Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – принц императорской мантии

Гай Юлий Орловский

Ричард Длинные Руки – принц императорской мантии

Глава 1

Бабетта с таким наслаждением смакует мороженое, что моя мужская душа ликует и радуется. Все мы обожаем делать женщину счастливой, а если удается вот такими мелочами, то сами счастливы по самое некуда.

Улыбка моя становилась все шире, но в голове продолжала разрастаться диковатая на первый взгляд мысль. Господь вручил человеку землю и велел править всем этим миром, включая животных, женщин и даже ангелов. Почему я все еще не додумался покомандовать ангелами?

Это же так естественно, напрашивается почти само собой! От того, что Адам не решился, вообще был парень мягкий и безынициативный, даже яблоко не он сорвал, стыд какой, не решались и его дети-внуки, это не значит, что никто из более отдаленных потомков не заикнется о своем законном и неоспариваемом праве.

— Бабетта, — сказал я с подозрением, — ты что-то смотришься как-то весьма… торжественно, что ли.

Она удивилась:

— Заметно?

— Еще как!

Она проговорила с сомнением:

— Либо я теряю осторожность, либо ты становишься опасно проницательным. Боюсь, скорее, второе.

— Ага, — сказал я, — поймалась! Признавайся, зарезать ночью мечтаешь?

— Почему ночью? — спросила она изумленно. — Ночью не так интересно!

Я невольно любовался, как она лопает, мои неотесанные лорды хватали бы эти крохотные пирожные и забрасывали в пасти, как орешки, но Бабетта хоть и не жеманится, но почти незаметно соблюдает манеры. Приятно смотреть на такое превосходное совмещение хороших манер с естественностью желаний.

Она перехватила мой внимательный взгляд.

— Что-то, — произнесла с настороженной улыбкой, — взгляд больно прицельный… Ударить хочешь?

— Хочу, — признался я. — Но пока не буду, хотя я тиран, и мне все можно. Да еще и штатгалтер, надо же!..

— Не язви, — попросила она мягко. — Так что насчет ангелов?

Я ответил как можно спокойнее:

— Да это так, чисто богословский вопрос. Я же паладин, а это накладывает определенные обязанности. Ну там Библию прочесть как-нибудь, в диспуте поучаствовать, ангелов на острие иглы посчитать или оппонентам зубы…

В проеме двери возник сэр Жерар, строгий и чопорный. В глазах на миг мелькнуло изумление, но раз я спокоен, то и он произнес ровно и бесстрастно:

— Ваше Величество, с прибытием.

— Спасибо, лорд Бредфорд, — сказал я и добавил: — Но вот приказ на будущее: если кто-то без моего разрешения войдет в мой кабинет — стреляйте насмерть. Все вопросы потом.

Он поинтересовался тем же ровным голосом:

— Ваше Величество?

— Во время моего отсутствия, — уточнил я. — Никаких исключений, ясно? Никаких. Можно топором в голову. Но из арбалета быстрее и надежнее.

Он поклонился:

— Будет исполнено в точности, Ваше Величество.

Уходя он бросил на Бабетту короткий взгляд, не предвещавший ей ничего хорошего, кроме быстрой и почти безболезненной смерти.

Бабетта бледно улыбнулась:

— Жестко.

— Что делать, — ответил я с лицемерным сочувствием, — надо.

— В самом деле надо?

— Я король, — напомнил я со вздохом, — у меня всякие государственные и прочие интимные тайны. Кстати, защиту нужно усилить в том аспекте, чтобы убивала еще в самом начале попытки проникновения.

Она зябко передернула плечами:

— Рич, я тебя не узнаю.

— Сам себя узнаю мало, — сообщил я. — Даже когда перед зеркалом. А каким был вислоухим, помню-помню! Но раз уж мой афедрон на троне, то владелец этого охода должен править мудро, милостиво и бесчеловечно в духе истинных либеральных ценностей с двойными, а то и тройными в усложняющемся мире стандартами. Мир ведь усложняется?

— Не знаю, — ответила она неуверенно, — я думала, это мы растем и усложняемся.

— Мир усложняем тоже, — сказал я. — От меня, к примеру, теперь зависит не только благополучие множества людей, но даже их жизни. Потому я должен быть всегда настороже и давать сдачи заранее. Желательно, на временно чужой территории с залежами полезных ископаемых.

Она вздохнула:

— Мы отдаляемся друг от друга?

— Зачем? — спросил я в изумлении. — Можем даже сблизиться еще! Но, конечно, уже на других условиях.

Она спросила жалобно:

— Рич, разве были условия?

— Были, — ответил я. — Были. А теперь поменялись. Например, будешь сперва стучать в дверь и просить разрешения войти. Хотя, конечно, никто тебя не принуждает их принимать.

Она несколько мгновений всматривалась в меня, я видел цепкий взгляд и почти понимал, как бешено работает ее развитый и натренированный мозг, быстро-быстро перебирая варианты, возможности, способы воздействия, лазейки, наконец чарующе улыбнулась и почти пропела нежным голосом:

— Рич… конечно же, я приму все, что ты скажешь! Я женщина, а женщине даже нравится быть послушной сильному мужчине.

— Правда? — спросил я.

— Это у нас в крови! — прощебетала она. — Мы обожаем, когда над нами доминируют, управляют нами, а взамен защищают, оберегают и заботятся.

Я улыбнулся, заново наполнил фужеры шампанским. Молодец Бабетта, выбрала лучший из вариантов. Отказ ничего не даст, а вот показная покорность выявит множество возможностей. Нужно только усыпить мою бдительность, сделать так, чтобы я распушил хвост и затоковал, как тетерев перед тетеркой.

— Ты все умеешь, — продолжала она с восторгом, — создавать как королевства, так и вот такие чудесные сосуды и вина! Ты необыкновенный, Рич.

Я поморщился:

— Бабетта… ты что, проверяешь, насколько я замечаю фальшь? Такую грубую заметит даже сэр Растер. Мне надо льстить тоньше, намного тоньше.

— А поможет? — спросила она.

Я коротко усмехнулся:

— Любую брехню научился замечать с ходу. Если, конечно, сосредоточусь. Потому меня может обмануть крестьянин в поле, но с важными игроками я собран, поверь.

— Ой, спасибо, — сказала она счастливо. — Я, значит, важный?

— Предельно важный, — подтвердил я. — Когда появлюсь во дворце императора, ты меня там встретишь?

Она чарующе улыбнулась:

— Рич… Только если захочешь. Там много таких красивых женщин! Просто невероятно красивых.

— Не понимаю, — ответил я искренне, — чем красивые от некрасивых отличаются в темноте! Вы же все почему-то требуете задуть свечи в спальне.

— Ой, — пискнула она счастливо, — я, значит, нечто больше, чем просто красивая?

— Больше, — подтвердил я. — Потому я и велел стрелять на поражение. Просто красивая не войдет в мой кабинет так, что не заметит ни стража, ни сэр Жерар. Кстати, стражи снабжены амулетами, но, видимо, недостаточно. К счастью, я теперь стал сильнее… и защиту усилю.

Улыбка ее померкла, взгляд стал испытующим, старается понять, насколько стал сильнее, но магией меня прощупать пока еще никому не удавалось, но если судить по косвенным признакам, то да, стал. Уже то, что появился, как и она, не замеченный никем, говорит о моей возросшей мощи.

— Сильный мужчина, — сказала она с одобрением, — это мечта всех женщин!

— Да, — ответил я с едва уловимой ноткой сарказма, — я же, как все мужчины, только и мечтаю о таком счастье! И больше ничего не надо. Женщины! Больше женщин! Еще, еще… Ох, Бабетта, теряешь квалификацию, что ли?

Она бледно улыбнулась:

— Это твоя растет не по часам, а по минутам. Рич, я сдаюсь!

— Давно бы так, — сказал я. — Давай, ты сделаешь вид, что раскрыла все свои карты, а я — что поверил. И установим взаимопонимание на новом уровне.

Она вздохнула:

— Вот так ты всегда. Все время повышаешь свой и понижаешь мой! Это нечестно.

— Бабетта, — поинтересовался я, — ты кто императору? Дочь, сестра, племянница?

В ее глазах мелькнуло замешательство, но тут же спросила с подчеркнутым изумлением:

— Рич, ну почему?

— Есть причины, — ответил я.

— Назовешь? — поинтересовалась она.

— Долго, — ответил я. — Потом надо будет пояснять, почему так решил. Потом еще что-то… Так как?

Она улыбнулась просто чарующе, почти пропела сладеньким голоском:

— Ах, Рич… У женщины должны оставаться какие-то тайны! Иначе станем вам, мужчинам, совсем неинтересны.

— С такой фигурой? — изумился я. — Не смеши. В общем, ответ утвердительный.

— Утвердительный в смысле, — уточнила она, — едешь к императору?

— Да, — подтвердил я. — Не сейчас, правда. А в том смысле, что ты императору близкая родня. Другому бы он не доверил столь важные миссии. И немалую власть. И важные рычаги.

Она вздохнула:

— А простому человеку, благодаря своим талантам выдвинувшемуся из народа?

— Все можно доверить, — согласился я, — но не такую самостоятельность в принятии решений. Ладно, не хочешь признаваться, не признавайся. Но мы оба знаем, что я тебя расколол, отважная ты моя Мата Хари!

— А кто это? — спросила она. — Ладно, догадываюсь… Она красивая?

— Бесподобно, — заверил я. — Могла бы, наверное, даже с тобой потягаться, но, увы, схвачена и казнена. Что печально, но закономерно.