Новый порядок 2 (СИ) - Dьюк Александр Александрович

— Нет, а надо?

— Конечно, — улыбнулась Фридевига. — Максимилиан уже отправил. Я тоже. Остался только ты.

Манфред поморщился.

— Фрида, из всех идей, что приходили тебе в голову, эта самая дурацкая. Если я поздравлю его, это обязательно расценят как casus belli.

— Не капризничай, — строго произнесла госпожа консилиатор. — Война закончилась. Двадцать седьмого июля народная армия Конвента победоносно вступила в Сирэ, а народ празднует триумфальную викторию республики.

— А разве мы не должны призывать на голову Ривье гнев дьяволов Той Стороны за попрание священных устоев угодной Господу Богу монархии? — подкрутил кончик бороды Манфред.

— Нет, — подула на чай Фридевига. — Более того, я даже подумываю внести на ближайшем заседании Собрания предложение о возвращении Ложи в Тьердемонд.

— С чего бы вдруг? — насторожился Манфред.

— Не одобряешь?

— Удивляюсь.

— С чего бы вдруг? — передразнила Фридевига. — Ложа ушла из Тьердемонда в знак протеста против начавшейся гражданской войны, но обещала вернуться, как только тьердемондцы перестанут убивать друг друга. Равновесию не принципиально, будут они королевскими подданными или же гражданами республики.

— Платят они за оказание дополнительных магических услуг и магические товары одинаково, — усмехнулся Манфред, и тень на лице заострила его черты. — Да и слишком накладно закупать приштонский куприт по экспортным ценам после вывода имперских войск из Монтани.

— Твой цинизм неуместен, Манфред, — холодно сказала госпожа консилиатор, отставив чашку на столик между кресел. — Ложа больше не может спокойно смотреть, как миллионы людей лишены защиты от магического вмешательства.

— Ах, Фрида! — возвел очи горе чародей. — Вечно забываю о твоем горячем сердце, спрятанном под толщей обжигающего льда.

— К тому же, — проигнорировала издевку Фридевига, — Ривье отказался от полномочий диктатора и объявил, что республикой будет управлять парламент и всенародно избранный президент.

— Осталось только определиться, кого они там объявят народом, — буркнул Манфред, глядя в огонь.

— Выборы пройдут в следующем году. Ривье очень не хотел, но его настойчиво упросили выдвинуть свою кандидатуру наравне с кандидатами от брефов, фреров и либеров.

— Вот только не у каждого кандидата есть стотысячная народная армия, которая вынесла на штыках нас, альбарцев, льюизонов Филиппа и нордомейнских кардотвиров, — заметил Манфред. — И нет ручного мальчишки, от которого за последний год наполучали подзатыльников Альбрехт фон Беренхолль, Руис Ортега-и-Гальос, Клод Перрен Карно и Ристерд О’Кланк. Этому мальчишке достаточно только сказать «Вперед», — чародей величественно махнул рукой, повторяя излюбленный жест полководцев, увековеченных художниками, — чтобы эта армия пошла, куда ему захочется. И он это сделает, дорогая сестра, едва добрые люди намекнут ему, что выборы не совсем честные.

— Ты драматизируешь, — сложила руки на коленях Фридевига. — Ривье не настолько глуп, чтобы развязать еще одну гражданскую войну. Тьердемонд этого не выдержит. Тем более что у него остался нерешенным вопрос Нордомейна, с которым он увязнет на долгие годы. Ты знаешь, Евгений-Силентий уже заверил Делавея, который вдруг стал ярым монархистом и добрым другом несчастного Филиппа, что Эдавия окажет всяческую материальную и финансовую поддержку, если Республика не откажется от посягательств на суверенитет и независимость кьяннского народа, незаконно отобранные без малого двести пятьдесят лет назад.

— А-а-а, — с пониманием протянул Манфред, — наш известный вселандрийский миротворец и ценитель свобод. Интересно, — изобразил он задумчивость, — сколько за десять лет миротворства он заработал на продаже оружия конвентинцам и льюизонам во имя мира и свободы?

— Ты забыл, что оружие хранит мир? — улыбнулась Фридевига. — А Эдавия действительно запланировала мирную конференцию на октябрь. Силентий приглашает в Меддию всех королей и императора, отметившихся в тьердемондской войне, чтобы они уже уладили свои разногласия… и получили массу поводов для новых. Так что ты зря беспокоишься о Ривье. По крайней мере, в ближайшие несколько лет.

— Фрида, дорогая моя, наш Клод Эдмон Ламбер де Ривье, которому не хватает только когномена «Никатор», беспокоит меня меньше всего, — серьезно проговорил Манфред.

— А что тебя беспокоит?

— Кроат.

— Кроат? — переспросила Фридевига.

— Да, Кроат, — подтвердил Манфред. — Это такой полуостров За Горами, может, ты о нем даже слышала? Он всего-то кормит Империю своим хлебом.

Госпожа консилиатор тихонько фыркнула себе под нос.

— Что же не так с Кроатом? — спросила она.

— С ним все так, за исключением маленького кусочка, который откусил от него покойный Яфар-Мурад, отец нынешнего Мекметдина. Кабир был бы не прочь заполучить себе его весь.

— Кабир откажется от Кроата ради союза с Империей, — убежденно проговорила Фридевига. — Сулейман уже двенадцать лет пытается сблизиться с Ландрией. Иронично, что именно к Империи он обратился, когда потребовалось очистить Гарнунское море от пиратов после кабиро-имперских войн. А теперь настала пора узаконить наши отношения.

— Точно, — наставил палец Манфред. — Но давай представим, что этот союз по каким-то причинам не заключат.

— Представляй, — великодушно разрешила сестра. — Это ты у нас известный фантазер, а я тихонько послушаю.

Манфред сел в кресле ровно. Протянул руку к чашке с чаем, но передумал.

— Давай представим, — начал он, глядя на Фридевигу, — что Бейтешен не очаровал Мекмед-Яфара, никаких соглашений с Империей Кабир не подписал. Значит, султану придется начать переговоры с кем-нибудь другим. Например, с поморами. Это может стать и с большой долей вероятности станет очень выгодным союзом, в котором два сильных государства переделят Ландрию За Горами между собой. Тогда Кабир легко начнет войну с Кроатом, несмотря на все недовольные ноты имперских дипломатов. А они будут их слать — никому не хочется сидеть без хлеба. Орсаг будет вынужден объявить войну Кабиру, ведь Кроат и Орсаг состоят в оборонительном союзе. Тем самым орсагский король развяжет руки поморской цесарице, и та объявит ему войну, да под благовидным предлогом: поморы давно посматривают в сторону Орсага, мечтая освободить угнетаемые братские народы Ставоны. Но тогда и кайзеру придется объявить войну цесарице, ведь мы уже три года в оборонительном союзе с Орсагом. Но тогда и сверский король не останется в стороне. По данным разведки, буквально сразу после поражения наших войск под Вьюпором Фредерик и Кристина-Елизавета заключили не такое уж тайное соглашение, по которому Норлид, в случае начала военных действий Империи против поморов, обязуется открыть военные действия против кайзера, у которого из союзников остается только Альбара. Но, во-первых, Альбара и Тьердемонд все еще решают вопросы владения колониями в Салиде, а во-вторых, где Альбара, а где Кроат и Орсаг? Тем более что между Альбарой и Кроатом лежит Эдавия, где правит наш известный миротворец, который во имя мира, а не из меркантильных интересов, конечно же, блокирует все свои порты, наложит на Хуана торговое эмбарго и обратится к Ту-Джаррским пиратам, что для альбарских магнатов станет пострашнее нашествия Альмукадов. А довольство магнатов для Хуана поважнее проблем Фридриха.

Фридевига выслушала с ледяным спокойствием.

— Думаешь, мы на пороге новой войны?

— Мы всегда на пороге новой войны, Фрида. Все постоянно хотят повоевать за что-нибудь, ведь война — это бизнес, пожалуй, самый прибыльный из всех, что я знаю. Бизнес, где прибыль подсчитывается в кронах, а убытки — в жизнях. А еще этот мир такой маленький, в нем всего так мало, а всех так много, и с каждым годом всех становится больше и больше, а всего — меньше и меньше. Им все труднее и труднее поделить этот несчастный мир, чтобы никто не остался обиженным. Пройдет еще несколько лет, и на карте не останется белых пятен и свободной земли, тогда уже не получится поделить так, чтобы все остались довольны. Искренне надеюсь не дожить до того дня. Последнее, что хочу знать, — как наши владыки решат все переделить, какими средствами и под какими предлогами и лозунгами.