Стивен Браст - Тиасса

— Ты так полагаешь?

— Клянусь конем! Я надеюсь!

— И все же…

— Пел, что ты такого хочешь узнать, о чем мне раньше не говорил?

Йенди вздохнул.

— Порой я сожалею… но вероятно, жаловаться бессмысленно, так ведь?

— Я во всяком случае смысла не вижу.

— Мой старый друг, ты что, смеешься надо мной?

— Исключительно по-дружески, Пел.

— Тогда ладно.

— Могу я оказать себе честь повторить вопрос? Что ты такого хочешь узнать, о чем мне раньше не говорил?

— Кааврен, я знаю, ты помнишь ложное вторжение дженойнов.

— Разумеется.

— И несомненно, помнишь и настоящее, что произошло несколько ранее, у Малого моря.

— Меня там не было.

— Тебя — нет, но был кое-кто другой.

— Сетра Лавоуд.

— Ну, да, но я имел в виду не ее.

— Военачальница?

— Она тоже там была, однако…

— Пел, не заставляй меня гадать.

— Граф Сурке.

— Что ты такое говоришь?

— Я говорю, что этот Сурке — лорд Талтош, джарег — впервые был у Малого моря, когда дженойны пытались к нему пробиться. А потом стал целью пресловутого ложного вторжения. И вот сейчас он снова здесь. Я хочу знать, что делает этот выходец с Востока и почему он это делает. Я хочу знать его планы и намерения. Арестовать его нельзя, потому что он подружился с ее величеством. Но он — загадка, а это меня беспокоит.

— И ты хочешь, чтобы я узнал…

— Все возможное о нем.

— И не попросил меня, потому что..

— Такого расследования ее величество не одобрила бы, в твои обязанности входит все сообщать ей, а ты, друг мой, обладаешь неприятной привычкой выполнять свои обязанности.

— Это верно, такая привычка у меня есть.

— Итак?

— Что ж, я понял.

— Я рад, что это так.

— Более того…

— Да?

— Я даю тебе слово, что если узнаю что-либо интересное тебе, то немедля об этом сообщу, и приложу все доступные мне усилия, чтобы выяснить все возможное относительно этого выходца с Востока и его намерений.

— Спасибо, Кааврен. Спасибо от всей Империи.

— О, Империя никогда и никому не говорит «спасибо», разве только порой это делают те, кто ее воплощают; но твою благодарность я приму с удовольствием.

— Прими уже сейчас, это подарок.

— И подарок весьма ценный, заверяю тебя.

Пел встал, поклонился и ушел. Кааврен остался сидеть, погруженный в былые воспоминания. Потом покачал головой, улыбнулся и вернулся к своим обязанностям.

Когда наступила торжица, Кааврен собирался прибыть на место за три часа до срока, но оказался там за полных пять часов. Место в его случае было заполнено деревом, деревообрабатывающими инструментами и всевозможными ароматами древесины, различных масел и смесей, которыми пользовались мастера. Запахи эти воскресили в голове Кааврена приятные воспоминания тех дней, когда он еще ребенком проводил время у отцовского плотника — приятный пожилой креота знал уйму баек и обладал удивительно искусными руками.

Кааврен обменялся несколькими словами с колесным мастером, молодым джагалой, которого переполняли новые идеи — каковыми, возможно, Кааврен заинтересовался бы, имей он отношение к ремеслу изготовления колес. К счастью, сегодня бригадир никуда не торопился и охотно издавал звуки, свидетельствующие об его вежливом интересе, пока наконец не позволил беседе перейти к тому вопросу, который действительно его интересовал — а именно, чтобы в обмен на несколько монет колесник позволил Кааврену тихо посидеть у себя в лавке. Владелец, разочарованный утратой возможного клиента, тем не менее обрел утешение в звонких монетах; Кааврен аккуратно отметил в блокноте сумму расходов и занялся намеченным делом.

День был теплым, а сумрак таким светлым, что здания и прохожие порой отбрасывали тени. Кааврен прислонился к дверному косяку, скрестил руки на груди и приготовился ждать. Со своего места он наблюдал за появлением и уходом посетителей «Совиных лап». Пожалуй, гостей было более двадцати. И неудивительно, ведь «Совиные лапы» стояли здесь еще до Междуцарствия, и славились далеко за пределами Адриланки как заведение с отменной кухней, еще лучшим вином и превосходящей его музыкой. Здание было каменным, в два этара, а над дверью имелась вывеска, изобрашавшая голову совы над лапами той же птицы. Почему заведение называлось «Совиные лапы», а не «Совиная голова», оставалось скрытой во глубине веков загадкой.

Кааврен продолжал наблюдать; появилась плотная группа — восемь человек, все в зеленых и белых цветах Дома Иссолы.

— Ага, — заметил он с легкой улыбкой. — Ее величество будет разочарована, и похоже, Пел также.

Сделав сие наблюдение, он проверил, свободно ли меч держится в ножнах, снова скрестил руки и продолжал бдение.

Он сразу узнал леди Саручку, когда та появилась — примерно за три четверти до назначенного часа, как Кааврен и ожидал; Динаанд упоминал, что музыканты обычно приходят загодя, чтобы подготовиться и настроить инструменты. Почти одновременно с ней появились еще двое, кого Кааврен также счел музыкантами, поскольку при них имелись футляры, в самый раз подходящие для инструментов. Их Кааврен изучил очень внимательно, сознавая, что они вполне могут быть и джарегами, а футляр — хранилищем для оружия. Однако же после тщательного осмотра решил, что они именно те, кем кажутся.

Следует заметить, именно насчет джарегов он-то сильнее всего и беспокоился. Но Кааврен слишком давно служил в Гвардии Феникса, чтобы легко обмануться личиной замаскированного джарега, а потому наблюдал и изучал всех входящих. Другим поводом для беспокойства было — не упустить появления графа Сурке, реши выходец с Востока всерьез замаскироваться или прибыть неожиданным способом. Так уж вышло, что беспокоился он зря: Кааврен и его узнал сразу, выходец с Востока был в тех же самых трудноописуемых одеждах из кожи, в светло-коричневом плаще, под которым угадывалась рукоять меча. Сурке подошел к двери, словно ничто в мире не мешало ему сделать подобного, остановился, повернулся, кивнул Кааврену, потом открыл дверь и вошел.

«Как он узнал, что я тут?» — было первой мыслью Кааврена. «Зачем он показал мне, что знает об этом?» — было второй. Потом он вспомнил, что Тиммер рассказала насчет пары джарегов, которые шпионили для выходца с Востока; это, решил он, вполне может быть ответом на первый вопрос.

Во всяком случае, далее ждать смысла не было — все уже прибыли, а до начала представления оставалось лишь несколько минут; Кааврен же знал, что музыканты вполне могут начать и в заранее оговоренное время, хотя куда чаще задерживаются. Он подождал, пока проедет телега с дровами, влекомая ленивым мулом, быстро пересек улицу и вошел в «Совиные лапы».