики.
— Ну, с богом, — вздохнул Андрей Георгиевич, берясь за руль. — Поехали, поглядим…
Глава 25
Ехали мы недолго — и все же я успел раза три или четыре пожалеть, что не попросился за руль. Водил Андрей Георгиевич отлично, но немолодые уже глаза все-таки подводили: пару раз он влетал колесами в ямы на дороге. Да так, что у нас обоих лязгали зубы. Мог бы и включить фары — все равно рассвело. Даже странно, что Миша до сих пор не разглядел в зеркале знакомую машину, двигавшуюся за ним на расстоянии пятидесяти метров.
Братец казался сосредоточенным. Или даже напуганным. За ним и раньше не водилось особой тяги к лихачеству — а теперь он и вовсе ехал так, будто из мотора его «Волги» убрали две трети цилиндров. Медленно, осторожно, в правом ряду, избегая широких улиц и проспектов.
Будто крался куда-то.
Наверное, только поэтому мы его и не потеряли. Андрей Георгиевич хитрил: отставал, выжидал перед поворотами, прятался за припаркованными у тротуара грузовиками — пару раз даже объехал Мишу по соседним улицам, чтобы снова подкараулить чуть дальше. То ли тот и вовсе не смотрел по зеркалам, то ли на нашей машине висело какое-то особенно хитрое маскировочное — братец так ничего и не заметил.
Всю дорогу я осторожно пытался его «прощупать». С Костей подобное наверняка удалось бы без особого труда — связь со старшим братом всегда была куда сильнее. То ли из-за врожденных способностей к ментальной магии у обоих… то ли просто из-за того, что Миша терпеть меня не мог — сколько я себя помнил.
Я кое-как улавливал только отзвуки эмоций — тревогу, страх, щедро приправленных какой-то непонятной злобой. Но все ровно — ни всплесков, ни биений, по которым я мог бы понять, что нас засекли.
Миша ничего не видел — и не чувствовал.
— Осторожнее, — проворчал Андрей Георгиевич. — Заметит.
Он, в отличие от брата, наверняка ощутил исходящие от меня волны Дара.
— Да ладно уже. — Я вытянул руку, указывая вперед. — Приехали.
Темно-коричневая спортивная «Волга» остановилась у здания на углу Разъезжей и Кабинетской. Миша выбрался наружу, огляделся по сторонам и, подхватив чемодан, направился к двери на углу. То ли к небольшой кафешке, то ли и вовсе пирожковой, явно не подходящей по статусу наследнику княжеского рода. Судя по тому, что буквы на крохотной вывеске не горели, заведение еще не успело открыться — но это не помешало Мише попасть внутрь. Где его, по-видимому, ждали. Когда Андрей Георгиевич осторожно воткнул машину у тротуара, я кое-как разглядел в тусклом свете за окном двух человек.
Самого Мишу — к счастью, драгоценный братец сидел ко мне спиной — и его визави. Незнакомый мне худощавый мужчина средних лет склонился над столом и что-то говорил — наверняка шепотом, чтобы никто не услышал. Потянувшись к нему Даром — я не почувствовал ни малейшего отклика. Простолюдин… или наоборот — аристократ такого класса, что без труда мог спрятать силу и от меня, и от Андрея Георгиевича с его пятым магическим.
Нет, скорее — первое. Могучий Одаренный наверняка бы уже сам засек нас обоих — да и выглядел бы, пожалуй, по-другому. Что-то в Мишином собеседнике сразу выдавало мелкую сошку — посыльного, поверенного, какого-нибудь второсортного адвоката или чиновника. Или вовсе курьера — судя по тому, как он бегал глазками по сторонам, жался и вымученно улыбался, явно побаиваясь родовитого аристократа.
Неудивительно, что их встреча
